— Ты сейчас кончишь, — выдыхает он. — Да! — Господи, как же я люблю смотреть на тебя в таком состоянии. Держись, детка. Еще рано. У меня начинают подгибаться руки, побуждая его перенести хватку на середину моей спины и подтянуть так, чтобы мы оказались лицом к лицу. Я вскрикиваю, когда мы сталкиваемся грудью, и мое новое положение заставляет его проникнуть в меня еще глубже. Мои руки взлетают вверх, хватаясь за его спину. Он заглядывает мне в глаза. — Ты до боли красива и вся моя. Поцелуй меня. Я повинуюсь, обхватывая ладонями его прекрасное лицо и прижимаясь губами к его губам. Он стонет, когда я погружаюсь языком ему в рот, его движения становятся жестче. — Джесси, — умоляю я. Сейчас я кончу. — Детка, держись. — Не могу, — выдыхаю я ему в рот. Я беспомощна перед его вторжением в мой разум и тело, мои бедра вокруг него напрягаются, и я разбиваюсь вдребезги. Вскрикиваю и прикусываю его нижнюю губу. Он кричит, встает на колени, отклоняется назад и врезается в меня в порыве своего освобождения, прижимает к груди и изливается в меня. Он делает последний мощный рывок вверх. Я вскрикиваю. — Господи, Ава. Что мне с тобой делать? Прошу, оставь меня навсегда! Его лицо утыкается мне в шею, пока он медленно двигает бедрами взад и вперед, выжимая из меня каждую каплю удовольствия. У меня кружится голова, его затрудненное горячее дыхание овевает мою шею и спускается по груди. Каждая мышца сжимает его, когда он пульсирует внутри меня. Он дрожит — его по-настоящему трясет. Обхватываю его руками и прижимаю к себе. — Ты весь дрожишь, — бормочу я ему в плечо. — Ты делаешь меня очень счастливым. Правда? — Думала, что свожу тебя с ума. Он отстраняется и смотрит мне в глаза, его лоб блестит от пота. — Ты делаешь меня безумно счастливым. — Он целует меня в нос и убирает волосы с моего лица. — А еще сводишь с ума. — Он бросает на меня обвиняющий взгляд. Не знаю почему. Это его собственное неразумное, невротическое поведение сводит его с ума, а не я. — Предпочитаю, чтобы ты был безумно счастлив. Когда ты безумно злишься, то становишься страшен. Его губы дергаются. — Тогда перестань делать то, что сводит меня с ума. Я изумленно смотрю на него, но он прижимается губами к моим губам, до того, как я успеваю бросить ему вызов. Этот мужчина безумно заблуждается, вдобавок ко всему прочему. Он снова опускается на пятки. — Я никогда не причиню тебе боль намеренно, Ава. Ты ведь это знаешь, правда? — В его голосе ясно слышится неуверенность. Вот в этом я абсолютно уверена. Ну, в физическом смысле. А эмоции пугают меня до смерти. И тот факт, что он добавил «намеренно», должно стать поводом для беспокойства. Смотрю в затуманенные зеленые глаза этого прекрасного мужчины. — Знаю, — выдыхаю я, но на самом деле не знаю, и меня это сильно пугает. Он поворачивается на спину, увлекая меня за собой, и я растягиваюсь у него на груди. Слегка сдвигаюсь, чтобы было удобнее водить пальцем по его животу, и задерживаюсь над шрамом дольше, чем где-то еще. Он завораживает меня каким-то нездоровым образом, и это еще одна тайна этого мужчины. Это определенно не боевое ранение, не колотая рана и не порез. Выглядит гораздо более зловеще. Плотная, зазубренная волна выглядит так, будто кто-то в буквальном смысле вонзил нож ему в живот и потащил лезвие до самого бока. Я вздрагиваю. Никогда бы не подумала, что можно выжить после подобной раны. Должно быть, он потерял море крови. Осмелюсь ли я надавить на него? — Ты служил в армии? — тихо спрашиваю я. Это могло бы все объяснить, но я не спрашивала напрямую. Он ненадолго замолкает, гладя меня по волосам, но вскоре продолжает: — Нет. — Он не спрашивает, почему я об этом подумала. Он знает, к чему я клоню. — Оставь это, Ава, — говорит он таким тоном, который заставляет меня сжаться. Да, с этим тоном я не спорю, и уж точно не хочу портить момент. — Почему ты исчез из моей жизни? — с опаской спрашиваю я. Мне нужно знать. — Я же сказал, что был в полнейшем раздрае. — Но почему? — напираю я. Его ответ ничего не объясняет. Я чувствую, как он напрягается подо мной. — Ты разжигаешь во мне чувства, — отвечает он тихо, и мне начинает казаться, что я кое-что поняла. — Какие чувства? — БУМ! Он вздыхает. Я испытываю удачу. — Разные, Ава. — Похоже, это его раздражает. — Разве это плохо? — Плохо, когда не знаешь, как с ними справиться. — Он делает долгий, усталый вдох. Я прекращаю поглаживания. Он не знает, как справиться со своими чувствами, поэтому пытается меня контролировать? Как это поможет? Разные чувства? Этот мужчина говорит загадками. Что это значит, и почему он так этим расстроен? — Ты полагаешь, что я принадлежу тебе. — Я снова начинаю выводить пальцем круги. — Нет, я это знаю. — Когда ты это понял? — Когда четыре дня пытался выкинуть тебя из головы. — Он все еще раздражен, а я в восторге от такой новости. — Не сработало? — Нет, я еще больше обезумел. Давай спать, — приказывает он. — Что ты делал, чтобы выкинуть меня из головы? — Не имеет значения. Это не сработало, конец. Давай спать. Дуюсь про себя. Думаю, я добыла столько информации, сколько надеялась получить. Обезумел еще больше? Не думаю, что когда-нибудь захочу встретиться с ним в таком состоянии. Разные чувства? Полагаю, мне нравится, как это звучит. Продолжаю кружить пальцем по его груди, а он гладит меня по волосам и время от времени целует. Тишина приятна, и мои веки тяжелеют. Я еще глубже вжимаюсь в него, положив ногу ему на бедро. — Скажи, сколько тебе лет, — бормочу ему в грудь. — Нет, — отвечает он просто. Я сонно морщусь. Меня не удостоили даже фальшивым возрастом. Засыпаю мирным сном, мечтая о всяких безумствах. Глава 30 Просыпаюсь с чувством незащищенности и холода, и сразу понимаю, почему. Где он? Сажусь, сдувая волосы с лица, и обнаруживаю Джесси, склонившегося над кушеткой. — Что ты делаешь? — Голос охрип, но еще не сорван. Он поднимает глаза и ослепляет меня улыбкой, предназначенной только для женщин. Чего это он так хорохорится и глаза блестят? — Собираюсь на пробежку. — Он опять наклоняется, и я понимаю, что он зашнуровывает кроссовки. Закончив, он распрямляется во все свои шесть футов три дюйма красоты, еще более прекрасный в свободных черных шортах для бега и темно-серой майке. Облизываюсь и восхищенно улыбаюсь. У него щетина. Я могла бы его съесть. — Мне тоже очень нравится вид, — весело говорит он. Бросаю на него взгляд, замечая, что он, изогнув бровь и с полуулыбкой на красивом лице, смотрит на мою грудь. Слежу за его взглядом и обнаруживаю, что чашечки лифчика все еще у меня под грудью. Оставляю все как есть, закатывая глаза. — Сколько сейчас времени? — На мгновение все внутри скручивает от паники. — Пять. Смотрю на него широко раскрытыми глазами, прежде чем драматично рухнуть обратно на кровать. Пять? У меня есть еще по крайней мере час сна. Натягиваю простыню на голову и закрываю глаза. Не успеваю пролежать так и трех секунд, как с меня срывают простыни и передо мной с озорной ухмылкой оказывается Джесси. Обхватываю его руками за шею, пытаясь притянуть, но он прижимает меня к себе, и я оказываюсь в стоячем положении, еще до того, как осознаю, что произошло. — Ты со мной, — сообщает он, возвращая чашечки лифчика на место. — Пошли.