— Проснись и пой, леди. — Когда я открываю глаза, его нос касается моего. Даю мозгу несколько мгновений, чтобы включиться, а глазам — время привыкнуть к свету. Когда взор, наконец, проясняется, обнаруживаю, что он смотрит на меня ярко-зелеными сияющими глазами. Я же, напротив, хочу еще немного поспать. Сегодня суббота, и даже необходимость порвать его в клочья не поможет мне в ближайшее время выбраться из постели. Отталкиваю его и переворачиваюсь. — Я с тобой не разговариваю, — ворчу я, снова зарываясь в подушку. Он быстро шлепает меня по заду, прежде чем перевернуть на спину и прижать мои руки. — Больно же! Я хмуро смотрю на него. Уголки его чувственных губ подергиваются, но сегодня утром я не настроена на плутоватого Джесси. Почему он такой счастливый? О да. Я чертовски хорошо знаю, почему. Он растерзал платье-табу и достал меня еще до восьми утра. Я окутана им с головы до ног, а он смотрит сверху, пробегая глазами по моему лицу. Надо бы поднять колено и вдарить ему в одно место! — Итак, сегодня мы можем пойти одним из двух путей, — сообщает он. — Ты можешь перестать вести себя неразумно, и мы прекрасно проведем день вместе. Или ты можешь продолжать играть роль дерзкой маленькой искусительницы, и я буду вынужден приковать тебя наручниками к кровати и щекотать до потери сознания. Какой твой выбор, детка? Я? Неразумно? У меня отвисает челюсть, он с интересом наблюдает за мной. Неужели он всерьез думает, что я не приму вызов? Приподнимаю голову и оказываюсь совсем рядом с его заросшим щетиной, раздражающе ошеломляющим лицом. — Иди… нахрен, — медленно и отчетливо проговариваю я. Он отшатывается, глаза расширяются от моей дерзости. Мне тоже очень за себя стыдно. Но своими неразумными поступками он пробуждает во мне самое худшее. — Следи за гребаным языком! — Нет! Какого черта ты заставляешь вышибал сообщать тебе о моих передвижениях? — Это маленькое воспоминание только что всплыло в моем проснувшемся мозгу. Но если я права, и он устроил так, чтобы вышибалы следили за мной, тогда я взорвусь. — Ава, все, чего я хочу, — это знать, что ты в безопасности. — Он опускает голову и начинает кусать губу. — Я волнуюсь, вот и все. Волнуется? Он знает меня меньше месяца, но уже таким собственником? Попирает мою свободу, расстраивает, разрезает мои платья и запрещает пить. ЧТО ЗА БРЕД! — Мне двадцать шесть, Джесси. Он снова смотрит мне в глаза. Они опять потемнели. — Зачем ты надела то платье? — Чтобы позлить тебя, — честно отвечаю я, слегка извиваясь, но совершенно напрасно. Я не могу сдвинуться. — Но ты думала, что не увидишь меня. — Он морщит лоб. Неужели думает, что я надела его для кого-то другого? — Из принципа, — бормочу я. Мне хотелось взять верх, даже если бы он этого не узнал. — Ты должен мне платье. Он улыбается, почти ослепляя меня. — Мы включим его в наш список дел на сегодня. Что еще за список? Сейчас мне снова хочется заснуть. Или он может разбудить меня другим способом. Я извиваюсь под ним, его брови подпрыгивают от удивления. — А это еще что такое? — спрашивает он, явно пытаясь скрыть усмешку. Ладно, теперь я точно знаю, в какую игру он играет. Хочет мне отказать, как до того, как я отправилась веселиться. Это будет его наказанием за то, что я бросила ему вызов. Как мило. Это самое худшее, что он мог сделать. — Тебе не нужно меня охранять, — скрежещу я зубами, выбираясь из-под него. Он может бросать мне вызов сколько угодно. — Просто я очень о тебе забочусь, — говорит он мне в спину, когда я оставляю его лежать на кровати. Заботится? Я хочу, чтобы он любил меня, а не заботился. Иду через спальню в ванную, закрываю за собой дверь. Он заботится обо мне, как брат или типа того? Чувствую, как сердце медленно раскалывается. Сходив в туалет и вымыв руки, встаю перед огромным зеркалом, которое висит во всю длину туалетного столика. Устало вздыхаю. Что же мне делать? Он, видите ли, заботится. Если забота означает, встревать в мои дела, тогда пусть посвятить свою заботу кому-нибудь другому. Умываюсь и хватаю зубную щетку Джесси, но рядом с ней обнаруживаю свою. Что? Нахмурившись, наношу на нее пасту и принимаюсь чистить зубы, поглядывая в зеркало на душ и замечая на полке шампунь и кондиционер, бритву и гель для душа. Он что, перевез мои вещи? Продолжая чистить зубы, открываю дверь в спальню и обнаруживаю лежащего на животе Джесси, уткнувшегося лицом в подушку. Я прохожу мимо него в гардеробную и чуть не захлебываюсь зубной пастой, когда вижу, что там висит моя одежда. Он перевез мои вещи! Немного самонадеянно, не так ли? Разве у меня не было права голоса? Может, я и люблю его, но знаю всего несколько недель. Переезд? Что это значит? Он хочет, чтобы я жила здесь, и он бы обо мне заботился? Ну, если так, то может сразу идти нахрен. Скорее, он будет меня контролировать. — Что-то не так? С зубной щеткой, свисающей изо рта, я разворачиваюсь, чтобы увидеть закрывающего дверной проем гардеробной Джесси, выглядящего немного встревоженным. Такого взгляда я у него еще не видела. Он опирается о дверной косяк обеими руками, и я скольжу глазами вниз по его торсу, наслаждаясь изгибами мышц. Но быстро увожу внимание от его отвлекающей груди, внезапно вспоминая, почему я нахожусь в гардеробной. Со щеткой и пастой во рту бормочу кучу неразборчивых слов. — Извини, повтори еще раз. — Уголки его губ подрагивают, и я выдергиваю изо рта щетку. Он чертовски хорошо знает, что не так. Я снова бормочу, слова немного более понятны из-за отсутствия щетки, но паста все еще мешает говорить четко. Он закатывает глаза, берет меня на руки и несет в ванную. — Плюй, — приказывает он, ставя меня на ноги. Я избавляюсь от пасты и поворачиваюсь лицом к моему неразумному надзирателю. — Что все это значит? — Я указываю рукой на свои вещи. Он сжимает губы, подавляя улыбку, и наклоняется вперед, его горячий язык медленно скользит по моей нижней губе, слизывая остатки пасты. — Вот так. Ты о чем? — Он проводит языком по моему виску, долгий горячий выдох касается моего уха. Я напрягаюсь, когда он опускает руку и накрывает ладонью мой холмик, посылая мурашки удовольствия, бегущие по всему телу. — Нет! — Я отталкиваю его от себя. — Ты не будешь манипулировать мной своей восхитительным богоподобием! Он одаривает меня плутоватой ухмылкой. — Считаешь меня богом? Я фыркаю, снова поворачиваясь к зеркалу. Его мысли бегут с такой скоростью, что меня может вышвырнуть из окна ванной до того, как прижмут к стене. Он обвивает руками мою талию и притягивает к своей груди. Наклонившись и положив подбородок мне на плечо, он изучает мое отражение в зеркале. Протолкнувшись эрекцией между моих ног, он вращает бедрами, направляя мои руки вниз, чтобы я ухватилась за край туалетного столика. — Я не против быть твоим богом, — шепчет он. — Почему здесь мои вещи? — спрашиваю я его отражение, желая, чтобы мое тело вело себя прилично. — Я забрал их у Кейт. Подумал, ты могла бы остаться здесь на несколько дней. — У меня есть право голоса? Он снова вращает чертовыми бедрами, выжимая из меня тихий стон. — А разве когда-то не было? Глядя на него в зеркало, качаю головой. Уголок его губ приподнимается в озорной улыбке, когда он снова делает круг. Я не собираюсь реагировать на его чертовы вращения бедрами, потому что знаю, он снова оставит меня в подвешенном состоянии. И что за игру затеяла Кейт, позволяя всем этим мужчинам рыться в моих вещах? В его гардеробной висит одежда на два с лишним дня. В какую игру он играет? — Собирайся, леди. — Он целует меня в шею и шлепает по заднице. — Я приглашаю тебя на свидание. Куда хочешь отправиться? Ошеломленно смотрю на него. — Я могу выбирать? Он пожимает плечами. — Иногда я позволяю тебе поступать по-своему. — Его лицо бесстрастно. Он совершенно серьезен. Мне следовало бы ухватиться за предложение власти обеими руками, пока он так благоразумен, но это подозрительно. После его реакции прошлой ночью, расправы над платьем-табу и игрой в молчанку, я не понимаю, почему он проснулся таким уравновешенным и спокойным. — Итак, чем бы ты хотела заняться? — спрашивает он. — Давай поедем в Кэмден, — предлагаю я, готовясь к отказу. Мужчины ненавидят тамошний шум и суету. — Ладно. — Он поворачивается, уходя в душ, и оставляет меня у раковины гадать, куда подевался мой вызывающий надзиратель. Теперь мне определенно становится подозрительно. *** Спустившись по лестнице, слышу, как Джесси разговаривает по телефону. Вхожу на кухню и таю от его вида. Он выглядит великолепно в поношенных джинсах и темно-синей рубашке поло с поднятым воротником — стиль Джесси. Он побрился и уложил волосы воском. Он неразумно красив, как неразумен и во всем остальном. — Завтра я буду, все в порядке? — Он отворачивается от стула и пробегает взглядом по моему телу. — Спасибо, Джон. Звони, если я тебе понадоблюсь. — Не отводя от меня взгляда, он отключается и складывает руки на груди. — Мне нравится твое платье. — Его голос низкий и хриплый.