— Это ты купил Кейт фургон? Он ухмыляется. — Ты что, ревнуешь? Что? — Нет! Его лицо вытягивается. — Да, фургон купил я. — Зачем? — Ему не кажется, что это несколько странно? Неужели он пытается подкупить мою подругу, чтобы та закрывала глаза на его неразумное поведение? — Потому что, Ава, я не хочу, чтобы тебя швыряло в этом сарае на колесах, вот почему. И я не обязан перед тобой объясняться, — фыркает он и, отступив от меня, скрещивает руки. Я смеюсь. — Ты купил моей лучшей подруге фургон, чтобы я не пострадала, пока буду поддерживать торт? — О, это просто смешно. Он одаривает меня хмурым взглядом. — Как я уже сказал, я не обязан перед тобой объясняться. Пойдем. — Джесси берет меня за руку и уводит к машине. — Сегодня ты устроил Салли праздник, — замечаю я практически на бегу, чтобы не отставать от его длинных шагов. — Кто такая Салли? — Несчастное создание из моего офиса, — напоминаю я, размышляя, не является ли эта забывчивость признаком его возраста. — О, неужели она меня простила? — Несомненно, — бормочу я. Кейт замечает нас и бросается к Джесси. — Спасибо-спасибо-спасибо! — тараторит она прямо ему в лицо. Джесси удерживает ее свободной рукой, а она продолжает взволнованно кричать ему в ухо. Я закатываю глаза и вижу, как Сэм качает головой. Меня утешает тот факт, что Сэм, похоже, тоже считает все это немного чересчур. — Это для моего блага, Кейт, а не для твоего, — говорит он. Она отпускает его. — Знаю! — Подруга улыбается и, обратив на меня взгляд ярко-синих глаз, одними губами произносит: — Я люблю его! — Эй! А где же любовь? — зовет Сэм. Она отскакивает, чтобы обнять Сэма. Я закатываю глаза. Меня окружают сумасшедшие. *** Мы останавливаемся у небольшого итальянского ресторанчика в Вест-Энде. Я выбираюсь из машины, Джесси берет меня за руку и заводит в помещение, которое напоминает гостиную. Каждый уголок и закоулок тускло освещенной комнаты наполнен итальянской атрибутикой. Я словно перенеслась в прошлое, в Италию восьмидесятых годов. — Сэр Джесси, как я рад вас видеть! — К нам приближается маленький итальянец со счастливым лицом. Джесси пожимает ему руку. — Взаимно, Луиджи. — Ну же, проходите. — Луиджи жестом приглашает нас пройти дальше. Он усаживает нас за маленький столик в углу. На кремовой скатерти вышито название ресторана — «Италия Туррита». Очень красиво. — Луиджи, это Ава. — Джесси представляет нас друг другу. Луиджи кланяется мне. — Какое прекрасное имя для прекрасной дамы! — Его дерзость немного смущает. — Что желаете, сэр Джесси? — Можно, я выберу сам? — спрашивает Джесси, кивая на меню. Он спрашивает меня? — Обычно ты так и делаешь, — бормочу я. Он выгибает бровь и слегка надувает губы, как бы прося не давить. Я позволяю ему продолжить. Он явно знает, что в меню самое вкусное. — Итак, Луиджи. Мы возьмем две порции феттучини с желтым кабачком, пармезаном и лимонно-сливочным соусом, бутылку «Фамилья Ансельма Бароло» двухтысячного года и воды. Все понял? Луиджи, пятясь назад, лихорадочно строчит в блокноте. — Да-да, сэр Джесси. Уже бегу. Джесси ласково улыбается. — Спасибо, Луиджи. Я обвожу взглядом загроможденный атрибутикой ресторан. — Вот, что называется итальянским дерьмом, — задумчиво бормочу я. Когда мой взгляд достигает Джесси, я обнаруживаю, что он, закусив губу, улыбается. — Часто приходишь сюда? Его улыбка становится шире. — Пытаешься разговорить меня? — Конечно, — улыбаюсь я, а он ерзает на сиденье. — Марио, главный бармен «Поместья», настоятельно советовал это место, и я сходил сюда. Луиджи — его брат. — Луиджи и Марио? — довольно неприлично фыркаю я. Джесси удивленно поднимает брови. — Извини, но мне это показалось ужасно забавным! — Я вижу. — Он хмурится, когда Луиджи возвращается с напитками. Мне Джесси наливает вина, а себе воды. — Ты же не купил мне целую бутылку? — выпаливаю я. — Сам не будешь? Господи, я же на ногах не устою. — Нет, я за рулем. — И мне позволено пить? Его губы сжимаются в линию — он пытается спрятать улыбку. — Да, тебе можно. С ухмылкой беру бокал и под пристальным взглядом Джесси осторожно потягиваю вино. Как мило. Когда я смотрю через стол на прекрасного неврастеника, испортившего все мои планы, в мозг внезапно врезаются вопросы. — Я хочу знать, сколько тебе лет, — твердо заявляю я. Вся эта история с возрастом действительно довольно глупая. Наблюдая за мной, он обводит кончиком пальца край бокала. — Мне двадцать восемь. Расскажи о своей семье. Что? О, нет, нет, нет! — Я первая спросила. — И я ответил. Расскажи о своей семье. В отчаянии качаю головой и смиряюсь с тем фактом, что влюблена в мужчину, возраста которого не знаю и вполне возможно, что никогда не узнаю. — Несколько лет назад они перебрались в Ньюки, — вздыхаю я. — Папа держал строительную фирму, мама была домохозяйкой. У отца случился сердечный приступ, поэтому они рано вышли на пенсию и уехали в Корнуолл. Брат наслаждается жизнью в Австралии. — В двух словах это почти все. — Почему ты не общаешься со своими родителями? — спрашиваю я. Знаю, что ступаю на зыбкую почву, особенно после его последнего ответа на этот вопрос.