Джакс смеется и делает первый глоток. — Неплохо, — говорит он, призывая меня попробовать мой. На самом деле, это не так уж плохо. Гораздо больше фруктов, чем я ожидала. Мы продолжаем ходить, переходя от одной лавки к другой, проверяя все местные товары. Я удивлена, увидев многих местных продавцов, а некоторые из них имеют постоянные места на этом рынке. В глубине души возникло желание разместить здесь и «Блум Рум». С количеством людей, которые сюда заходят, уверена, это может принести новые деньги в магазин. Джакс видит витрину с подставками для хлебобулочных изделий, и начинает тянуть меня к ней. — Вот это другой разговор, — говорит он, широко распахнув глаза, глядя на все печеньки, пирожные и десерты. — Никогда бы не сказала, что ты сладкоежка, — смеюсь я. — У всех нас есть свои пороки. — Джакс осматривает стол. Пороки, я понимаю его. — Моя очередь выбирать. Есть то, что ты ненавидишь или на что у тебя аллергия? — Только моллюски. — Думаю, что ты здесь в безопасности, — улыбается он. Джакс выбирает шоколадное пирожное «Брауни» и пирог из пекана — оба выглядят восхитительно. Он предлагает их мне на выбор, и я сразу же беру первое. Как только кусаю, закрываю глаза, понимая, что это, наверное, лучшее, что я когда-либо пробовала. Пирожное мягкое внутри и с твердой корочкой. Такой, как мне нравится. Я восхищена и удивлена, обнаружив темную шоколадную начинку посередине, и тихий стон срывается с моих губ. Когда открываю глаза, вижу, что Джакс наблюдает за мной. — Что бы ни было в этом брауни, думаю, что хочу его, — ухмыляется он. Я краснею, и Джакс начинает смеяться. — Никогда не встречал тех, кто краснеет так легко. Я никогда не встречала того, кто мог сказать что-то такое дерзкое, и при этом выглядеть таким обаятельным. — Обмен, — заявляет Джакс, протягивая мне часть своего пирога с пеканом. Глядя на его протянутую руку, я качаю головой. — Ни за что! Мое слишком вкусное, — говорю я, еще раз откусывая. Джакс наблюдает за мной несколько секунд, а затем в его глазах появляется зловещий блеск. Когда замечаю его движение, немедленно засовываю остальную часть брауни в рот. Кусок настолько большой, что я едва свожу губы. Уже пережевывая последние куски, я задыхаюсь от смеха. — Я не делюсь шоколадом, — говорю я, глотая остатки. Удивление Джакса превращается в громкий смех. — Ты нечто, знаешь об этом? — говорит он. Его смех — смесь мальчишеской веселости и мужественности. Я улыбаюсь и понимаю, что хочу слышать еще больше его смеха. — У тебя осталось немного… — Джакс подносит руку к моему рту и, располагая пальцы под подбородком, большим пальцем убирает несколько крошек. В тот момент, когда он касается меня, мое лицо вспыхивает, а сердце бешено колотится. Дыхание становится прерывистым, и я знаю, что он это чувствует. Короткие всплески воздуха ударяют по его пальцам, пока Джакс нежно удерживает мое лицо. Не замечая, я становлюсь на носочки, сокращая расстояние между нами. Мое тело, похоже, обретает собственный разум, уступая прикосновению Джакса. Полуулыбка играет у него на губах, и Джакс оставляет пальцы под моим подбородком еще на несколько секунд, прежде чем убрать. — И снова этот румянец, — тихо говорит он дразня. Я опускаюсь на пятки, неотрывно глядя в его глаза. При дневном свете я вижу, насколько они синие. Они частично напоминают мне глаза Бена, только не такие темные. У Джакса, при определенном освещении, глаза кристально голубого цвета, но сейчас они синие, как небо. Мысль о Бене выводит меня из оцепенения. Сделав шаг назад, я смеюсь. — Никогда не вставай между девушкой и ее шоколадом. — Урок выучен, — усмехается Джакс. Он указывает в направлении конца торгового ряда. — Пойдем, мне кажется, в этом ряду сидят несколько местных художников. Когда мы добираемся до художников, я осматриваю стенды. Тут есть скульпторы, фотографы и художники-граффитисты. Но то, что действительно привлекает наше внимание — это стойка с картинами, занимающая несколько отделений. Мы идем к ним, рассматривая все работы этого художника. В основном это ландшафты и натюрморты, но что мне нравиться в них — это использование цвета. Картины интенсивны, в смелых цветах: красные, синие, пурпурные и серые. Можно подумать, что они сведут с ума, но наоборот. Эти картины настолько полны выражения, сильного яркого присутствия, которое вызывает улыбку. — Что думаешь? — спрашивает Джакс, кивая в сторону картины перед нами. — Я думаю, что они потрясающие! — отвечаю я, осматривая стенды. Одна картина сразу привлекает мое внимание. Это пейзажная сцена с деревьями и стелящейся узкой тропинкой. И так сильно напоминает мне о парке. Смелый и яркий выбор цвета — полная противоположность тому, что ожидаешь. Различные оттенки фиолетового цвета используются для листьев и цветов, небо кажется будто в огне из-за горизонтальных штрихов красного цвета. И темная тень человека, сидящего на скамейке у тропинки. — Тебе нравится эта, — утверждает Джакс и переводит взгляд с картины на меня. Я киваю. — Напоминает мне о парке. — У тебя есть место, чтобы повесить ее? Я фыркаю. — Нет, но даже если бы я… — Смотрю на цену, и раскрываю широко глаза. — Это цена? — ошеломленно шепчу я. Я шокирована, учитывая, что эти картины даже не в галерее. Они продаются на тротуаре! К нам подходит мужчина средних лет с длинной бородой, перевязанной эластичной лентой. На его одежде красные капли, джинсы и рубашка покрыты брызгами разных цветов. — Эта одна из моих любимых, — говорит он, вытирая руки о ткань. Я оглядываюсь и вижу организованную рабочую мастерскую. — Она красива, — сообщаю я художнику, глядя на картину. Он склоняет голову в знак благодарности. — Красивая картина для красивой женщины. Я фыркаю. — Спасибо, но мы просто смотрим. Художник стремительно разворачивается и начинает уходить. — Мы ее возьмем, — внезапно говорит Джакс. Я поворачиваю голову к нему, не в силах скрыть шок на своем лице. — Что ты делаешь? — шепчу я сквозь стиснутые зубы. Художник вновь идет к нам. Теперь он демонстрирует широкую победную улыбку. — Ты права, это красиво, — шепчет Джакс. — Ты не можешь купить мне картину! — возражаю я. — Я не покупаю ее для тебя, — поправляет меня Джакс, доставая бумажник. Смутившись, я оцепенело смотрю на него в течение несколько секунд. — Тогда?.. — Я покупаю ее для себя. Стены в моей квартире еще пустые. — Джакс злорадно улыбается. — И теперь ты, когда захочешь, сможешь увидеть ее. Джакс раскрывает свой бумажник, и я мельком вижу несколько сотен долларов. Он вытаскивает пять из них, передавая художнику, чье имя я теперь вижу. Рэдд Капсер — если верить подписи на картине. — Можете ли вы сделать одолжение и вынуть ее из рамы? Мы на мотоцикле. Художник с радостью соглашается, а почему бы и нет? Он просто стал на пятьсот долларов богаче. Через несколько минут он возвращается со свернутым холстом, завернутым в прозрачный полиэтиленовый пакет. Я все еще ошеломлена словами Джакса. Не могу поверить, что он потратил столько денег на картину, потому что я сказала, что она мне нравится. И кто носит с собой такие деньги? Мне повезет, если я в хороший день смогу наскрести на сандвич в C'est Bon. Джакс выводит меня из шока, легонько потряхивая за плечи. Трудно не заметить, как наши тела, кажется, легко сходятся, мое плечо удобно прижимается к его руке, изгибы моего тела заполняют его изгибы. — Ты такая милая, когда теряешь дар речи. Пойдем, пообедаем, — улыбается он. — Увидев тебя с брауни, уверен, что ты сможешь справиться с гамбургером. Я замираю, и Джакс уходит от меня, делая несколько шагов вперед, прежде чем поворачивается и видит, что я стою на месте. Он кивает головой, призывая следовать за ним. — Вперед! Вдоль воды расположено несколько ресторанов, и он ведет меня в один из них под названием «Бургер Барн». Мы приветствуем хостесс, которая, я замечаю, заигрывает с Джаксом. — Добро пожаловать в «Бургер Барн», — приветствует она, глядя прямо на Джакса. — Для двоих? — спрашивает она, наконец, заметив мое присутствие. — Для двоих, — повторяет Джакс, улыбаясь. — Хорошо, — улыбается хостесс, а затем поворачивается и ведет нас к нашему столу.