– Спасибо, Ник. Я глубоко вдыхаю и поворачиваюсь к Себастьяну. Когда я вижу его, мое сердце сжимается. На нем белая рубашка и обтягивающие бедра темные кожаные штаны. На его белых волосах пляшут едва заметные золотистые солнечные блики. – Мастер Трифен сказал, что ты меня ищешь. Я сглатываю комок в горле. Я хочу рассказать ему о своем плане и предупредить, что, возможно, мы больше никогда не увидимся. Я не хочу его обманывать, но другой альтернативы просто не вижу. – Я хотела попрощаться с тобой, пока ты не уехал. Себастьян подходит ближе и берет мои руки в свои. – Я бы не уехал, не попрощавшись. – Я знаю, – я изучаю его лицо, стараясь запомнить каждую черточку. В лучах заходящего солнца его глаза кажутся скорее голубыми, чем зелеными. Возможно, я никогда больше их не увижу. Он достает из кармана цепочку с хрустальным кулоном. – Я кое-что для тебя сделал. – Баш… Он протягивает тонкую цепочку из простого серебра. Но кристалл на ней безупречен. – Это… самое красивое украшение, которое я когда-либо видела. – Тогда оно тебе подходит, – в голосе Себастьяна слышится хрипотца, а от душераздирающей нежности, с какой он это произносит, у меня начинаются муки совести. – Это защитный амулет. Если я сам не смогу тебя защитить… – Он вздрагивает, как будто эта мысль причиняет ему физическую боль, и осторожно надевает на меня цепочку. – Обещай, что никогда его не снимешь. – Обещаю. – Подвеска падает между моих грудей и сверкает на солнечном свете. Я сжимаю ее в руке. – Когда ты уезжаешь? – Рано утром, – он поднимает голову, словно проверяя, есть ли у него еще время. – Спасибо за то, что был таким хорошим другом. Не знаю, как бы пережила без тебя последние два года. – Не надо, – он качает головой. – Не говори так, как будто больше меня не увидишь. Я опускаю голову и смотрю на свои потрепанные черные ботинки, вместо того чтобы позволить ему смотреть мне в глаза. Я боюсь, что по ним он все поймет. Он поднимает мое лицо. – Мне еще столько нужно тебе рассказать. – Например? Он не сводит глаз с моего лица. – О моем прошлом… обо мне. Я открываю рот и снова закрываю его. Себастьян никогда не рассказывал мне о своей семье. Он никогда не хотел рассказывать о своей жизни до переезда в Фейрскейп, а я никогда не настаивала. – Я сделаю все, что в моих силах, чтобы снова тебя увидеть, – мягко говорит он. – Но я еще не готов с тобой расстаться. Руки у него большие и теплые. Я так много раз в тайне представляла себе, как он прикасается ко мне, но с ощущением его шершавых от мозолей пальцев на моей шее и волосах не может сравниться ничего. Он переводит взгляд на мои губы. – Ты ничего не хочешь мне рассказать? Есть ли что-то, что я должен узнать перед отъездом? Он имеет в виду мои чувства к нему? Или подозревает, что в полночь я отправлюсь в другое королевство, рискуя всем ради маловероятного шанса спасти сестру? – Себастьян, ты мой лучший др… Но, прежде чем я успеваю договорить, он опускает голову и касается моих губ своими. Я задыхаюсь. Они мягкие, и от их прикосновения через мое тело как будто пропускают электрический разряд, я словно просыпаюсь ото сна, и мне кажется, что этот поцелуй может осветить весь Фейрскейп, всю Элору. Когда его язык скользит по моим губам, а потом – в мой рот, я отчаянно отвечаю на поцелуй. И отдаю ему всю себя. Я чувствую в поцелуе его волнение и спрашиваю себя, чувствует ли он мой страх. Я должна спасти сестру, но не хочу умирать. И терять его я тоже не хочу. Мои эмоции просто зашкаливают, а чувства каким-то образом усилились от его поцелуя. Когда он отстраняется, у меня кружится голова и земля уходит из-под ног. Я любила Себастьяна два года, и все это время верила, что мои чувства безответны. Но когда я понимаю, что, возможно, никогда больше его не увижу, я неожиданно узнаю, что это не так. Какой жестокой бывает судьба. – Дождись меня, – шепчет он. Я не буду его ждать. Я не могу. И от того, каким теплом отдаются во мне его слова, я чувствую себя виноватой. Я не могу позволить чувствам к Себастьяну затуманить мое внимание. Главное сейчас – найти Джас. * * * – Бри. Я слышу, как кто-то шепчет мне на ухо мое имя, пока кобыла скачет все быстрее и быстрее, унося нас с мамой к пляжу. – Бри, они идут. Мое сердце бешено колотится, а волосы развеваются от порывов ветра. Мамино обручальное кольцо впивается мне в мизинец, когда она сжимает поводья. – Бри. Ветер становится горячим, дым наполняет воздух и обжигает мне горло. – Абриелла, проснись! Я ползу по полу на четвереньках, глаза горят огнем. Едкий дым заползает в легкие как змея, вокруг пляшет огонь. Жар лижет мою кожу. Пламя вырывается наружу и обжигает мои голые ноги. Джасалин улыбается мне, ее образ мерцает в дыму. Я поднимаю ее с кровати, но она слишком тяжелая для моих тощих рук, и я падаю под ее весом. Я сжимаю ее крепче, и она рассыпается в кучку пепла. – Бри! – меня трясут. Я заставляю себя открыть глаза. Заставляю себя втянуть воздух в легкие. В комнате темно и прохладно. Здесь нет огня, если не считать одинокого огонька свечи на прикроватном столике. Ник присела на корточки рядом со мной. Она все еще в обтягивающем платье, которое надела для встречи со своим клиентом. – В чем дело? – я еле сдерживаюсь, чтобы не погрузиться снова в сон из-за зелья, которое Ник дала мне после ужина. – За тобой пришел Горст. Я прижимаю руку к губам и вскакиваю на ноги. Фаун свернулась калачиком на кровати, прижимая к груди плюшевого кролика. Мой желудок сводит при мысли о том, что из-за меня Горст может уничтожить дом этой маленькой девочки. В дверь стучат, и гулкий стук, кажется, сотрясает всю квартиру. Я поворачиваюсь к Ник с широко раскрытыми глазами. – Отвлеки их. Я вылезу через окно. Она кивает. Она уже об этом подумала. – Я положила в твою сумку одно из своих платьев. Оно не так красиво, как то, которое могла бы сшить твоя сестра, но это поможет тебе смешаться в толпе других девушек, которые собираются на бал. – Спасибо, – я крепко обнимаю ее. – Если вы не откроете дверь, мы ее вышибем! – раздается низкий голос. – Иду! – кричит Ник. Ее голос не выдает страха, очевидного по выражению ее лица. Потом она поворачивается ко мне. – Порталы откроются меньше чем через час. Будь осторожна. Возвращайся к нам, поняла? Фаун нужна ее тетя Бри. Мои глаза горят, поэтому я просто киваю и перекидываю сумку через плечо. Ник подходит к двери. С каждым шагом на смену ее страху приходит бравада. – Кто вы такие и почему вламываетесь сюда посреди ночи? – Нам сказали, что здесь живет Абриелла Кинкейд, – отвечает глубокий голос. – Вам сказали неправильно. Здесь только я и моя дочь. Пнув коврик под кроватью, я задуваю свечу. Одеяло тьмы – успокаивающий бальзам для моих чувств. – Мэм, если вы не возражаете, мы хотели бы убедиться в этом лично. Ник фыркает.