Обрывки истории, задержавшие в голове. Рядовые для жителя двадцать первого века слова, наподобие пенициллина [327]или тринитротолуола[328]. Обрывок там, обрывок здесь и вот уже готова непротиворечивая история будущего – с политическими решениями, важными изобретениями, природными катаклизмами и прочим. Судя по всему, второй попаданец вышел если не самого императора, то как минимум на одного из Великих Князей, иначе столь резкого разворота государственной машины не было бы. Пусть коряво, криво, с большими огрехами и оговорками… Да, точно на одного из Великих Князей вышел другой. Потому что если он попал непосредственно к императору, то всё обстоит очень печально. Получается, что у Александра куда меньше власти, чем это кажется со стороны, и даже император вынужден действовать в стиле Штирлиц в тылу врага. – Кто-то из Великих Князей, – сказал Фокадан сквозь зубы, – это объясняет решительность Александра и некоторые несостыковки его политики. Очень похоже на то, что попаданец ведёт игру, а Великий Князь, в свою очередь, тоже… Охо-хо… – Но почему же тогда я оказался ненужным другому? Побоялся потерять статус? Хм… если попал никчемушник, понимающий собственную ничтожность и мучающийся от лютого комплекса неполноценности, то очень даже может быть. Или какой-нибудь совершенно бессовестный карьерист, опять-таки опасающийся конкуренции. – Опять-таки бред. Судя по захвату Швеции, императора консультировали очень хорошие специалисты, слишком много деталей говорит об этом. Как вариант – во мне могли и не опознать попаданца. Какая-нибудь параллельная реальность… нет, это вовсе уж ерунда получается, – Алекс встал решительно и пробормотал под нос: – Пока не соберу информацию о необычных людях в окружении русского императора или одного из Великих Князей, нужно прекратить ломать мозги. Всё равно, пока не будет достаточно данных, все измышления сродни гаданию на кофейной гуще. Хм… даже хуже, я могу такие версии навертеть сгоряча, что потом не замечу очевидного у себя перед носом. * * * Англия после победного для неё морского сражения, продолжает по очкам выигрывать у Франции – медленно, но неотвратимо. Какие там беседы ведут дипломаты союзников, бог весть, однако Пруссию продолжают рвать, не отвлекаясь на проблемы франков. Былую державу расчленяют на части без какого-либо стеснения и дипломатических экивоков, всё происходит по праву сильного. Россия взяла себе Восточную Пруссию, но не остановившись на этом, разогналась и захватила все приморские провинции. Александр сделал вид, что он тут ни при чём, это всё самодеятельность Черняева. Но где раз поднят русский флаг, там его спускать не должно. Фельдмаршала наказали княжеским титулом и почётной приставкой к фамилии – он стал теперь Черняевым-Прусским. В придачу к титулу дали огромные поместья на завоёванных землях – не только Прусскому, но и нескольким тысячам офицеров. Солдатам, что характерно, в этот раз не обломилось ничего. Ну да, это же не неудобья Кавказа, а цивилизованные места. Куда денутся былые владельцы поместий, русского императора, судя по всему, волновало мало… Ан нет, несколько дней спустя скинутые с трона Гогенцоллерны, эмигрировавшие в Англию, объявили, что никогда не смирятся, и своим заявлением дали хороший повод. Александр сделал вид, что верит. После чего, раз уж война продолжается, объявил о том, что распускать по домам пленных пруссаков не будет. Раз уж война… Несколько дней спустя, которые Фокадан встретил в госпитале – незалеченная контузия всё же дала о себе знать, последовали не менее интересные новости. Часть захваченных территорий император обещал вернуть законным владельцам после признания оными вассалитета. Законными в таких случаях признаются послушные, готовые выполнять волю новых хозяев. В среде немецкой аристократии и пленных прусских офицеров немедля возник раскол. Одних манила возможность вновь стать коронованной особой, других – неплохой выход из создавшегося положения – в плену не сладко. Объявить, что всегда стоял за свободу своей Малой Родины, после чего отринуть присягу узурпаторам Гогенцоллернам, технически недействительную после потери оными трона и получить свободу с новым гражданством. Несколько иными словами, но намёк в газете достаточно тяжеловесный. – Могу поручиться, что таким образом могут сменить хозяев всё больше безземельные дворяне, – едко прокомментировал Алекс статью, которую вслух зачитывал один из соседей по палате. Чтец несколько подобострастно хохотнул, и политинформация продолжилась. Австрия получила по итогам поменьше земель, побольше таможенных соглашений и многократно завышенных репараций[329]. Попутно состоялся обмен австрийского Королевства Галиция и Лодомерия[330] на польские земли, принадлежащие Пруссии и России. Своеобразный обмен: Россия избавилась от чемодана без ручки и пресекла претензии на захват излишне большой части прусских земель. Сомнительная сделка, но как подданные, немцы куда лучше поляков. Другое дело, что немцев в Российской Империи и без того предостаточно, да всё больше в верхах. Как бы не перестарался Государь Император с завоеваниями. По поводу приобретения Галиции попаданец дёрнулся было, но узнал, что ныне эти земли населяют патриоты Русского Мира[331]. Бавария и Саксония выиграли очень скромные призы. Земли приобрели династии, но не государства. На полученных в результате победы территориях быстро восстановили прежние микро-государства и на тронах уселась родня. Правда, деньги Бавария и Саксония получили сразу, что для разорённых войной государств оказалось весьма кстати. Пруссия стала огрызком былой мощи, на отобранных у неё землях спешно возрождаются новые-старые королевства и княжества, за которые идёт грызня между немецкой аристократией. Забавно, но едва ли не первыми делом там восстанавливались былые привилегии дворян. Россия и Австрия к этим глупостям отношения не имели, сугубо местная самодеятельность. Словно в насмешку, урезанная почти впятеро Пруссия стала республикой, дворянство лишено почти всех прав, уравнявшись с мещанами. На присоединённых землях крепко встали войска, началась работа по унификации законов колоний и метрополии. Встали войска и на захваченных землях, как объявлено – ради мира и спокойствия. Содержание оккупационных частей переложили на плечи новоявленных владык – своеобразный налог на преданность, а заодно и защита повелителей от революционеров. Встали русские войска и в Швеции, обязав скандинавов кормить и содержать их до выплаты репарации – совершенно чудовищных. Без посторонней помощи выплачивать такие деньги шведы будут не меньше десяти лет, это если затянут потуже пояса и ситуация будет складываться удачно для потомков викингов. Пока же помимо репараций и оплаченного постоя войск, Российская Империя получила в придачу возможность влиять на политику шведской короны самым непосредственным образом. Дания получила Шлезвиг, отторгнутый по результатам Австро-прусско-датской войны тысяча восемьсот шестьдесят четвёртого года. Поскольку в разделе Пруссии Дания поучаствовала весьма символически, условия возвращение утраченных земель поставлены достаточно жёсткие. Так, Австрия получила за Данию репарации от Пруссии, а Россия нечто более важное для неё – право военным и гражданским судам Российской Империи заходить в датские порты без каких либо оговорок. В ближайшие годы это дополнение скорее плюс для Дании, опасавшейся копенгагирования. Русский флот почти моментально перебазировался из маркизовой лужи[332] в датские порты, воспользовавшись временным отсутствием английского флота в оных. Затем последовало короткое и довольно-таки вялое морское сражение с британской эскадрой, которые обе стороны объявили победой. Ныне объединённые русско-датские силы спешно возводили укрепления и проводили совместные маневры. Успешность сих действий покажет время, но попаданец сомневался, что они приведут к чему-то большему, чем укрепление Дании. Как-то там всё складывалось один к одному в пользу Глюксбургов[333], что даже формальные провалы оборачивались выигрышем для Дании. В Румынии под шумок свергли Гогенцоллернов-Зигмарингенов[334], не оставляя династии ни единого шанса. Пока там царит аристократическая республика, но что будет дальше, известно только русскому императору. – Спасибо, Пагсли, – поблагодарил чтеца Фокадан, закрывая глаза, – у вас прекрасно поставленный голос. – Благодарю, господин генерал, – с нотками привычного подхалимажа отозвался капитан, но видя, что сосед не настроен на разговор, продолжать не стал. Глава 39 К Рождеству 1870-го года боевые действия в Западной Европе фактически закончились. Стороны окончательно выдохлись, и по негласному уговору, вели исключительно вялотекущие бои на периферии. Господствующий на Средиземноморье английский флот время от времени высаживает тревожащие десанты на берега Франции, да ведутся бои местного значения в Италии и Греции. Славянские восстания на Балканах быстро угасли без поддержки Российской Империи – благо, Александр за своё невмешательство выбил из Империи Османской поблажки многострадальным сербам и болгарам. Поблажки эти остались исключительно на бумаге, но на большее никто и не рассчитывал. Главной задачей русского императора в данном вопросе, судя по всему, была остановка карательных отрядов турецких башибузуков на славянских землях, и она выполнена. Негласное перемирие уверенно шло к шаткому миру, сторонам конфликта нужна передышка. Надорвались. Россия слишком много хапнула и теперь старательно осваивает территории. В общем-то получается, но какая-то отдача пойдёт не ранее, чем лет этак через пять, а ресурсы исчерпаны уже сейчас. Золото, порох, снаряды, амуниция и провиант – всего осталось по минимуму. Схожая ситуация у Австрии, бросившей все силы на подавление польских сепаратистов и приведение новых земель к единому знаменателю. Забавно, теперь поляки, ненавидевшие москалей, ненавидят русских ещё больше, именуя предателями. Во Франции дела обстоят довольно грустно – колонии бы удержать, коль уж откусывать их стала не только Англия, но и Голландия с Испанией. Экономика метрополии в общем-то в порядке, но для защиты колоний нужен флот, солдаты, вооружение. И всё это отрывается у французов с мясом. Если уж французские буржуа начали протестовать, испугавшись резкого падения уровня жизни, то что говорить о рабочем классе? Настроения вполне революционные, и от баррикад парижан останавливает только тот факт, что война ведётся с исконным врагом – Англией. Терпят. Великобритания тоже испытывает проблемы. Несмотря на морские победы над Францией, на материке дела обстоят куда более скромно. Отдельные успехи у десанта в Италии, Греции и на Балканах в наличии, но закрепиться в промышленно развитых регионах не вышло. Не вышло и разрушить таковые у противника, отдельные успехи выглядят скорее комариными укусами. Всё бы ничего и англосаксы, пожалуй, выстояли бы. Только вот оказалось, что без торговых связей с материком экономика Острова забуксовала. Большую часть промышленных товаров Англия производит сама, но вот руда, лес, пенька… перечислять можно долго, а запасы на складах не бесконечны. Неплохим козырем оказались и волнения в Британской Индии. Русский след виден невооружённым глазом, но поскольку русских агентов не предъявлено, то Александр изобразил возмущение. Ответ русского императора составлен в духе а не пошли бы вы, сильно поразив не только британцев, но и представителей иных европейских стран. Ранее поговорка Что позволено Юпитеру, не дозволено быку[335], как нельзя лучше относилось к Британской Империи и отчасти Франции с Австрией. Россия же, несмотря на некоторые взбрыки, вела себя подчёркнуто корректно на дипломатическом поле, прогибаясь когда можно и нельзя. Причин для такого поведения хватало, разумеется – начиная от возможности легко перекрыть сухопутные и морские границы Большой Соседки, максимально осложнив торговлю. Господствовавшие в море Англия с Францией, вполне уверенно диктовали остальным свою волю. Сопротивление каралось выключением из морской торговли, что очень болезненно сказывалось на экономике. Изменилась ситуация, изменилось и поведение русских дипломатов. Россия больше не заперта в Маркизовой Луже. * * * – Всё никак не могу понять, – спросил изрядно нетрезвый Патрик, с видом знатока цедивший шнапс на травах, – чем же тебе генеральский чин не угодил? Статус, опять же. – Статус… а на хрена он мне?! – Сорвался Алекс, – писатель, драматург, изобретатель… мало?! С президентами знаком, при европейском дворе принят. Людвиг тема отдельная, но неужели ты думаешь, что меня не приняли бы при русском или французском дворе? – Приняли бы, – качнул головой Патрик и залихватски опрокинул в себя стопку, – но чин генерала как-то солидней. Да и Людвига понять можно – чем больше будет кричать о заслугах его людей, тем больше преференций выбьет после победы. – Солидней, – устало фыркнул попаданец, у которого будто батарейки вытащили, – а кому она нужна, солидность эта? Рамки, понимаешь? – Н-нет… – Пф… пока я был просто писателем, инженером и полковником, я мог выбирать манеру поведения и круг общения. Всё-таки полковником я был не настоящим. Да ты и сам знаешь, как к офицерам из колоний здесь относятся. Волонтёрский полковник, оно вроде как офицер, но вроде как и не совсем, спокойно люди относились, без ажиотажа. Кадровые меня многие недолюбливали… ты даже представить себе не можешь. – Да чего не могу, – сказал друг с привязчивым акцентом Юга, тягучим и немного гнусавым, – ещё как могу. У нас что, сильно хорошо относились выпускники Вест-Пойнта к ирлашкам? Да и джентельмены из хороших семей, получившие эполеты по праву рождения, не сильно от них отставали. Здесь так же? – По другому, но не лучше. Меня… нас терпели, потому что знали, что мы волонтёры, что мы не настоящие офицеры. Любой новоиспечённый офицерик из местных считал себя как минимум ровней мне. Выручало моё писательство и прочее, вроде как развлекается творческий человек. А теперь всё, генерал. Да ещё и чин получил от настоящей страны. – Эк теперь завистников покорёжит, – засмеялся Патрик. – Пока их покорёжит, они меня покорёжить успеют, – мрачно отозвался Алекс, – или ты не догадываешься, какие неприятности могут доставить искренние завистники? Не настоящие враги, а именно людишки. Укусить, пустить слушок… и что теперь, всех подозревать? Людвиг мне эполеты генеральские навесил по политическим мотивам. Не он один так поступил, понятное дело – никогда чины и ордена не раздаются так щедро, как после победоносной войны. А тут ещё и необходимость выпятить заслуги именно своих людей. Только я не кадровый военный, чужак, да ещё и актёришка. – Об этом я не думал, – помрачнел ирландец. – А! – Фокадан дотянулся до графина, не вставая с кресла, и налил себе шнапса, – вот и Людвиг не подумал, за него подумали. Есть и другие проблемы с генеральским чином – я ж теперь в своих действиях ограничен. – Рамки? Кажется, я начинаю понимать – жить теперь придётся в мундире, да ещё и застёгнутом на все пуговицы, образно говоря. В бордель по-простому не наведаешься, морду в кабаке по пьяной лавочке не начистишь… так?