Я спустилась на пол, слегка наклонилась и посмотрела на часы. – Через тридцать две минуты, милый. – Сейчас же, Лаура! Я посмотрела на него с усмешкой, не обращая внимания на агрессивный тон. Массимо дернул рукой так, что одна из планок спинки, к которой он был привязан, громко затрещала, будто вот‑вот сломается. Меня немного испугала его неожиданная реакция, поэтому я сделала, что он просил. Когда обе его руки освободились, он энергично встал и схватил меня за шею, снова прижимая к столу. – Никогда больше меня не дразни, – сказал он и грубо вошел в меня. Он подвинул меня на край стола, широко раздвинул мне ноги, потом сжал бедра и начал грубо трахать. Я видела, как он зол, и меня это возбуждало. Я подняла руку и ударила его по лицу, и тут новый оргазм прокатился волной по моему телу. Я выгнулась дугой, упираясь ладонью в стол. – Сильнее! – крикнула я, кончая. Через несколько секунд я почувствовала, как его тело заливает пот, он кончил вместе со мной, громко крича. Он опустился на мою грудь, его губы ласкали мои соски, пенис пульсировал во мне. Я пыталась дышать ровнее. – Если ты думаешь, что это конец, ты ошибаешься, – прошептал он и грубо укусил меня за сосок. Я застонала от боли и оттолкнула его. Он схватил меня за запястья и прижал к столу. Он висел надо мной, пронзая меня безумным взглядом. Мне не было страшно, мне нравилось его провоцировать, потому что я знала, что он не сделает мне больно. – Я уже кончила, так что не надейся, что смогу еще раз, – хитро улыбнулась я. Но когда я увидела выражение его глаз, я решила, что погорячилась. Одним движением он стянул меня со стола, повернул и упер животом в мокрое от пота дерево. Сжал запястья, прижал к спине так, что я не могла двигаться. По моим бедрам текла липкая белая жидкость, которую он начал не спеша втирать мне в клитор. Клитор был еще набухшим и очень чувствительным, каждое его прикосновение казалось таким интенсивным, что вскоре я захотела еще. Я расслабилась и перестала вырываться, но он не ослабил хватку. Массимо наклонился и поднял чулок, которым был связан. Он обернул его вокруг моих запястий, потом сел на колени сзади, раздвинул мои ягодицы и стал лизать заднюю дырочку. – Я не хочу, – прошептала я, вжатая лицом в стол, пытаясь освободиться, хотя это была лишь игра: я хотела анального секса. – Доверься мне, малышка, – сказал он спокойно. Массимо встал, взял в руку вибратор и нажал на кнопку, раздался знакомый звук. Он медленно вставил его в мою мокрую киску, поиграл некоторое время, лаская пальцем попку, готовя ее для своего огромного члена. С каждой секундой мое нетерпение становилось сильнее. Когда его большой палец наконец вошел в мою попку, я застонала и шире раздвинула ноги, как бы разрешая ему идти дальше. Массимо прекрасно знал мое тело и мои реакции, знал, сколько еще может меня помучить, когда мне что‑то нравится, а когда – нет. Он вытащил палец и аккуратным, но решительным движением насадил меня на себя. Я громко закричала, удивленная интенсивностью его движения. Я никогда раньше ничего подобного не делала. Это было не больно, а очень приятно: физически и эмоционально. Через несколько секунд Массимо ускорился, а я пожалела, что не могу видеть его лицо. – Я обожаю твою маленькую тесную попку, – прошептал он, – и обожаю, когда ты ведешь себя как шлюшка. Меня очень возбуждало, когда он был вульгарным. Он делал это только во время секса, позволяя себе расслабиться. Когда я почувствовала, что кончаю, все мое тело сжалось. Блэк быстрым движением вытащил из меня вибратор, его рука ласкала мой клитор все быстрее. Я кончала так сильно, что мне стало плохо и я испугалась, что вот‑вот потеряю сознание. – Куда мы едем? – бессильно спросила я, обнимая его, уже когда мы лежали на огромной мягкой кровати. Блэк играл с моими волосами, целовал меня в голову. – Как это так: у тебя то короткие волосы, то длинные? Я не понимаю, зачем женщины это делают. Я поймала его руку, посмотрела на него. – Не переводи тему, Массимо. Он рассмеялся, поцеловал меня в нос, перевернулся так, что накрыл меня всю своим телом. – Я могу трахаться с тобой без остановки, так ты меня возбуждаешь, малышка. Разозлившись, что он не отвечает на вопрос, я попыталась скинуть его с себя, но он был слишком тяжелый. Я отчаянно вздохнула, надула губы. – Я пока чувствую себя достаточно удовлетворенной, – сказала я. – После того что ты сделал на столе, потом в ванной, потом на террасе, кажется, мне хватит на всю беременность. Массимо рассмеялся, освободил меня, снова уложил на спину. Я обожала, когда он был веселым, он редко так себя вел – и никогда при посторонних. С другой стороны, мне нравилась его сдержанность и отстраненность, внутреннее спокойствие, умение держать лицо. В нем будто было два Массимо: один, которого я знала, – мягкий ангел, заботливый, готовый защитить, и второй, которого боятся люди, – холодный бессердечный мафиози, не считающийся с законами и отнимающий жизни. Я лежала, обняв его, вспоминала, что произошло за эти месяцы. Сейчас, по прошествии времени, все эта история казалась мне невероятно волнующим приключением, которое будет меня удивлять, возможно, еще лет пятьдесят. Я уже забыла, что была узницей, и то, какой страх он наводил на меня. «Типичный стокгольмский синдром», – подумала я. Уже в полусне я почувствовала, как кто‑то несет меня, накрывает одеялом. Я была такая сонная, что не могла открыть глаз. Я тихо застонала, теплые губы поцеловали меня в лоб. – Спи, любимая, это я, – услышала я знакомый акцент и снова заснула. Когда я открыла глаза, Блэк снова лежал рядом, его ноги и руки оплетали меня, не давая двигаться. Вокруг вибрировал странный низкий звук, похожий на мотор или фен. Я медленно проснулась, пришла в себя и в ужасе вскочила на кровати. Моя реакция разбудила Массимо, который тоже резко поднялся. – Мы летим! – закричала я, чувствуя, как сердце начинает бешено биться. Массимо обнял меня. Он гладил меня по спине, волосам, прижимал к себе. – Малышка, я здесь, но если хочешь, я дам тебе таблетки, и ты проспишь весь полет. Я подумала и решила, что это отличное решение. Глава 4 Следующие две недели были самым прекрасным временем в моей жизни. Карибы показались мне самым красивым местом на земле – мы плавали с дельфинами, ели чудесную еду, плавали по архипелагу на катамаране, а главное – были неразлучны. Сначала я боялась быть с Массимо все время: мы еще ни разу не были наедине так долго. Обычно в отношениях я избегала оставаться с партнером двадцать четыре на семь, меня в какой‑то момент начинало раздражать его присутствие, я чувствовала себя в западне, но в этот раз было иначе. Я жаждала каждой секунды с Массимо, и жажда эта постоянно росла. Когда наше свадебное путешествие подошло к концу, мне стало грустно, но потом я узнала, что Ольга с самого момента нашей свадьбы находится на Сицилии, и успокоилась. Впрочем, после этого я стала задаваться вопросом, что же она так долго делает там без меня. Пауло встретил нас в аэропорту и отвез на виллу. Въезжая на территорию, я поняла, что скучала по этому месту больше, чем думала. Мы вышли из машины, Массимо спросил о чем‑то охранника и повел меня в сад. Мы вошли в него и остолбенели. На кресле сидел Доменико, а на его коленях сидела и чувственно целовала его Ольга. Они даже не заметили нашего появления, так были заняты собой: он гладил ее по плечам, терся носом о ее нос, а она наигранно смущалась. Я не очень понимала, что происходит, поэтому решила поскорее это выяснить. Я сжала ладонь Блэка, и мы подошли ближе. Стук моих каблуков привлек их внимание, и они наконец заметили нас. – Лари! – закричала Ольга, бросаясь мне навстречу. Она обняла меня и крепко прижала к себе. Когда я вырвалась из объятий, я взяла ее за руки и посмотрела в глаза. – Что происходит, Олька? – спросила я почти шепотом и на родном языке. – Что ты делаешь? Она пожала плечами, надула губы и продолжила молчать. Массимо подошел, поприветствовал ее поцелуем в щеку и пошел к брату. Я продолжала смотреть на Ольгу в ожидании ответа. – Я влюбилась по самые уши, Лари, – сказала подруга, садясь на траву. – Ничего не могу поделать, так Доменико меня возбуждает. Я положила сумочку на каменный пол и опустилась рядом. На Сицилии кончилось лето, и, хотя было по‑прежнему тепло, о жаре можно было забыть. Трава была еще влажной, а земля теплой, но жары не было. Я гладила зеленый ковер, думая о том, что ей сказать, как вдруг тень Массимо нависла надо мной. – Не сиди на траве, – сказал он, запихивая под меня подушку и бросая вторую Оле. – Мне нужно поработать несколько часов, я заберу Доменико. Я посмотрела на него сквозь темные очки, не в силах поверить в то, как быстро он может меняться. Теперь надо мной стоял мой чудесный статный муж, мафиози, холодный и властный. А если бы я сейчас осталась с ним один на один, он стал бы теплым и нежным. Он продолжал стоять надо мной, будто позволяя налюбоваться собой, потом поцеловал меня в лоб и исчез, забрав молодого итальянца. Доменико только махнул нам рукой и пошел за ним. – А почему, собственно, мы сидим на траве? – поморщилась я. – Теперь уже не знаю. Пойдем к столу, поешь, а я расскажу, что произошло. Ты умрешь! Я заканчивала третий круассан, а подруга внимательно смотрела на меня. – Как я вижу, токсикоз позади. – Ладно, рассказывай уже, – сказала я и глотнула горячего молока. Ольга подперла руками подбородок, посмотрела на меня сквозь пальцы. Этот взгляд не предвещал ничего хорошего. – Когда мы от тебя вышли, я наткнулась на Массимо. Кажется, он разозлился, когда я сказала, что он только что выставил нас за дверь. Он догадался, что это очередная игра его брата. Он так к вам понесся, я думала, он взорвется. Мне уже не хотелось вмешиваться, я пошла искать Доменико. Но прежде, чем я его нашла, я застряла в комнате с шикарным кокаином. – При этих словах она опустила лоб на столешницу с глухим стуком и замерла. – Лари, прости меня. – Она подняла на меня полные отчаяния и вины глаза, мне даже стало не по себе. Я замерла в ожидании продолжения, но она молчала. Я откинулась в кресле, глотнула молока. – Помни, Оля, тебе сложно меня удивить, так что давай к делу. Говори. Моя подруга снова ударила лбом об стол и тяжело вздохнула. – Ты убьешь меня за то, что я сделала, но ладно. Я сидела, нюхала вместе с этими мафиози, которые поймали меня в коридоре. Кажется, они были из Голландии. Тут в комнату вошел Адриано. Я знала, что это он, у них с Массимо были разные костюмы, только так я могла их различить. Он бросил что‑то сидящим со мной людям, они вышли и закрыли за собой дверь. Тогда он встал, подошел ко мне, схватил за плечи, посадил на стол. Лаура, он был сильный, как медведь! – крикнула Ольга, снова ударяя головой об стол. – Когда он посадил меня, мне стало так жарко, я поняла, что, если он чего‑то от меня захочет, я не смогу сопротивляться. – Оля, ты точно хочешь рассказывать дальше? – спросила я, потирая глаза. Она замерла, на минуту задумалась, потом стала долбить лбом об стол без передышки. – Он отымел меня, Лари, а я была такая обдолбанная. Не смотри так на меня, – застонала она, встретив мой осуждающий взгляд. – Ты вышла замуж за его клона через три месяца после знакомства и сделала это на трезвую голову. Я помотала головой и отставила кружку. – А как это связано с внезапным всплеском любви к Доменико? – На следующий день, после того как ты уехала, я осознала случившееся, а главное – протрезвела. Я хотела уйти из той комнаты, но не могла этого сделать. Этот сукин сын Адриано сначала напичкал меня каким‑то дерьмом, а потом отымел, как шлюху. Как выяснилось, те два чувака, с которыми я сначала нюхала, были его людьми, наркотики тоже были его, и то, что я там оказалась, не было случайностью. Ну и когда я взбесилась, в комнату вошел Адриано и возжелал продолжения. Я была ужасно зла и заехала ему по роже так, что чуть зубы не выбила. Это было ошибкой: он не Массимо и может дать сдачи. В этот момент я встала, так как чувствовала, что вот‑вот взорвусь. – Ольга, блин, что произошло? – зарычала я, схватила ее за плечи и начала трясти. Тут она отодвинула свитер, и я увидела на плечах огромные синяки. Я стала задирать на ней одежду, чтобы осмотреть все тело. – Твою мать! Как это, Оля? – Прекрати, – она натянула свитер, – мне уже не больно, и вообще я бы тебе не стала рассказывать, но ты и так узнаешь, так что нет смысла темнить. Да, этот козел меня помял, но я в долгу не осталась и огрела его по репе один раз бутылкой, один раз лампой. И теперь ответ на твой вопрос: Доменико, который всю ночь меня искал, ввалился в комнату и прекратил все это. Они подрались, и Адриано проиграл. Удивлена? – Она удовлетворенно улыбнулась. – Доменико с девяти лет занимается борьбой, так что Адриано вообще надо радоваться, что живым ушел. Когда Доменико с ним закончил, он, как настоящий рыцарь, взял меня на руки и отвез к врачу. Он заботился обо мне. И внезапно оказалось, что он не только член на ножках. – Она пожала плечами и стала изучать свои руки. Я не могла поверить в рассказ о том, на что способен брат моего мужа. В голове пронеслась мысль: знал ли Массимо, что происходило на Сицилии, и если да, почему он не рассказал мне. Я встала и пошла в сторону дома, поглощенная волной ненависти к Адриано. Мне хотелось убить его, и я думала о том, разрешит ли Массимо мне это сделать. Я чувствовала, как кровь стучит в ушах, знала, что мне нельзя беситься из‑за ребенка, но не могла сдержаться. – Подожди меня здесь, – сказала я, проходя мимо Ольги. Я вошла в холл и пошла по коридору, зная, что Блэк в библиотеке. Он всегда встречался с важными гостями и работал в библиотеке. Это было самое безопасное помещение, к тому же с лучшей звукоизоляцией во всем доме. Я вошла, шумно открыв дверь. Я уже хотела заорать, но встала как вкопанная. У большого камина стояли Массимо и Адриано. Ослепленная злостью, я не могла понять, кто из них кто, но знала, что у одного серьезные проблемы. Я пошла в их сторону. – Массимо! – закричала я, глядя на обоих. – Да, малышка? – спросил тот, что стоял ближе к стене. Этих слов было достаточно, чтобы понять, кто из них объект моей ненависти. Я, не раздумывая, подошла к Адриано и со всей силы врезала ему кулаком в лицо, после чего замахнулась еще раз. – Я заслужил, колоти, – сказал он, вытирая губы. Меня так удивила его реакция, что я опустила руки. Я не понимала, что происходит. – Ты просто кусок дерьма! – закричала я. Я почувствовала, как руки Массимо обнимают меня, я прижалась к его крепкому телу. Я хотела продолжить кричать, но он развернул меня и остановил крик поцелуем. Когда я почувствовала его тепло, я расслабилась, а от нежного ритма поцелуев меня отвлек только звук закрывающихся дверей. – Не нервничай, малышка, все под контролем. Эти слова снова вывели меня из равновесия. – А когда этот урод издевался над моей подругой, все тоже было под контролем? Что он вообще делает в доме? – Я разозлилась не на шутку. – Она здесь, я здесь, твой ребенок здесь. Куда он, черт возьми, пошел? – Послушай, Лаура, у моего брата проблемы с самоконтролем, – сказал спокойно Массимо, садясь на диван. – А после наркотиков он бывает совершенно непредсказуемым, поэтому я велел за ним следить. Но мои люди не вмешиваются в сексуальную жизнь семьи, поэтому они его не остановили. Никто не мог знать, чем все кончится. – Но Доменико как‑то мог! – разозлилась я. Я стояла, сложив руки на груди, и смотрела на Массимо. – Адриано не опасен, пока чист. Я разговаривал с Ольгой после этой ситуации, просил у нее прощения, хотя я знаю, что это ничего не изменит, я буду и дальше просить. Я знаю, что, когда она смотрит на меня, она видит его. Адриано не живет здесь, я пригласил его, он остановился в апартаментах в Палермо. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя в опасности. Он уже сегодня покинет остров, самолет забронирован на пять вечера. – Он встал, обнял меня крепко, поцеловал в лоб. Я подняла глаза и грустно посмотрела на него. – Как ты мог? Как мог не рассказать мне, что происходит с моей подругой! Блэк глубоко вздохнул, прижал меня к груди. – Это бы ничего не изменило, только испортило бы отпуск, – ответил он. – Я знал, что ты будешь нервничать, причем из‑за того, что ты далеко, я боялся, что ты запаникуешь. Я решил, что так будет лучше. К тому же она поддержала мое решение. Внутренне я согласилась, понимая, что мое бессилие стало бы для меня ужасным испытанием. Я вернулась к Ольге. – Оля, – сказала я, садясь рядом с ней на лежак, – как ты себя чувствуешь? Подруга повернулась ко мне и посмотрела с удивлением. – Хорошо, а почему бы мне было плохо? – Черт, я не знаю, как чувствует себя женщина после изнасилования. Оля рассмеялась и повернулась на живот. – После чего? После какого изнасилования, Лаура? Он ведь меня не насиловал, а только… как бы сказать… расслабил, дав наркотики. Это не была таблетка для изнасилования, я все отлично помню. Но признаюсь, я очень его хотела. Может, больше, чем в реальности, но хороший секс я бы не назвала изнасилованием. Я уже так очумела от новостей, что, похоже, это было заметно по мне, и Ольга это поняла. – Лаура, посмотри. Они с Массимо почти идентичны, ты можешь себе представить, что не захочешь с ним переспать? Если брать во внимание чисто физический аспект? Он горячий парень, признай, у него божественное тело и офигенный член. Его брат такой же; если бы Адриано не оказался мудаком, а ты бы не была с его братом‑близнецом, я бы им занялась. Понимаешь? Я сидела и смотрела на деревья впереди. Они были такие красивые, ровные – идеальные. Все вокруг меня казалось таким идеальным и гармоничным. Дом, машины, сад, моя жизнь под боком у богатого красавчика. А у меня всё какие‑то проблемы: я уже сама не знала, в чем дело. – А Доменико? Она застонала, перевернулась на спину и подрыгала ногами, как маленькая девочка. – Ох, он мой сказочный принц на белом коне, а когда с него слезает, он трахает меня, как дикарь. А если серьезно: я влюбилась. – Она пожала плечами. – Я никогда не думала, что такое скажу, но он так обо мне заботился, был таким очаровательным… Ну, и меня поражает его кругозор. Ты знаешь, что он изучал историю искусств? Ты видела его картины? Он так рисует, я даже думаю, не распечатал ли он это. Восхитительно. И теперь представь себе: последние две недели я засыпала и просыпалась рядом с ним, по вечерам мы плавали на лодке или гуляли по пляжу, потом возвращались, я смотрела, как он рисует. Лаура! – Она села на колени и обняла меня. – Ты организовала приключение всей жизни себе, но случайно помогла и мне. Я знаю, то, что я говорю, это странно и в голове не укладывается, но кажется, я люблю его. Я смотрела на нее, не в силах поверить своим ушам. Я хорошо знала Ольгу и прекрасно понимала, что иногда она умеет не думать. Но то, что она говорила, было настолько не в ее стиле, что казалось бредом. – Милая, я так рада, – неуверенно сказала я, – но, пожалуйста, не слишком восхищайся всем этим. Ты никогда не любила, поверь мне, нет ничего хуже, чем разочарование. Лучше не настраиваться оптимистично и потом приятно удивиться, чем страдать, что все сложилось неудачно. Она оторвалась от меня, на ее лице было написано неудовольствие. – А впрочем, черт с ним, – подытожила я и пожала плечами. – Будь что будет, а теперь пойдем, зябко как‑то. Когда мы шли по коридору, я заметила промелькнувшего между комнатами Доменико. При виде меня он замер, попятился и остановился в коридоре. Ольга поцеловала его в щеку и пошла дальше, а я остановилась и посмотрела в его каштановые глаза. – Спасибо, Доменико, – прошептала я и обняла его. Он крепко прижал меня к себе и погладил по спине. – Не за что, Лаура. Массимо хотел тебя видеть, идем. Прежде чем Доменико завел меня внутрь, я крикнула Ольге, что сейчас приду. Блэк сидел за большим деревянным столом и что‑то делал в компьютере. Когда дверь за мной закрылась, он поднял холодный взгляд и откинулся в кресле. – У нас проблемы, любимая, – начал он холодно. – За то долгое время, что меня не было, накопились дела. Меня ждет тяжелая встреча, я бы не хотел, чтобы ты в ней участвовала. Я понимаю, что ты скучала по Ольге, и подумал, что, может, вам стоит съездить куда‑нибудь на пару‑тройку дней. В нескольких десятках километров отсюда есть отель, я его совладелец, забронировал вам там апартаменты. У них есть спа, современная клиника, прекрасная кухня, а главное – тишина и покой. Вы поедете уже сегодня, я присоединюсь, как только смогу. Потом мы вместе поедем в Париж. Думаю, мы увидимся дня через три. Я стояла, вглядываясь в него, и думала, куда делся мой любящий муж, с которым мы провели две недели. – Я могу что‑то добавить? – спросила я, опираясь о стол. Массимо вертел в руках ручку и холодно смотрел на меня. Конец ознакомительного фрагмента.