Через несколько секунд я услышала крик. – Блин, тебе нельзя, это к несчастью! Я обернулась и увидела в дверях моего восхитительного жениха. Когда он посмотрел на меня, он замер. Я пыталась сохранять спокойствие. Мы ошеломленно рассматривали друг друга. Потом Массимо подошел ко мне. – Плевал я на ваши традиции и приметы! – сказал он, отодвигая мою фату. – Я не мог сдержаться, я должен был тебя увидеть. Массимо ругался редко, обычно в постели или когда по‑настоящему злился. – Я боюсь, – прошептала я, глядя ему в глаза. Он взял мое лицо в ладони, поцеловал в губы, потом отодвинулся немного назад и окинул меня спокойным взглядом. – Я рядом, малышка, – сказал Массимо мягко. – Ты такая красивая… Ты выглядишь как ангел… – Он закрыл глаза и прижался лбом к моему лбу. – Я хочу, чтобы ты как можно быстрее стала моей. Я люблю тебя, Лаура. Мне безумно понравилось, как он это сказал. Меня охватила неописуемая радость. Этот крепкий орешек, жестокий и опасный человек открывал мне свою нежность. Я хотела, чтобы эта минута длилась вечно, чтобы никуда не нужно было идти, ни с кем видеться, чтобы в мире были только мы вдвоем. Издалека до меня доносились голоса Доменико и Ольги, но никто из них не решался нас прервать. Блэк открыл глаза и снова легко поцеловал меня в губы. – Пора, малышка, я буду тебя ждать, поспеши. Он пошел к лестнице и исчез. Пока он уходил, я как зачарованная смотрела ему вслед. На нем были чудесный темно‑синий смокинг, белая рубашка, бабочка в цвет костюма. К бабочке были приколоты миниатюрные цветы под цвет моего платья. Он выглядел как модель, сбежавшая с показа Armani. Я услышала шаги Ольги, она зашла и поправила мне фату. – Твое платье будто демон создал, – смешно косясь на мои бока, сказала она. – В нем же ходить невозможно, что уж говорить про лестницу. Ты готова? Я кивнула и крепко взяла ее за руку. Церковь Мадонны‑делла‑Рокка располагалась практически в самой высокой точке Таормины. Это впечатляющее сооружение XII века отреставрировали в 1640 году, и оно по сей день живописно возвышалось над городом. Немного ниже находился замок. Внизу поблескивало темно‑синее море. Я вышла из машины и увидела белую ковровую дорожку, ведущую к входу, рядом – цветочные декорации. Вид нарушали только мужчины в черных костюмах, охраняющие вход. Церковь – одна из главных достопримечательностей города, упорные туристы преодолевали сотню ступеней, чтобы ее увидеть. – Мне нужно внутрь, я буду ждать тебя там. Люблю тебя, – прошептала Ольга и крепко обняла меня. Я растерянно стояла у начала ковровой дорожки. Доменико подошел, взял мою руку, направил ее, чтобы я держала его под руку. – Я знаю, что на этом месте должен быть не я, но для меня это огромная честь, Лаура. Я нервно топталась на месте и кивала. – Чего мы ждем? – наконец спросила я с раздражением. Внезапно вокруг зазвучала музыка, невероятно красивый женский голос запел «Ave Maria». – Этого, – улыбнулся Доменико. – Идем. Он слегка потянул меня в сторону входа, и мы пошли, а мой невероятно длинный шлейф тянулся за нами. На ступеньках, заставленных охраной, стояла кучка случайных зевак, которые зааплодировали при виде меня. Я нервничала и одновременно была спокойна, радовалась и вместе с тем паниковала. Чем ближе мы подходили к входу, тем сильнее билось мое сердце. В конце концов мы перешагнули порог, и песня зазвучала громче, наполняя каждую клеточку моего тела. Люди в церкви замерли при виде меня, а я смотрела прямо перед собой. Около алтаря, обернувшись ко мне, стоял мой ослепительный будущий муж. Доменико подвел меня к нему и встал около Ольги. Когда я подошла, Массимо схватил меня за руку, легонько ее поцеловал и сжал, когда я взяла его под руку. Священник начал, а я пыталась отвлечься от мыслей о доне и сосредоточиться на церемонии. Он был моим, через пару минут мы засвидетельствуем это перед миром раз и навсегда. Церемония прошла очень быстро, для меня ее провели на английском языке. Честно говоря, я мало что запомнила, так я нервничала и молилась, чтобы все закончилось. После мы пошли в часовню, чтобы подписать документы. Пока мы туда шли, я наконец огляделась по сторонам. Гости едва помещались на лавках, а доминирующий в их одежде черный цвет больше ассоциировался с похоронами, чем со свадьбой. Если когда‑нибудь меня попросят описать свадебную церемонию мафиози, я опишу ее именно так. Мужчины с лицами, отражающими их характер, бесстрастно смотрели на нас, перешептываясь, а их уставшие партнерши нетерпеливо переглядывались и смотрели на экраны мобильных телефонов. Все формальности заняли больше времени, чем я ожидала, поэтому, когда мы вышли, я с удивлением обнаружила, что никого уже нет. Я встала у выхода, глядя на город и море, а толпа туристов на лестнице пыталась меня сфотографировать. Охрана не давала им этого сделать. Но меня все это почти не трогало. Я крутила на пальце платиновое колечко, которое идеально подходило к помолвочному кольцу. – Неудобно, госпожа Торричелли? – спросил Массимо, обнимая меня за талию. Я улыбнулась и посмотрела на него. – Не верится. Блэк наклонился и поцеловал меня долгим, глубоким, очень страстным поцелуем. Этот вид взволновал толпу, люди начали свистеть и аплодировать, но мы не обращали на это внимания, настолько мы были заняты друг другом. Когда мы закончили, он взял меня под руку и повел к ожидающей машине. Я помахала туристам, и мы исчезли, оставив их осматривать церковь. Я с немалым трудом влезла в машину. Из‑за очень узких улиц мы ехали не на лимузине, а на белом двухместном «Мерседесе‑SLS AMG», который, впрочем, привлекал больше внимания, чем все лимузины мира вместе взятые. Массимо сел за руль и завел мотор. – Осталось самое трудное, – сказал он. – Лаура, я хотел бы, чтобы на этот раз ты была послушна и не ставила под сомнение ни одного моего решения, ни одного моего слова или поступка. Ты сможешь сделать это сегодня для меня? Я с удивлением смотрела на него: никак не могла взять в толк, о чем это он. – Ты намекаешь, что я не умею себя вести? – раздраженно спросила я. – Я намекаю, что ты не умеешь себя вести в моем кругу, а у меня сейчас нет времени тебя учить. Милая, речь идет о бизнесе и имидже семьи, не о нас с тобой. Многие доны – это ортодоксальные мафиози, они живут немного в других реалиях, по‑другому относятся к роли женщины. Ты ненароком можешь их обидеть или показать неуважение, подорвав этим мой авторитет, – примирительно сказал Массимо и положил руку мне на колено. – Плюс в том, что большинство из них не знает английского, но они очень внимательные, так что следи за своим поведением. – Мы женаты всего двадцать минут, а ты уже меня дрессируешь! – злобно сказала я. Массимо вздохнул и со злостью ударил руль. – Именно об этом я и говорю! – крикнул он. – Я тебе слово, а ты мне десять. Я сидела и обиженно смотрела в окно, размышляя о его словах. Мне уже осточертела эта еще не начавшаяся вечеринка. – Я согласна на роль браслета, но с одним условием. – Браслета? – Он удивленно поморщился. – Да, Массимо, браслета. Знаешь, такой ничего не значащий аксессуар, который носится просто так. У него нет никакой другой функции, кроме как блестеть и украшать руку. Я буду как такой аксессуар, если ты потом разрешишь мне на один день полностью забрать власть в нашей паре. Блэк откинулся на сиденье и злобно уставился вперед. – Если бы ты не была беременна, я бы остановился и несколько раз дал тебе по заднице. А потом сделал бы то, что уже однажды делал с твоей маленькой попкой. – Он повернулся ко мне. – Но из‑за твоего нынешнего состояния мне придется обойтись словами, так что я дам тебе час власти. – День, – не сдавалась я. – Не перегибай, малышка. Час, причем ночью. Я боюсь того, что ты можешь сделать днем. Я на минутку замолчала, обдумывая свой коварный план. – Хорошо, Массимо, час ночью, и ты не будешь перечить. Он знал, что я использую эти шестьдесят минут по максимуму, и было видно, что он уже жалеет, что согласился на это. – Итак, браслетик, – пробурчал он. – Будь умничкой и слушайся мужа. Через несколько минут мы остановились у старинного отеля, подъезд к которому блокировали два внедорожника и несколько крупных мужчин в черных костюмах. – Что происходит? – спросила я, оглядываясь по сторонам. – Наша свадьба. Шокированная этим видом, я вдруг почувствовала, как мой желудок поднимается к горлу: пятнадцать человек с оружием, похожие на танки машины и маленькая я. Я откинулась в кресле и закрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание. – Спокойно, – сказал Массимо, беря меня за запястье, чтобы измерить пульс, и глядя на часы. – Малышка, твое сердце так стучит, что происходит? Тебе дать лекарства? Я помотала головой и посмотрела на него. – Дон, зачем все это? Блэк с серьезным лицом продолжал смотреть на часы, считая пульс. – Здесь собрались главы почти всех сицилийских семей, а также мои партнеры с континента и из Америки. Уверяю тебя, многие хотели бы войти сюда и сделать памятные фотографии, не говоря уже о полиции. Я думал, ты привыкла к охране. Я пыталась успокоиться, но такое количество людей с оружием испугало меня и практически парализовало. В моей голове проносились черные мысли, связанные с возможностью покушения на наши с Массимо жизни. – Привыкла, но чтобы настолько? – Представь себе, что каждый приезжает с такой охраной, с которой мы ездим каждый день. Вот их и становится так много. – Он похлопал меня по руке. – Тебе ничего не угрожает, если ты боишься этого. Точно не здесь и не тогда, когда я рядом. Он прижал мою руку к губам и внимательно посмотрел мне в глаза. – Готова? Я не была готова и вообще не хотела выходить из машины, мне было ужасно страшно и хотелось плакать. Но я знала, что чаша эта меня не минует, избежать торжества нельзя, так что пришлось покивать. Блэк вышел из машины и помог выйти мне. Мы шли ко входу, а мне хотелось провалиться сквозь землю или хотя бы опустить фату, чтобы спрятаться. Когда мы вошли в зал, раздались громкие аплодисменты и крики. Массимо остановился и с каменным лицом движением руки поприветствовал присутствующих. Он стоял уверенно, слегка расставив ноги, одной рукой обнимал меня за талию, а другую убрал в карман. Один из сотрудников подал ему микрофон, и полилась красивая итальянская речь. Меня совершенно не смущало, что я ничего не понимаю, потому что Массимо выглядел настолько привлекательно, что у меня подгибались колени. Через несколько минут он закончил, отдал микрофон и проводил меня в конец зала за стол, где я с облегчением увидела Ольгу. Как только я села на место, ко мне подошел Доменико и прошептал: – Твое безалкогольное вино справа, официант знает, что ты пьешь только его, можешь не волноваться. – Я перестану волноваться, Доменико, когда вся эта вечеринка закончится и я лягу в кровать. Ольга подвинулась ко мне и с довольной улыбкой начала по‑польски: – Блин, ты видишь то же, что и я? Это же какой‑то слет мафиози и проституток. Я не вижу ни одного нормального человека. Чуваку справа лет двести, а телке, которая елозит рукой по его колену, меньше, чем нам. – Оля смешно поморщилась. – Даже по моим меркам это отвратительно. А тот черный через два столика… Я обожала Олю и то, с какой легкостью она умеет меня успокоить. Не обращая ни на кого внимания, я рассмеялась. На это Массимо медленно повернулся ко мне и посмотрел на меня неодобрительно. Я улыбнулась ему максимально искусственной улыбкой и вернулась к Ольге. – А еще смотри, там, в конце, – продолжала она, – она выглядит как ангел Victoria’s Secret. А знаешь, мне нравится. Я с некоторым волнением посмотрела в том направлении, куда она показывала. В конце зала в чудесном черном кружевном платье сидела женщина, которая пыталась отобрать у меня Массимо, – Анна. – Что здесь делает эта дрянь? – прорычала я, сжимая кулаки. – Помнишь, Оля, я рассказывала, как Массимо исчез, когда мы были на Лидо? – Оля покивала. – Это та самая сука, из‑за которой его чуть не убили. Когда я выжала из себя эти слова, я почувствовала, как в моем теле поднимается волна бешенства. Я встала и, приподняв огромный шлейф, пошла в ее сторону. Я не хотела, чтобы эта дрянь была у меня на свадьбе, и мне было совершенно неинтересно, откуда она здесь взялась. Если бы у меня при себе было оружие, я бы просто ее застрелила. Все дни страданий, каждая слезинка и каждое сомнение в чувствах Массимо были ее виной. Я чувствовала на себе взгляды гостей, но меня это не волновало: это мой день, моя свадьба. Когда я уже приближалась к столику, горя жаждой мести, я почувствовала, как кто‑то крепко берет меня за руку и тянет дальше, минуя Анну. Я повернулась и увидела мужа, который вел меня на паркет. – Вальс, – прошептал он и кивнул оркестру еще до того, как раздались аплодисменты. Я не хотела танцевать, меня обуревал гнев, но Массимо держал меня очень крепко, шансов вырваться не было. Когда раздались первые такты, мое тело будто само собой подчинилось музыке. – Что ты вытворяешь? – прошипел Массимо, элегантно держа меня. Я снова искусственно улыбнулась и сменила позицию. – Что я вытворяю? – прорычала я. – Лучше скажи, что эта шлюха тут делает? Атмосфера между нами настолько накалилась и загустела, что ее можно было резать ножом. Вместо вальса нам больше подошел бы пасадобль или танго. – Лаура, это бизнес. Мир между нашими семьями необходим для того, чтобы ты была в безопасности, а семья не сталкивалась с ненужными трудностями. Меня тоже ее присутствие не радует, но позволь напомнить тебе, что ты пообещала мне в машине. – Он закончил фразу и заставил меня прогнуться так, что я чуть не ударилась головой о пол. Зал взорвался аплодисментами, а Массимо легонько коснулся губами моей шеи, покрутил меня и прижал к себе. – Я беременна, и я в бешенстве, – процедила я. – Не ожидай, что я буду в состоянии сдерживать эмоции. – Если тебе нужно выпустить пар, с удовольствием помогу. – Мне нужно оружие, чтобы убить эту дрянь. Лицо Массимо расплылось в улыбке. Он закончил танец чудесным долгим поцелуем. – Я знал, что в тебе есть частичка сицилийского темперамента, – с гордостью сказал он. – Наш сын будет отличным доном. – Это будет девочка! – снова разозлилась я. Поклонившись, мы пошли на место, игнорируя взгляды Анны. Я села рядом с Ольгой и залпом выпила бокал вина, будто безалкогольное могло мне помочь. – Ты как хочешь, а я могу выбить ей пару зубов, – сказала она, ковыряя вилкой еду. – Или хотя бы глаз. Я рассмеялась и вонзила нож в поданное мясо. – Успокойся, Ольга, я сама справлюсь, но не сегодня. Я кое‑что обещала Массимо. Я положила в рот маленький кусочек еды и почувствовала, что мне становится плохо. Я с трудом проглотила его, пытаясь побороть накатывающую тошноту. – Что с тобой, Лари? – заволновалась Ольга, хватая меня за руку. – Я иду блевать, – коротко сказала я и встала. Массимо вскочил, как только я отошла, но Ольга посадила его обратно и пошла за мной. Я ненавижу быть беременной. Мысли крутились в моей голове, пока я полоскала рот. Меня тошнит от этой тошноты. Да и вообще, раньше это было только по утрам. Когда я вышла из кабинки, Ольга посмотрела на меня и улыбнулась. – Хорошее было мясо? – смеялась она, пока я мыла руки. – Юмористка, это не смешно. – Я подняла глаза, посмотрела на свое отражение: я была бледной, макияж слегка поплыл. – У тебя есть косметичка? – В сумке. Подожди, я сейчас принесу, – сказала Оля и вышла. В углу красивой мраморной ванной стояло большое белое кресло. Я села на него в ожидании Ольги. Вскоре двери распахнулись, и я увидела Анну. – Какая ты смелая, – сказала я. – Сначала пугаешь меня, потом пытаешься убить моего мужа, а теперь напрашиваешься на нашу свадьбу. Прекрати унижаться. Я была спокойна, как хотел Массимо. Я пыталась держать планку, хотя в глубине души желала приложить ее головой о раковину. – Ты думаешь, что победила? – спросила она. Я рассмеялась, и тут в дверях появилась Ольга. – Не победила, потому что ни с кем не соревновалась. А ты, я надеюсь, уже наелась, так что до свидания. Оля открыла двери и широким жестом указала ей направление. – Мы еще увидимся, – сказала она, закрывая сумочку и направляясь в холл. – Надеюсь, что скоро и на твоих похоронах, шлюха! – крикнула я. Она обернулась, холодно посмотрела на меня и исчезла в коридоре. Когда она вышла, я упала на кресло и спрятала лицо в ладонях. Оля подошла, погладила меня по спине: – Я вижу, ты обзавелась гангстерскими привычками. Это «скоро и на твоих похоронах» звучало неплохо. – Ее нужно бояться, Оля. Я знаю, что она выкинет еще что‑нибудь, вот увидишь, – вздохнула я. – Ты еще вспомнишь мои слова. В этот момент двери ванной открылись, внутрь ворвался Доменико с охранником. Мы удивленно посмотрели на них. – А ты, чувак, двери перепутал? – спросила Оля. По минам вбежавших было понятно, что они волновались и летели сюда во весь опор. Они нервно осмотрелись и, поняв, что нам ничего не угрожает, кивнули, извинились и вышли. Я сжалась и опустила голову. – Может, помимо передатчиков, у меня еще камера где‑нибудь встроена? Я помотала головой, все еще не в силах поверить, как же сильно контролирует меня Массимо. Я размышляла, прибежали ли они сюда спасать меня и откуда вообще знали, что я здесь и ситуация может потребовать вмешательства. Вскоре, так и не найдя логичного объяснения, я стала поправлять макияж. Я хотела снова выглядеть свежо. Я вернулась и села рядом с мужем. – Все в порядке, малышка? – Кажется, ребенку не понравилось безалкогольное вино, – ответила я. – Если тебе лучше, я хотел бы тебя кое‑кому представить. Пойдем. Мы лавировали между столиками, здороваясь с разными грустными людьми. Так мы с Олей назвали тех, у кого на лице написано, что они мафиози. Их выдавали шрамы, иногда – просто пустой холодный взгляд. Их вообще было несложно узнать: за спиной почти у каждого стоял один или два охранника. Я улыбалась и вообще была невероятно милой, как хотел Массимо. Они же отчаянно показывали, что в гробу меня видали. Мне не нравилось такое презрение, я понимала, что я умнее семидесяти процентов этих мужчин. Мои знания и опыт превышали их. Со все большим удивлением я смотрела на Массимо, который сильно выделялся на их фоне и, вопреки молодости, превосходил их силой и интеллектом. Было видно, что его уважают, слушают, жаждут его внимания. Вдруг меня кто‑то схватил за талию и повернул, крепко целуя в губы. Я оттолкнула человека, который осмелился так со мной поступить, замахиваясь, чтобы отвесить ему пощечину. Когда он отодвинулся, моя рука зависла в воздухе, сердце на секунду остановилось. – Привет, свояченица! О, ты действительно прекрасна! – Передо мной стоял слишком похожий на Массимо человек. Я попятилась и прижалась к мужу. – Что здесь, черт возьми, происходит? Клон моего мужа не исчез. К моему ужасу, у него были почти такие же лицо, тело, даже прическа. Я совсем растерялась и не могла выдавить из себя ни слова. – Лаура, познакомься, это мой брат Адриано, – сказал Массимо. Мужчина протянул мне руку, но я продолжила пятиться. – Близнец. Твою мать, – прошептала я. Адриано рассмеялся и поцеловал мою руку.