— Как ты? Сможешь еще продержаться? — сквозь зубы спросил Индолас, с беспокойством глянув на мальчика. Артур кивнул. — Они все сейчас естествознатели, — хриплым от слабости голосом предупредил Артур, указывая на ребят. И действительно, как только темное защитное облако дыма закрыло Индоласа и Артура, все ребята как один вытянули свои руки, из которых словно начал струиться разноцветный пар. Индолас скривился от перенапряжения, лицо его покраснело, вены на шее вздулись и посинели, а по лбу его градом заструился пот, ибо мужчина не мог один выдержать такой натиск врага. В некоторых местах в его защитном поле начали образовываться бреши, и сквозь них с шипением проходили зеленые, желтые и красные языки ядовитого пламени, от жара которых обугливалась одежда. Артур почувствовал, что начинает задыхаться от нехватки воздуха. — Я.… не… могу, — беспомощно выдохнул Индолас. Руки естествознателя дрожали от натуги, словно он держал в них непомерную ношу. — Их слишком много… Но они не естествознатели… Я чувствую это. Кто-то направляет их. Если бы я понимал, кто именно, я бы смог всю силу обернуть против него… Артур попытался собраться. Сознание предательски уплывало от него, мысли маслом растекались во все стороны, реальным казался только этот страшный жар вокруг, как от исполинской печи, который нещадно жег кожу, заполняя все пространство мерзким запахом гари. Однако мальчик отчетливо понимал, что если его собственная жизнь, может, не является такой уж ценной, то Индолас, его преданный друг, обязан был спастись. Он и так здесь по его вине, впрочем, так же, как и бедный Алан. Артур должен сделать усилие, чтобы максимально помочь другу хоть в чем-то. Поэтому он самоотверженно сжал зубы, несмотря на боль, разъедавшую все его тело, и стал задумчиво всматриваться в лица своих друзей, враждебно смотревших на них по ту сторону черной преграды. Сури ведь должна быть среди них… Однако в ком именно? Ошибиться было никак нельзя; во-первых, чтобы не пострадал невинный, а во-вторых, чтобы они сами могли спастись. Цена принятого решения была очень велика. Артур отчаянно смотрел на лица своих друзей, пытаясь сопоставить реальность с рассказом Сури. Она, кажется, говорила, что все время наблюдала за ним, находилась рядом, пыталась что-то выяснить у него… Впервые мальчик увидел ее в образе безобразного армута или еще раньше? Когда произошла их таинственная роковая встреча, о которой Артур не имел ни малейшего понятия? Что он проглядел, не заметил, не понял? В Сватошских скалах именно Сури попыталась столкнуть в пропасть Антуана, значит, она участвовала в походе наравне с другими студентами Троссард-Холла. Неужели коварный враг скрывался среди его близких друзей, а вовсе не преподавателей, как они вначале думали? Сама мысль об этом повергала Артура в неописуемый ужас. Он тоскливым взглядом скользил по знакомым и в какой-то степени родным лицам — Тина, Дианы, Тода, Даниела Фука… Один из них, один из них. Не Дейра, не Даг де Вайт, не Дельфина, не карлик из библиотеки… — Артур, прости меня, — ужасным шепотом проговорил Индолас. — Через несколько минут они нас испепелят. Я не смог защитить тебя, так же, как и твою мать… В этот самый момент взгляд Артура чуть дольше задержался на Антуане Ричи. Мальчик уже выглядел вполне здоровым; он прямо и уверенно стоял на своих ногах, вытянув вперед правую руку, лицо его выглядело здоровым и румяным, он подрос, вытянулся, его жидкие черные волосы стали гуще, да и вообще, если бы не отстраненный холодный взгляд прозрачных глаз, он мог бы сойти за красавца. Артур запомнил Антуана совсем другим — таким, каким тот вернулся после злополучной поездки в Хвойную долину. Тогда бедняга не помнил даже, как ходить, есть и говорить. В памяти Артура также промелькнул тот странный день, праздник Треверса, когда ребята пришли к больному, чтобы угостить праздничным пирогом. Антуан тогда сделал один бессмысленный жест руками, который прочно закрепился в памяти Артура, ибо он выглядел действительно жутко. Что же это был за жест? Только вспомнив его, Артур понял, что нашел разгадку всей этой невероятной истории! Мальчик с неимоверным усилием поднялся на ноги; наклонившись к Индоласу, он прошептал ему на ухо одно-единственное слово, которое решительно меняло весь исход их противостояния. В мгновение ока Индолас опустил руки, и пленники Сури на секунду лишились защитного покрова. Над их головами со свистом и угрожающим завыванием проносились радужные сгустки энергии, впрочем, не причиняя им особого вреда. Затем естествознатель вновь навел руки вперед, только на этот раз из них струилось фиолетовое пламя, такое сильное, что на его красных обожженных ладонях лопалась кожа. Смертоносное оружие Индоласа не причинило вреда никому, кроме одного человека, который стоял среди остальных, с какой-то непонимающей и немного грустной улыбкой глядя на естествознателя. Казалось, враг не ожидал такого поворота событий. Он беспомощно начал размахивать руками, словно пытаясь выбраться из морской пучины, однако фиолетовые волны закручивали его в бешеном вихре, не давая опомниться и прийти в себя. Ребята стояли рядом, в растерянности поглядывая друг на друга. Казалось, они не вполне понимают, что происходит. В их сонных глазах как будто только сейчас начала зарождаться какая-то мысль. В один момент фиолетовый цвет слился с другим, ярко-желтым, который внешне казался столь неприглядным и мерзким, словно цвет мог в действительности обладать еще и такими характеристиками, как форма и запах. Чудилось, что от него за версту несет тухлятиной. Однако фиолетовое оружие оказалось сильнее чар Желтого моря, которое послушно отступило, уменьшилось, скукожилось и высохло, словно его водам никогда ранее не приходилось смущать поверхность земли. Враг с ужасным стоном упал на землю. — Может, я и умру, — хриплым угрожающим голосом прошептал он. — Но и вам недолго осталось; повстанцы уже близко. А народ теней все равно будет освобожден, — с этими словами Сури закатила глаза, а от нее в разные стороны, подобно снегу, подхватываемому сильным ветром, полетела странная желтая пудра. Красиво переливаясь на солнце, она забивалась в одежды школьников, засыпалась в карманы, и окрашивала им волосы. Но это было последнее усилие врага, ибо ему тут же пришел конец. Теперь на месте знакомого Артуру человека лежало существо, не похожее ни на одного из представителей людей. Под смутными человеческими очертаниями скрывалось нечто уродливое, темное, инородное. Впрочем, спустя мгновение тело это рассыпалось, как если бы тоже состояло из этого желтого сыпучего материала. Индолас с тяжелым вздохом опустил руки и тут же наклонился к Артуру. Естествознатель понимал, что любое промедление может безвозвратно погубить сына Иоанты. Он призвал на помощь все силы, которые у него еще оставались после этого тяжелого поединка. Фиолетовые языки пламени, которые совсем не обжигали, а наоборот, охлаждали, проникали в тело Артура, заботливо исцеляя его от темной болезни, вызванной чарами Желтого моря. Мальчик с наслаждением ощутил, как боль наконец-то покидает его измученное тело, как отступает лихорадка, силы возвращаются в его организм, мысли упорядочиваются. Когда Индолас отступил от него в сторону, Артур, все еще бледный от пережитого, но тем не менее, вполне пришедший в себя, с трудом встал на ноги. — Ты очень помог мне, — тихо сказал Индолас. — Если бы не твоя подсказка, мы были бы уже мертвы. Артур, не говоря ни слова, медленно подошел к месту, где не далее как несколько минут назад, нелепо раскинув руки, лежал поверженный враг. Сейчас на этом месте валялись лишь огромные черепаховые очки в старинной оправе, уже никому не нужные. Несмотря на то, что юноша всей душой ненавидел Сури, ему, тем не менее, было жаль ее сейчас. Ведь и она в каком-то смысле была ему другом. С ней ребята делились своими подозрениями, и именно она в их компании давала самые полезные советы… Девушка, которая знала ответы на все вопросы. По сути, Триумфия была гораздо старше их всех, в чем-то даже мудрее, но и несчастнее, ибо человек, по своей воле впустивший в себя тень, просто не может быть счастливым. В этот самый миг на веревочной лестнице показался еще один человек; он спускался немного неуверенно, словно у него что-то болело, однако, несмотря на некоторые неудобства, он за несколько секунд преодолел расстояние между ними и вплотную приблизился к Артуру и Индоласу. — Сюда идут король со свитой, — взволнованно произнес Алан, указывая позади себя. Артур даже не успел сказать проводнику, что он невероятно счастлив видеть своего друга живым и здоровым, ибо со всех сторон к ним стали подходить незнакомые люди. Среди некоторых из них Артур узнавал омаронцев; возможно, он встречал их, когда находился у них в плену. Это была совершенно разношерстная публика, среди которых угадывались воины, вельможи, простые слуги и работники. Однако было все же несколько черт, которые объединяли эту разнородную группу людей. Во-первых, все они были одеты наспех, кое-как, начиная от богачей и заканчивая простыми людьми. Видно было, что у них не было особо времени, чтобы тщательно подбирать одежду согласно своему статусу. Они поднялись в Беру быстро, спешно, боясь, что таинственный враг передумает и вновь закроет проход на дерево перед их носами. Еще одна черта, объединявшая этих людей — неприкрытая ненависть, горевшая в их глазах. Женщины и мужчины, старики и дети — все как один пожирали глазами несчастных и растерянных школьников, сбитых в одну кучку и напоминавших сейчас стадо беззащитных овец. Повстанцы же, с голодной яростью диких волков, нашедших, наконец, себе пропитание, смотрели на своих врагов, которых они уже мысленно обрекли на гибель. Чары Желтого моря, которые Сури навела в последнюю минуту своей жизни на этих школьников, заработали сейчас в полной мере, настраивая соратников короля против них. В руках разъяренных омаронцев незамедлительно показалось оружие, самое разное, порою даже комичное, начиная от булавок свирепых светских дам, детских рогаток и заканчивая острыми копьями воинов, что могли действительно нанести серьезный урон несчастным, которых Сури приговорила к смерти. Кажется, Тод неуверенно вышел чуть вперед, намереваясь что-то сказать в свое оправдание, однако эти люди, увы, находились в плену поистине ужасной ярости, которая походила скорее на бушующую стихию; на молнии, разрезавшие беззащитное небо; на вихрь, способный вырвать с корнем деревья; на гигантские волны, которые могли бы затопить все вокруг. Вряд ли эта разъяренная толпа послушала бы какого-то ничтожного мальчишку, осмелившегося встать на их пути. Индолас все сразу понял, ибо он видел, как работают чары Сури. Желтый песок, которым она осыпала ребят с ног до головы, вызывал у повстанцев неконтролируемую ярость. Слуги короля и так хотели расправиться со студентами, ибо винили их во всех своих бедах, а желтый песок только усиливал это желание. Это была месть Сури за то, что ее план не удался. Однако Индолас являлся естествознателем, и главной и самой важной его способностью была возможность победить чары Желтого моря. Ведь именно для этих целей единороги однажды поделились с людьми своей силой. Потому Индолас, незаметно от повстанцев, вытянув руку в сторону школьников, направил на них слабый поток энергии, неприметный никому, кроме него самого. Эта энергия оказалась способна нейтрализовать негативные свойства Желтого моря. Действительно, все переменилось в мгновение ока. Изумленные омаронцы взирали на школьников с не меньшим удивлением, чем те на них. Удивительное дело, но соратники короля вдруг ощутили к своим недавним врагам такую безотчетную любовь и уважение, словно действительно это именно школьники Троссард-Холла смогли вновь вернуть им гнездимы и победить их общего врага. Молчание, казавшееся уже почти комичным, затягивалось, и тогда Индолас торжественно провозгласил, обращаясь ко всем присутствующим: — Эти ребята, — сказал он, указывая рукой на ничего не понимающих школьников, — пропустили вас на дерево, рискуя собственной жизнью. Именно они открыли для вас проход, чтобы вы смогли подняться и вернуть то, что ваше по праву. Все это время они самоотверженно защищали древесный город и нашего любимого короля. Но теперь враг, силой и обманом удерживавший власть в столице, повержен, и все завершилось благополучным для всех беруанцев образом, — Индолас произносил эти слова громким и торжественным голосом, а совершенно очарованные и загипнотизированные его словами королевские служащие в такт кивали ему головой, еще не совсем придя в себя после потрясений, вызванных чарами Желтого моря. Казалось, они поверили бы в любую версию, которую им внушил естествознатель, и даже если бы он сказал, что сами они виноваты во всем произошедшем, они проглотили бы и такое. Спустя минуту один воин, возглавлявший группу королевских служащих — жителей Ласточкиного графства, подошел к Индоласу и серьезно посмотрел на него. Этот мужчина был единственным, кто выглядел, как и подобает войну: его тело украшали красивые легкие доспехи, на которых был нарисован герб беруанцев — дрозд, сидевший на ветке. За спиной у мужчины висел колчан острых стрел. — Что ж, если это правда, то они достойны самой высокой награды, — протянул он нерешительно, словно сам пытаясь поверить в свои слова. — Несомненно, — подтвердил естествознатель, лукаво улыбаясь. — Только вот одно непонятно, — медленно продолжил мужчина, все пытаясь сосредоточиться. — Кто в итоге совершил переворот? Индолас серьезно кивнул головой, всем видом показывая, что этот вопрос требует длительного и детального рассмотрения. — Неприятели, которые сейчас мертвы все до единого и сброшены с дерева. Если бы не единороги досточтимой Дейры Миноуг, вступившиеся в решающий момент и скинувшие их с веток, вряд ли у нас имелась бы возможность стоять здесь и разговаривать с вами. — Но ведь те же самые единороги и нас прогнали с дерева… — удивленно промямлил воин, не совсем понимая происходящее. Индолас укоризненно покачал головой, а его разноцветные глаза впились в лицо растерянного мужчины. — Нет, это вовсе не единороги Дейры напали на вас, то ведь были совсем другие единороги. Дейра же, напротив, сделала все, чтобы вам помочь, — объяснил Индолас, и его слова прочно обосновались в голове храброго воина, ибо простой человек не может противоречить естествознателю. Версия, высказанная Индоласом, показалась ему вполне естественной, логичной и, более того, единственно верной. — Но где же сама Дейра? — спрашивали другие слуги короля, переглядываясь. Тогда вперед вышел Тод. Казалось, среди остальных ребят он быстрее всех смог прийти в себя. — Мне кажется, враг все время держал наших учителей в плену во дворце, — тихо проговорил он. — Ты уверен, мальчик? — строго спросил воин. Тод неуверенно пожал плечами. — Мне… Мне так показалось, — скромно сказал он, отступив в сторону. Было видно, что он уже пожалел, что вступил в разговор. — Тогда нам нужно быстрее все осмотреть, — заметил воин и отдал приказ группе повстанцев следовать за ним. Другие же расходились по Ласточкиному графству, отыскивая свои заброшенные гнездимы. Каждый нашел себе дело, и на ребят больше никто не обращал внимания. Только изредка какая-нибудь богатая женщина кидала в их сторону взгляд, полный любви и признательности, ведь именно этим храбрецам она была обязана своим возвращением домой. Тин медленно подошел к Артуру, Индоласу и Алану. Глаза мальчика были широко раскрыты, он явно ничего не понимал. — Э-э… Мне одному кажется, что я только проснулся после долгого сна? Что вообще тут происходит, хотелось бы знать? И… — мальчик в неловкости замялся, однако потом все же закончил начатую фразу: — Я так хочу есть, что мне кажется, я осилил бы три подноса с короедами! Глава 41 Или конец дела лучше начала его; терпеливый лучше высокомерного В красивом праздничном Пандектане собралось много важных господ. Теперь белый дворец уже не напоминал больничные палаты, внезапно оставленные своими пациентами. Это были роскошные хоромы, оживленные людским присутствием и недовольными криками господ на своих нерадивых слуг. Главный зал, который еще именовался Зеркальной галереей, был весь заставлен длинными столами, накрытыми темно-зеленым сукном. Ткань цвета изумрудов отлично оттеняла изысканные золотые блюда со всевозможными яствами, от которых ломились столы. Стол, накрытый в Пандектане, можно было упоминать в исторических хрониках, поскольку по своему великолепию, изысканности и разнообразию он мог даже превосходить сам парадный дворец. Сегодня в Птичьем графстве было очень много гостей; в первый раз за всю историю древесной столицы простым людям с нижних графств было разрешено посетить эти чудесные края. Разумеется, не всем предлагалась подобная привилегия, а лишь семьям тех, кто, самоотверженно рискуя собой, защищал Беру от захватчиков. Среди приглашенных были и родители Тина, которые, невероятно гордые за своего сына, в восхищении бродили по прекрасному парку, трогательно держась за руки. Учителя Троссард-Холла, которые, к счастью, не пострадали во время всех указанных событий, являлись по праву самыми именитыми гостями на сегодняшнем празднестве. Сам король лично поблагодарил каждого из них, а Дейра Миноуг получила статуэтку в виде единорога, которая, между прочим, была отлита из чистого золота! Бедных учителей действительно обнаружили в одной из многочисленных комнат дворца, связанных и пребывающих в совершенно бессознательном состоянии. Сперва лучшие врачи города Беру пытались привести потерпевших в чувство, однако (и никто не понимал, почему), после того, как их посетил некий господин Индолас, они по какой-то необъяснимой причине тут же пошли на поправку, словно вышеуказанный господин обладал каким-то чудодейственным лекарством. Злые языки поговаривали, что сметливый хитрец просто напоил их жизурманом, который волшебным образом излечил блистательных учителей. Впрочем, чего только не говорили в тот день, и какими только слухами не наполнялась столица! Много было нерешенных вопросов, непонятных моментов, загадок и недомолвок. Некоторые беруанцы предпочитали придумывать свои версии произошедшего, и, надо отдать им должное, у них это неплохо получалось. Говорили уже даже о том, что таинственным врагом, напавшем на Беру, являлся диверсионный отряд полидексян, которые, как представлялось мнительным беруанцам, всегда косо посматривали в сторону дерева. Один ловкач за несколько дней умудрился написать очерк, в котором он представил свое видение событий, согласно которому один знатный полидексянин со своими приспешниками обманом захватил власть в Беру. Тема была настолько популярной и животрепещущей, что удачливый писака, несмотря на свой бедный канцелярский язык, тут же разбогател. Его книга переходила с ветки на ветку, покуда, наконец, сам король не соизволил приобрести ее для прочтения. О подобной славе иные творцы слова могли лишь мечтать. Артур, Алан и Индолас также присутствовали на торжественном ужине в королевском дворце. Однако они довольно быстро покинули шумные хоромы Пандектана, отдав предпочтение тишине королевского парка. Им надо было о многом переговорить. С ними пошли также Тин, Тод, Диана и Даниел Фук. Остальные предпочли наслаждаться неожиданно свалившейся на их головы славой. Диана шла рядом с Артуром. Она неловко поглядывала на красивого юношу, словно пытаясь понять, произошло ли что-то непоправимое за время их длительной разлуки, или их отношения остаются прежними? Девушка была счастлива вновь увидеть своего друга, хоть она плохо понимала, что произошло, и где он на самом деле был все это время. Порою ей даже казалось, что они находились вместе на дереве и никогда не разлучались, просто по какой-то причине она этого уже не помнит. События прошлых месяцев казались странным сном, который уже начинал забываться. Однако сейчас, когда Диана смотрела на Артура сквозь длинные полуопущенные ресницы, она не могла не уловить изменения, произошедшие в его внешности. Юноша вытянулся, возмужал, его фигура окрепла, и без того смуглое лицо загорело, словно он и впрямь был выходцем из армутских степей, глаза его будто стали темнее, и в них появилось что-то решительное, волевое, даже немного строгое. Он по-прежнему казался ей близким, но вместе с тем у девушки было ощущение, что она многое упустила из виду. Более того, она уже не вполне понимала, как ей стоит себя с ним вести. Ребята решили устроиться в одной из больших стреловидных беседок в окружении пихт и кокетливо подстриженных боскет. Каждому сейчас хотелось побыть в тишине вместо того, чтобы находиться в шумном дворце, из которого даже до беседки доносились звуки скрипки, саксофона и назойливый гомон разговоров. Тин задумчиво посмотрел на Артура, Индоласа и Алана, а затем нерешительно выдавил из себя: — Скажите, мы ведь правда помогли королю одержать победу? — его голос звучал жалостливо, словно мальчик очень желал, чтобы кто-нибудь подтвердил ему эту версию. Артур с сожалением покачал головой. Тин погрустнел, но потом вдруг оживился. — Но ведь это мы впустили повстанцев на дерево? — Это сделал я, — просто ответил Алан, с добродушной улыбкой глядя на мальчика. — Ты? — с удивленным смешком повторил Тин, пытаясь осознать эти слова. — А ты вообще кто такой? Алан рассмеялся, хитро переглянувшись с Артуром. — Вот школяр, думаю, сможет тебе больше рассказать обо мне. На самом деле я — это я, ничего особенного из себя не представляю. Обычная пташка, сорока, случайно залетевшая на гигантское древо в поисках короеда. — Не скромничай! — со смехом возразил Артур. — Если бы не сорока, думаю, нам всем бы не поздоровилось. — Да, — вмешался Индолас. — Ведь когда я посреди ночи узнал о том, что дерево открыли для омаронцев, я тут же переместился в Пандектан. Я подумал, что найду там тебя, Артур. Но обнаружил вот этого храбреца, истекающего кровью. Я исцелил его, и он рассказал, где я могу отыскать тебя… Тин, Тод, Диана и Даниел Фук во все глаза смотрели на ребят, совершенно не понимая, о чем они говорят. — Тогда я не понимаю, мы-то что делали все это время? — спросил любопытный Тин, которому все хотелось определить свою роль во всей этой истории. — Вы находились под влиянием тени, — заметил Артур. Тин поперхнулся короедом, которого он за секунду до этого отправил себе в рот. — Что за чушь? — возмущенно воскликнул мальчик. — Не говори такого про нас! — Я так и знал, что до добра все это не доведет, — ввернул свою привычную фразу Даниел Фук. Мальчик сам не знал, кому она предназначалась; он произнес ее просто так, по привычке.