«Где им и положено быть». Я делаю шаг к пьедесталу, потом еще один. – «Гриморикон» вернулся на свое законное место при Неблагом дворе, – говорю я. Жадные глаза Мордеуса расширяются от возбуждения. – Да. Я протягиваю ему зеркало. – А это? Где его место? Он щелкает пальцами, и оно перелетает из моей руки в стеклянную витрину за троном. – Теперь во двор осталось вернуть только корону Оберона, – говорю я, чувствуя, как бешено колотится мое сердце. – Но сегодня я не собираюсь умирать. Он раскрывает ладонь, снова протягивая мне руны. – Из тебя выйдет прекрасная фейри, но сначала мы должны завершить церемонию заключения уз. Иначе зелье не подействует. Я взбираюсь на три ступеньки пьедестала. Мордеус лучезарно улыбается мне. – Хорошая девочка. Я делаю глубокий вдох, молюсь богам небесного и подземного миров, что я права. А потом на четверть отворачиваюсь от лжекороля и сажусь на Трон Теней. Глава 33 Я чувствую, как через меня проходит сила трона, короны и двора. Корона вернулась на свое законное место при Дворе Луны. Мордеус широко раскрывает глаза. Он отступает и, спотыкаясь, спускается по лестнице. – Что ты наделала? – Твоя очередь, – говорю я, призывая на помощь всю свою браваду. Я все еще не знаю, получится ли у меня. – Верни мою сестру – живой и невредимой – в королевство смертных. Отправь ее к магу Трифену. Он о ней позаботится. Его рот кривится от ярости, но он щелкает пальцами, глядя на меня. – Готово. Он делает шаг ко мне, но я все еще слишком оцепенела, чтобы возражать против его близости. – Думаешь, ты такая умная, – говорит он. – Но я никогда не говорил, что должен вернуть в королевство смертных тебя. Ты только что подписала себе смертный приговор. Уж лучше на этом троне будет сидеть мой племянник, любитель крестьянок. Но моим двором не будет править женщина. – Я тебя не боюсь. Мордеус выпрямляется и раскрывает большую ладонь. Внезапно между нами оказывается служанка со шрамом на лице, которая отводила меня в туалет. Он приставляет лезвие к ее горлу. – Ты – нет. Но она – да, – шепчет он. – И я слышал, что когда речь заходит о защите немощных, ведешь себя так же, как мой племянник, – на лезвии появляется тонкая полоска крови, и ее тихий стон звучит жалобнее самого громкого крика о помощи. – Ты думаешь, что можешь обмануть меня, – продолжает он. – Но твоя неумелая магия не сравнится с моей силой. Твоя смертность и сочувствие делают тебя слабой. Заключи со мной узы, и она будет спасена. Откажи – и смотри, как бесчисленное множество таких, как она, теряют из-за тебя свои жизни. На лезвии становится все больше крови. – Отпусти ее, – говорю я срывающимся голосом. Я не знаю, что делать. В тронном зале выстроились стражники Мордеуса. Они готовы разорвать меня на части по первому приказу. Если у меня получилось, возможно, Джас сейчас в безопасности, но я могу стать причиной смерти этой невинной девушки. – Пожалуйста. – Ты заключишь узы? Я не могу умереть, не зная, что с Джас все в порядке, и я не могу позволить связи и дать кому-то такой жестокий контроль над этой силой. Я не могу бросить невинных Неблагих, которые и так сильно страдали при его правлении. – Заключи узы, – рычит он, – и все закончится. – Нет, – мой голос трижды срывается на одном слове, но голова поднята высоко. Мордеус перерезает ей горло. Из ее рта и шеи на его руку брызгает кровь. Она падает на пол. Он снова открывает ладонь. Вспышка магии – и на месте первой девушки появляется другая. Этой на вид не больше двенадцати лет. Она пытается ослабить его хватку, и нож у ее шеи впивается в кожу. Она отчаянно оглядывает тронный зал. – В моей власти находится бесчисленное множество людей. Все они были куплены и оплачены благодаря жадности твоего вида, – говорит он. – Сколькими ты готова пожертвовать ради собственных эгоистичных целей? Как дорого стоит твоя упрямая гордость? Девушка бешено оглядывает зал, а потом смотрит мне в глаза. Я смотрю, когда она фокусирует на мне взгляд голубых глаз. А потом вижу в ее глазах вспышку надежды. Надежды. Даже несмотря на то, что перед ней на полу лежит мертвая девушка, а лезвие вонзилось ей в горло, у нее есть надежда. Я использую это чувство и погружаю комнату в темноту. Это стихия Мордеуса – но и моя тоже, а сейчас я сильнее, чем раньше. Невидимые нити силы привязывают меня к трону и ко двору. Я черпаю силу, мысленно окутывая в ночь каждого из стражников, запирая их в маленьких кубах теней, а потом исчезаю в своем собственном. Король отпускает девушку, бросается вперед, чтобы остановить меня, но я снова появляюсь позади него, сжимая в руке адамантовый нож, который мне дал Себастьян. В тот момент, когда он поворачивается ко мне лицом, я вонзаю нож ему в сердце. Мордеус рычит от боли, и время как будто замедляет свой ход – он рычит и хватает меня за волосы, горячая, липкая кровь льется из его груди на мои пальцы, пронзительно вскрикивает и падает на колени молодая девушка. Мордеус наносит удар своим окровавленным кинжалом, целясь мне в живот, и попадает в цель, но падает на землю, прежде чем успевает вытащить его. Дрожащими окровавленными руками я помогаю девушке подняться. – Есть какое-то безопасное место, куда ты можешь пойти, пока я не вернусь? «Бесчисленное множество людей» – так он сказал. И все они ждут, когда настанет их очередь подпитывать Мордеуса силой и тем самым – продлить его проклятую жизнь. Она кивает. По ее лицу стекают слезы. – Моя сестра, – выдыхает она, и я понимаю, что она смотрит на тело первой девушки на полу. Той, кого я не успела спасти, потому что была недостаточно сообразительна. – Мне очень жаль, – шепчу я. Я стольким пожертвовала, чтобы спасти свою сестру, но ей позволила умереть. – Очень, очень жаль. Она опускается на пол, чтобы убрать волосы с лица своей мертвой сестры, и это зрелище грозит разорвать мое оцепенение. Я не могу позволить себе упиваться болью или ужасом, которые грозятся вот-вот охватить меня. Я должна идти. Я разрываю нить на гоблинском браслете. Глаза Баккена широко раскрываются, когда он осматривает сцену перед собой, его взгляд останавливается на лжекороле, который лежит на полу в луже собственной крови. – Перенеси меня в катакомбы Финна, – я вытираю руки о юбку, мой желудок скручивает от запаха крови. Она на моих руках, под ногтями, и вся моя одежда насквозь пропитана ею и липнет к моей коже. Баккен отступает назад и качает головой. – Ты требуешь слишком многого. – Я всегда плачу, – говорю я сквозь стиснутые зубы. Я сжимаю рукоять кинжала в руке так сильно, что нити на рукояти впиваются в ладонь. – Перенеси меня в катакомбы принца теней. – Это место находится под строжайшей тайной. Это не обычная информация. Не раздумывая, я сжимаю волосы в кулаке и срезаю их все окровавленным кинжалом. Я протягиваю ему волосы. – Вот. Он выпучивает глаза, из уголка его рта капает слюна. Он забирает у меня волосы. – Да, Огонек. Я закрываю глаза, готовясь к тошноте, которая приходит с перемещением по миру с гоблином, но это не помогает. Когда мир перестает раскачиваться у меня под ногами и я открываю глаза, меня окружает такая глубокая тьма, что даже мои глаза не могут понять, где мы. – Теперь я оставляю тебя, Огонек. Я больше чувствую, чем вижу, как исчезает Баккен, и не пытаюсь его остановить. Воздух холодный, пахнет сырой землей. Должно быть, мы глубоко под землей. Мордеус думал, что сможет опоить меня, чтобы убедить заключить с ним узы. Потом он решил, что может использовать невинных, чтобы заставить меня это сделать. Это значит, что Мордеусу нельзя было доверять – как все и говорили, – и я боялась, что он проявит свое коварство. Но я была готова к тому, что Мордеус будет вести себя нечестно. От Финна я такого не ожидала.