Джульетта повернулась, и на лице ее отразилась гадливость. Тайлер дрожал еще заметнее, чем прежде. – Возможно, нам стоило бы попросить его уйти. – Нет. – Кэтлин покачала головой и поднялась со своего стула. – Я с ним поговорю. Если мы попросим его уйти, это только добавит нам проблем. Прежде чем Джульетта или Розалинда успели возразить, Кэтлин уже отодвинула свой стул и, подойдя к Тайлеру, села рядом с ним. Джульетта и Розалинда не могли слышать, что она говорит, но видели, что он не слушает ее, даже когда она схватила его за локоть и тряхнула. – Она слишком уж добросердечна, – заметила Розалинда. – Ничего, пускай, – отозвалась Джульетта. – Слишком много добрых сердец черствеют каждый день. Разговоры затихали, встреча начиналась. Краем глаза Джульетта заметила, что Рома опять смотрит на нее. Хоть бы он перестал. Все это было странно как по очевидным причинам, так и по тем, понять которые она не могла. Алая банда и Белые цветы встретились, это было похоже на сотрудничество, но вместе с тем имело привкус поражения. Но у них не было выбора. – Надеюсь, все тут хорошо проводят время. За словами господина Монтекова последовало молчание. Он заговорил на пекинском диалекте, самом распространенном китайском наречии, том самом, которое иностранные коммерсанты выучивали первым, хотя в его речи чувствовался акцент. Старшее поколение владело иностранными языками не так хорошо, как их дети. – Я сразу перейду к делу, – сказал господин Монтеков. – В городе свирепствует эпидемия безумия, и она убивает как Алых, так и Белые цветы. На первый взгляд господин Монтеков казался любезным. Если бы Джульетта не знала правды, она могла бы счесть его терпеливым и приятным. – Я уверен, что все здесь согласятся с тем, – продолжал он, – что это должно прекратиться. Что бы это ни было, природное ли это явление или оно имеет искусственное происхождение, нам нужны ответы. Нужно выяснить, почему недуг поражает наших людей, а затем положить этому конец. Опять повисло молчание. – В самом деле? – Этот насмешливый вопрос был адресован не господину Монтекову, а Алым, которые продолжали молчать. Маршал Сео встал. – Люди в городе умирают, а вы отказываетесь говорить? – Просто, по-моему, – холодно обронил господин Цай, – когда кто-то толкует о плане, он сначала должен предложить какие-то идеи. – Разве не ваша дочь предложила провести эту встречу? Это сказал Дмитрий Воронин, небрежно пожав плечами и напустив на себя равнодушный вид. – Наша дочь, – вмешалась в беседу госпожа Цай, говоря грозным тоном, – хотела, чтобы мы начали диалог. Это не было ни обещанием, ни гарантией нашего общения. – Ну конечно, кто бы сомневался, – фыркнул Дмитрий. Алым эта реплика пришлась не по душе. Люди, окружающие господина Цая, заерзали на своих стульях, и их руки сами собой потянулись к пистолетам. Господин Цай раздраженно взмахнул рукой, делая всем знак угомониться. Господин Монтеков открыл рот, но отец Джульетты еще не закончил. – Это означает, – продолжал он, – что нам не нужна ваша помощь. Это понятно? Мы явились сюда в надежде умножить наши знания и ускорить выяснение обстоятельств этого дела. Такова позиция Алой банды. Итак, хотят ли Белые цветы поделиться своими знаниями и идеями и действительно начать сотрудничество, или же они явились на эту встречу просто затем, чтобы паразитировать, как делают всегда? Пока происходил этот обмен репликами, все переглядывались, одни словно задавали невысказанные вопросы, другие едва заметно качали головами. А что, если Белые цветы не предлагают своих версий этой истории с помешательством просто потому, что им нечего сказать? – подумала Джульетта. Но признать неосведомленность для них – все равно что выложить свои коммерческие секреты. Они бы скорее предпочли, чтобы Алая банда решила, что они настроены враждебно. И, похоже, некоторые члены Алой банды подумали именно так. Когда Маршал Сео фыркнул, возмущенный этим оскорблением, и что-то пробормотал себе под нос, Тайлер вскочил со своего места, не в силах больше сдерживаться, и, сделав несколько шагов, пересек ту невидимую линию, за которой начиналась сторона Белых цветов. Венедикт поднял пистолет, и Тайлер застыл на месте. Все на складе разом затаили дыхание, словно не зная, что делать – следует ли реагировать агрессивно, надо ли считать, что поднятый пистолет требует такого же решительного ответа? Джульетта дотронулась до собственного пистолета, но ее интересовала логика событий: Тайлер грозил Маршалу с его мозолистыми руками, но вместо него отреагировал Венедикт, у которого руки были перепачканы красками. Джульетта убрала руку от кобуры на своем бедре. Она поняла. Венедикт поднял пистолет, чтобы не дать Маршалу сделать это первым. Маршал бы выстрелил, а Венедикт не стал бы этого делать. – Мы думали, что эта встреча будет мирной, – тихо сказал Венедикт, пытаясь разрядить обстановку. Он не понимал, с кем имеет дело. На Тайлера не действовали доводы рассудка – он взбрыкивал внезапно, а думать о том, как избежать последствий, начинал только потом. – Надо же, как забавно, – презрительно бросил он. – Достаешь пистолет, а потом говоришь о мире. Мир, как же. Тайлер мгновенно выхватил свой револьвер и нацелил его на Венедикта. Джульетта тут же вскочила на ноги, опрокинув свой стул, вот только Тайлер оказался проворнее и уже нажимал на спусковой крючок. – Мне ненавистно слово «мир», как ненавистны все Монтековы[11]. Но выстрела не последовало, раздался только щелчок. Все потрясенно ахнули. Венедикт заморгал. Джульетта замерла, тяжело дыша и широко раскрыв глаза, затем обернулась и нашла глазами Кэтлин. Та подмигнула и, разжав кулак, показала лежащие на ее ладони шесть маленьких патронов. Но ущерб уже был нанесен. Ножки стульев заскребли по полу, бандиты повскакивали со своих мест, выхватили пистолеты, сняли их с предохранителей и нацелили друг на друга. Затем раздались крики. – Что ж, если так, – объявил господин Монтеков, заглушив хор взаимных обвинений и брани, – то Алая банда и Белые цветы не будут сотрудничать никогда… Он не закончил. Из угла склада послышались звуки, будто кто-то давился или задыхался. Бандиты растерянно посмотрели туда, одновременно насторожившись в ожидании новой провокации. Никто не ожидал, что эти звуки издает Алиса Монтекова, которая захрипела еще раз и, упав на колени, вскинула руки к своему горлу. Глава семнадцать Рома бросился к сестре, схватил ее за руки и прежде, чем она в исступлении попыталась стряхнуть его с себя, прижал ее к бетонному полу и заломил их ей за спину. – Алиса, это же я. Это я, – выдохнул он. Алиса попыталась дернуться вперед, и он прошипел: – Прекрати! Но ему следовало понять, что он только впустую сотрясает воздух. Это было помешательство, а не капризы непослушного ребенка. Перед ним была не просто его сестра – что-то сжигало ее изнутри. – На помощь! – крикнул он. – Скорее! Белые цветы вокруг него – все до одного – стояли в нерешительности. Члены Алой банды торопливо выходили из здания, стараясь убраться как можно быстрее. Когда Джульетта замешкалась, ее мать немедля схватила ее за локоть, что-то рявкнула и потянула дочь к выходу, словно спасаясь от заразы. Что ж, они хотя бы были в своем праве. Но чего ждут Белые цветы, почему отпрянули и они, почему не спешат помогать? – Не стойте столбом! Венедикт наконец стряхнул с себя оцепенение и бросился на помощь. Встав на колени, он прижал к полу одну из брыкающихся ног Алисы, затем Маршал прижал другую и сделал знак остальным подойти. – Рома, – сказал Венедикт, – мы должны отвезти ее к Лауренсу. – Ни за что! – с жаром воскликнул он, и тут неистово корчащаяся Алиса едва не вырвалась из его хватки. Он сразу же плотнее прижал ее руки к спине. – Я не дам Лауренсу ставить опыты на моей сестре. – А вдруг он ей поможет? – отрывисто бросил Венедикт, изо всех сил удерживая ногу Алисы. – Вероятно, пока мы говорим, эти твари поедают ее мозг. Если мы не попытаемся удалить их, откуда нам знать, что это невозможно? – Веня, нет, – возразил Маршал, и в кои-то веки его голос прозвучал тише, чем голоса его друзей. – Мы попытались удалить мертвое насекомое из мертвого человека и при этом вытащили мозговое вещество. Как мы можем так рисковать? – А какой у нас выбор? – не согласился Венедикт. Маршал отпустил ногу Алисы, предоставив обе ноги Венедикту, и опустился на корточки рядом с ее головой. – Выбор есть всегда. Он обхватил горло Алисы и сдавил его. Роме отчаянно хотелось броситься на него, оттолкнуть своего друга, который душил его сестру. Он знал, что делает Маршал, знал, что это необходимо, но все равно его тянуло кинуться на защиту Алисы. Она перестала вырываться. Маршал отпустил ее горло сразу, отдернув руки, будто от огня, затем пощупал пульс и кивнул. – Она в порядке. Просто отключилась. С гулко колотящимся сердцем Рома поднял свою сестренку с пола так, будто она ничего не весила. Оглянувшись, он увидел, что склад почти пуст. Куда, черт возьми, подевался его отец? – Пошли, – бросил он, задвинув эту мысль подальше до лучших времен. – Нам надо доставить ее в ближайшую больницу. * * * – Пустите!