– У вас какие-то вопросы ко мне, Денис Владимирович? – Нет, нет. Всего лишь хотел пожелать вам приятного дня. Почему некоторые люди раздражают просто самим фактом своего наличия в зоне видимости? Маргарита отодвинула эти ощущения. Ей работать с этим человеком, а не симпатии разводить. Закончив обмен неприятными любезностями, Маргарита поспешила в свой кабинет. В приёмной Мария разговаривала по телефону. Маргарита по обрывкам фраз своего секретаря догадалась, что речь об инциденте с парковочным местом. – Постарайтесь, чтобы больше таких недоразумений не случалось. До свидания. Маргарита с удовольствием отметила как вежливо, но твёрдо общалась Мария. – Ерунда какая-то, – девушка обратилась к Маргарите, – якобы кто-то не из арендаторов, а из гостей комплекса проехал в зону парковки випов. Заплутал. Как он мог проехать, если там на въезде только с пульта шлагбаум открывается? – Бог с ним, заплутал и заплутал. Может быть шлагбаум был открыт. Ты мне лучше скажи, как ты мне место нашла свободное? – Я на фитнес хожу с Леной и Викой с восемнадцатого этажа – там страховая компания "Легион" весь этаж занимает. Так вот вчера как раз девчонки говорили, что "слава богу, Амалия в отпуск ушла". Это их руководитель. Когда вы позвонили, я тут же вспомнила про отпуск Амалии, набрала Лену, она узнала номер парковки Амалии и... вот. Мария быстро протарабанила отчёт о спасении начальницы, и видно было, что она ужасно довольна собой, хотя и немного смущена. – Мария, ты спасла меня как минимум от стресса. – не стала лукавить Маргарита. – Спасибо тебе большое. До встречи с генеральным у меня есть ещё целых пятнадцать минут чтобы переобуться, выдохнуть и даже выпить кружечку зелёного чая. Девушки улыбнулись друг другу, словно не было меж ними карьерной баррикады. Когда через минуту Мария принесла чай, Маргарита отметила, что юбка на секретаре стала чуть длиннее, а каблучки на туфлях заметно ниже, чем вчера. – Мария, прости, но я не могу не отметить – ты сегодня другая. Не такая... – Не такая гламурная? – рассмеялась девушка. – Пожалуй. – Вы не поверите, но чтобы получить работу мне пришлось практически дурой прикинуться. Марии с красным дипломом отказали на трёх собеседованиях. А Машеньку-милашеньку взяли сразу же. И, пока Маргарита пила утренний чай, Мария рассказала, смеясь, свою версию собеседования в "Глобал Корпорейшн". Глава 22 Алкогольное опьянение прошло, а мысль, которую настойчиво озвучила Богдану Кристина, осталась. Мысль о вероломной Маргарите осела на подкорке и жгучим ядом разливалась по телу. Едва уловимый импульс былой любви перекрыли ярость и боль. И зависть, чего уж там. Как по-честному назвать чувство, которое овладевает тобой, когда кто-то получает то, что хотел ты? Жирная подружка может сколько угодно восхищаться силой воли похудевшей товарки, но если стройная фигура была её вожделенной мечтой, но досталась не ей – зависть найдёт местечко в заплывшем салом сердечке. Если два друга художника (поэта, писателя, музыканта) мечтают о славе, но один её получает, а второй нет, то как не противно и стыдно в этом признаваться, но зависть обязательно разбавит дружескую атмосферу. Иногда концентрация зависти минимальна и не опасна для светлых чувств уважения и радости за друга, но зачастую она, увы, убийственна. Богдан много лет гасил в себе чувство любви к бывшей жене. Запретил себе думать о ней. История их развода была предельно ясной и безвариантной для него. Он знал, что поступил подло по отношению к Маргарите. Но он попал в ситуацию, разрешив которую, в любом случае выходил подлецом. Либо по отношению к Маргарите, либо к... Нет, не к Кристине. Вернее, не только и не столько к ней, сколько к ребёнку, который решил появиться в результате любовной интрижки Богдана. Богдан отличался категоричностью во многих точках зрения. Женщине не место в его бизнесе. Это одна его несгибаемая идея. Мужчина не должен бросать своего ребёнка – другая. Про верность супруге совесть почему-то ничего не прошептала в нужное время. Поэтому однажды в жизни Богдана и появилась любовница Кристина. А вскоре она сообщила о своей беременности. Будь у Богдана и Маргариты дети, не известно, как бы он разруливал ситуацию. Но детей у них не было. Они обсудили ещё год назад, что пока не время – нужно сосредоточиться на работе. Маргарита тогда заметно взгрустнула, – она не против была материнства, – но прислушалась к решению супруга. А потом... Богдан не любил вспоминать прошлое. Самокопание, самоуничижение, перебирание чёток "стыд-вина-стыд-вина" – не являлись его любимыми занятиями. Что было, то было. Обосрался, нарубил дров – принял решение и двинулся дальше. Пять лет прошло и догнала таки его прошлая история. И любовь, от которой закрылся, всколыхнулась, как только Марго увидел. Но следом другие, не менее острые чувства дали о себе знать – уязвлённое самолюбие, зависть успеху. Сложное, никакими формулами не решаемое состояние. Оттого и напился. Иначе бы с ума сошёл. Если бы Маргарита поддержала вспыхнувший огонёк чувств Богдана: взглядом, словом, вздохом, если бы Вселенная послала намёк на то, что пришло время любви – качнулся бы маятник в душе Богдана в сторону светлых чувств, но случилось всё иначе: искра любви не нашла отклика, а вот заноза зависти разрослась в полено, которое Кристина умело подожгла... Богдан приехал на работу в отвратительном состоянии. Тело мучилось похмельем, душа – ломкой чувств. Но всё это никоим образом не отражалось на лице и внешнем облике Богдана. Как всегда элегантный, невозмутимый, стильный и уверенный в себе (ха-ха) он стоял в холле бизнес-центра и ждал лифт. Со стороны можно было подумать, что это владелец всего здания, а не наёмный сотрудник одной из компаний – арендаторов. – Бероев, придержи лифт, – голос генерального словно включил Богдана в реальность. Андрей Аркадьевич Эткинд, генеральный директор "Глобал Корпорейшн" быстрым шагом пересекал холл, словно намеревался не останавливаясь пройти лифт насквозь. Немногим старше Богдана, он выглядел его ровесником. Как известно, после тридцати лет понятие "ровесники" округляется лет до пяти: что тридцать четыре, что тридцать девять – всё ровесники. После сорока – лет до семи можно округлить, особенно, если человек следит за своим здоровьем, состоянием тела и лица. А вот после семидесяти лет снова каждый год ощутимо важен – здоровье уже в гору не идёт, увы. – Богдан, – когда лифт тронулся и приветствия были закреплены рукопожатием, обратился генеральный, – не хочу чтобы оставалось напряжение – а я понимаю, что вчерашнее назначение Маргариты Сергеевны на должность исполняющего директора для многих в компании – для тебя, в частности, – не спорь, – Богдан даже не шелохнулся, но Андрей Аркадьевич выдавал заготовленную по плану речь, – неприятная неожиданность. Ты ценный сотрудник, на тебя большие планы в компании. Но и упустить шанс заполучить Утёсову мы не могли. Лифт отсчитывал этажи медленно, не останавливаясь и не впуская никого, кто мог бы помешать важному разговору. – На таких должностях не бывает испытательного срока, сам понимаешь. Но... – генеральный директор мгновение словно раздумывал, стоит ли посвящать Богдана в дальнейшие детали, – за работой Утёсовой мы, конечно, понаблюдаем. Особенно тщательно. Так что ты пока не напрягайся. Или наоборот. – Андрей Аркадьевич похлопал Богдана по плечу и многообещающе ухмыльнулся. Они поднялись на нужный этаж, и Эткинд вышел из лифта так же стремительно, как и вошёл. Словно всё это время не стоял на месте, а двигался. Сквозь лифт, стены, сквозь Богдана... Глава 23 Интересное кино... Богдан сидел у себя в кабине и размышлял над тем, что сейчас произошло в лифте. Эткинд, один из соучредителей, занимавший при этом должность генерального директора компании, дал понять, что наверху испугались того, что он, Богдан, может уйти. Испугались достаточно сильно, коль организовали этот разговор. Богдан ухмыльнулся. Бизнесмены, фигли. И отняли конфетку, и намекнули, что "может быть не навсегда". По-простому говоря, если Маргарита накосячит, у Богдана появится шанс занять её – своё, чёрт побери! – место... А если бы речь шла о каком-то абстрактном конкуренте? Богдан задумался. Вот свалился бы на эту должность незнакомец. Мужского пола, такого же плюс-минус возраста, с похожим опытом работы – противник в одной весовой категории с Богданом. Потягались бы? Насколько честной была бы схватка? Богдан терпеть не мог закулисные интриги. Он пришёл к сегодняшней должности непопулярным и для многих малоэффективным способом – умом и твёрдостью убеждений. Никого никогда не подставлял, не шёл по головам. Не отличался гибкостью, а особенно – прогибистостью. Он всегда стремился вперёд и вверх, он знал, чего хочет, но "любой ценой" – это не про него. До сих пор его подход работал. Но, видимо, рано или поздно это должно было случиться – нужно выбирать или ты, или... Богдан провёл ладонью по лицу. Маргарита. Это издёвка судьбы какая-то: в любви её предал и сейчас в бизнесе нужно... Нужно ли? Но иначе она фундаментально окрепнет в этой должности и потом никто уже не будет акцентировать внимание на её недочётах в работе. Богдану стало противно уже о того, что подобные мысли, как черви, зашевелились в его мозгах. Решил покурить. – Устроил сегодня нашему боссу сюрприз, – Выхляцкий о чём-то трепался, вальяжно помахивая рукой с сигаретой. – Серёгу, кореша своего, попросил помочь. Брелок ему свой оставил от шлагбаума, номер парковки её сказал. Серёга авто туда и загнал. Богдан, только что присоединившийся к курящим коллегам, прислушался. Выхляцкий ржал над своей проделкой, словно школьник-дегенерат, а не финансовый директор серьёзной компании. – Ну, кароч, она приехала, а место занято. – Опоздала? Богдан понял, что речь о Маргарите и ему стало мерзко на душе. Словно это он, своими мыслями, своими внутренними торгами на тему "если она накосячит, у меня появится шанс" спровоцировал эту подлость. Как говорится – бойтесь своих мыслей. Вселенная может их услышать. И исполнить. Выхляцкий затянулся, демонстративно выдохнул в потолок, по-идиотски выпячивая нижнюю челюсть и прищуривая глаза. – Нет, прикинь. Не опоздала. Я встретил её в коридоре. Серёга видел, как она по телефону поговорила и поехала на свободное место. Сама она никак не могла знать, где не занято. Сообщили. – Выхляцкий запульнул окурком в мусорное ведро и противно передёрнул плечами. – Крышует её, похоже, кто-то. Жаргонная речь Выхляцкого и раньше не вызывала у Богдана симпатии. Но, по большому счёту, он не обращал на это внимания. Теперь же он смотрел на этого прощелыгу и ловил себя на неожиданном отвращении не только к манерам и речи Дениса, но и ко всей его сущности.