Остаток утра и почти весь день мы бродим по Кэмдену. Мне здесь очень нравится. Разнообразие — это лучшее, что может предложить Лондон. Я могу часами бродить по мощеным улочкам рынков и лавочкам. Джесси потакает мне, пока я шныряю по торговым рядам, держась поближе и постоянно до меня дотрагиваясь. Я очень рада, что извинилась. Мы идем через продовольственные ряды, и я больше не могу выносить жару. Здесь не особенно жарко, но из-за туристов и толкучки я чувствую, что задыхаюсь. Снимаю с себя сумочку и кардиган, чтобы обернуть им талию. — Ава, у твоего платья пропал огромный кусок ткани! Я с улыбкой оборачиваюсь и вижу, что он пялится на вырез платья. Что он сделает? Разденет меня и разрежет платье на куски? — Нет, это такой дизайн, — сообщаю я, завязывая кардиган вокруг талии и надевая сумочку. Он разворачивает меня, подтягивая кардиган еще выше, пытаясь прикрыть обнаженную плоть. — Может, прекратишь? — смеюсь я, вырываясь на свободу. — Ты это нарочно? — рявкает он, кладя большую ладонь мне на спину. — Если тебе нужны юбки до пола и джемперы с воротником под горло, то предлагаю найти кого-нибудь своего возраста, — бормочу я, когда он, крепко держа меня за руку, ведет сквозь толпу. За свою наглость я зарабатываю тычок под ребра. В следующий раз он наденет на меня паранджу. — Сколько, по-твоему, мне лет? — недоверчиво спрашивает он. — Откуда ж мне знать? — бросаю в ответ. — Не хочешь избавить меня от раздумий? Он усмехается. — Нет. — Конечно же, нет, — бормочу я. Что-то привлекает мое внимание. Я быстро сворачиваю к лавочке хиппи, полной ароматических свечей и всякой всячины. Слышу, как Джесси ругается позади, пробираясь сквозь толпу, чтобы не отстать от меня. Я добираюсь до лавочки, и меня встречает очередной взрослый мужчина с дредами и множеством пирсинга. — Привет. — Я улыбаюсь, протягивая руку, чтобы взять с полки матерчатую сумку. — Добрый день, — говорит он. — Вам помочь? — Он встает рядом со мной у прилавка и помогает поднять сумку. — Спасибо. — Я снова чувствую на себе теплую ладонь Джесси, когда открываю сумку и достаю ее содержимое. — Что это? — спрашивает Джесси, заглядывая мне через плечо. — Это, — я встряхиваю ткань, — тайские рыбацкие штаны. — Думаю, тебе нужен размер поменьше. — Он хмурится, пробегая глазами по огромному куску черного материала, который я держу в руках. — У них один размер. Он смеется. — Ава, в них может влезть десять человек. — Их обматывают вокруг себя. Подходит для любого размера. — Я уже несколько месяцев собираюсь заменить свои старые. Он отодвигается в сторону, не убирая руки, и с сомнением смотрит на штаны. Надо признать, они действительно выглядят как брюки для самого тучного человека в мире, но как только вы с ними освоитесь, они окажутся очень удобными для того, чтобы носить их дома по выходным. — Позвольте, я покажу. — Хозяин лавки забирает у меня штаны и опускается передо мной на колени. Чувствую, как ладонь Джесси на моей спине напрягается. — Мы их берем, — быстро выдает он. О, грядет уничтожение! — Надо примерить, — бодро говорит Дреды, покачивая штанами у моих ног. Я поднимаю ногу, чтобы влезть в брючину, но меня тут же слегка тянут назад. Бросаю на него предупреждающий взгляд. Он ведет себя нелепо. Человек просто проявляет дружелюбие. — Мисс, у вас великолепные ноги, — радостно сообщает Дреды. Я съеживаюсь. — Спасибо. — Не поощряй его! — Дайте мне. — Джесси выхватывает штаны у Дредов, прежде чем прислонить меня спиной к полке, полной свечей. Качая головой и бормоча что-то себе под нос, он опускается на одно колено и подставляет мне брюки. Я мило улыбаюсь хозяину лавки, который, похоже, не обращает внимания на уничтожение Джесси, вероятно, он слишком обкурился, чтобы это заметить. Я влезаю в штаны, натягиваю их, пока Джесси придерживает их с боков, его лоб прочерчивает хмурая морщинка. Храни его Господь! Быстро беру в свои руки процесс примерки, опасаясь, что Дреды попытается перехватить инициативу. — Вот так, видишь? — Я завязываю штаны сбоку. — Великолепно, — насмехается Джесси, глядя на них в замешательстве. Он встречается со мной взглядом, я расплываюсь в широкой улыбке. Он качает головой, сияя глазами. — Хочешь их? Под пристальным взглядом Джесси я начинаю расстегивать и снимать штаны. — Заплачу сама, — сообщаю я ему. Он закатывает глаза, с отвращением фыркая, и достает из кармана пачку банкнот. — Сколько стоят эти штаны? — спрашивает он Дреды. — Всего лишь десятку, приятель. Я складываю их и запихиваю в сумку. — Джесси, за штаны плачу я. — Всего? — Джесси пожимает плечами и сует хозяину лавки банкноту. — Спасибо. — Тот засовывает ее в поясную сумку. — Пойдем, — говорит Джесси, снова кладя руку на мою обнаженную спину. — Не стоило уничтожать беднягу, — стону я. — И я сама хотела заплатить за штаны. Он притягивает меня к себе и прижимается губами к моему виску. — Замолкни. — Ты невозможен, — говорю я. — А ты прекрасна. Могу я теперь отвезти тебя домой? Я киваю, глядя на своего вызывающего мужчину. — Да. — У меня болят ноги. И я должна похвалить его за то, что сегодня он терпимо отнесся к моим неторопливым блужданиям. Он вел себя довольно благоразумно. Позволяю ему вести себя через толпу, пока мы не выходим из переполненного переулка, и тут мои уши атакует грохочущая, тяжелая техно-музыка. Оглядываюсь и вижу неоновые огни, выплывающие из темноты здания бывшей фабрики, и толпу людей, собирающихся у входа. Я никогда не бывала в этом месте, но оно славится клубной одеждой и дикими штучками. — Хочешь заглянуть? Я смотрю на Джесси и вижу, что он проследил за моим взглядом до входа на фабрику. — Думала, ты хочешь домой. — Можем быстро взглянуть. — Он направляется к входу и заводит меня в тускло освещенное помещение. Когда мы входим, музыка ударяет в барабанные перепонки. Первое, что я замечаю, — это две танцовщицы, одетые в нижнее белье высокой степени прозрачности, исполняющие довольно потрясающие движения на металлическом подвесном балконе. Не могу туда не смотреть. И не скажешь, что мы в ночном клубе в столь ранний час. Джесси ведет меня к эскалатору, который увозит нас вниз, в недра фабрики. Достигнув нижнего уровня, глаза атакуют флуоресцентные одежды всех цветов и видов. Неужели такие вещи носят? — Не кружево, да? — Он задумчиво наблюдает, как я разглядываю ярко-желтую мини-юбку с металлическими шипами, торчащими из подола. — Не кружево, — соглашаюсь я. Ужас какой. — Неужели кто-то носит такие вещи? Он смеется, кивая на группу людей, которые выглядят так, будто вот-вот упадут в обморок от восторга. На них, должно быть, миллион пирсинга. Он ведет меня по лабиринту коридоров. Я полностью поглощена окружением. Серьезная клубная атмосфера для крутого тусовщика. Мы бродим по металлическому лабиринту стальных коридоров и спускаемся еще по нескольким лестницам, обнаруживая, что со всех сторон нас окружают... секс-игрушки. Я съеживаюсь. Музыка становится громче и однозначно вульгарнее. Я разеваю рот, слушая, как какая-то ненормальная вопит о том, что сосет член на танцполе, в то время как одетая в кожу госпожа трется промежностью о черный металлический шест. Я не ханжа, но это выше моего понимания. Так, мы на территории для взрослых, и я чувствую себя крайне неловко. С сильной нервозностью смотрю на Джесси. Его глаза сверкают, выражение лица демонстрирует избыток веселья. — В шоке? — спрашивает он. — Чуток, — признаю я. Не столько от атрибутики, сколько от пташки в углу — в тату и пирсинге по всему телу и на восьмидюймовых платформах. Практически голая, она выполняющей очень незаконные движения. Вот, от чего моя челюсть падает на пол.