— Ты начал задавать верные вопросы, так же, как и Дантрос. Ты выпьешь напиток, сделанный из вод Желтого моря, и навсегда сделаешься зависимым от меня или, если так тебе больше нравится, верным мне. У тебя не будет свободы выбора — только моя воля взамен на твою. Поверь, я хорошо отношусь к своим слугам. У тебя будет все, что только пожелаешь. Ты сможешь даже стать королем Пандектана, если попросишь. Тебе нужна Диана? Думаю, здесь тоже не будет никаких проблем. Обычно я выполняю любые капризы своих слуг. Дантрос был от меня без ума. — Моя воля слишком мне дорога, чтобы я отдал ее тебе, — сквозь зубы проговорил Артур, бесстрашно посмотрев на своего врага. — Хорошо, — согласилась Сури, словно наперед зная, что таким будет его ответ. — Дантрос, а ведь он тоже был естествознателем, оказался все-таки поумнее тебя. Как знаешь, Артур. Женщина махнула рукой, словно подавая Диане какой-то невидимый сигнал. Девушка медленно вышла из комнаты. Теперь Сури была без защитного поля, и Артур мог бы даже попытаться… Но он не успел. Она поймала своими бесцветными глазами его глаза, и Артуру вдруг почудилось, словно в него что-то проникло извне. Боль ужасной силы пронзила все его тело; бедняге показалось, что изнутри его раздирают на куски. Не в силах удержаться на ногах, юноша упал Сури под ноги, корчась от болезненных судорог. Его загоревшее лицо вмиг потеряло все свои краски и так сильно побледнело, что казалось почти просвечивающим насквозь. Как в каком-то лихорадочном болезненном сне несчастный стал пересматривать все события, которые с ним происходили. К счастью, Сури не смогла прочитать его воспоминания, связанные с пребыванием в пещере. Защита единорогов не дала ей это сделать. Поэтому все началось с того дня, как он переместился в Троссард-Холл. Отчаяние и страх за своих друзей вновь владеют его сердцем… Он выбирается из лабиринта, ищет себе проводника… Встреча с веселой Тэнкой и пройдохой Аланом. Страшный подземный город Кагилу, где так же властвуют чары таинственного Желтого моря. Кажется, он дико кричал от боли, совершенно не помня себя и не имея ни малейшей возможности контролировать эмоции. Сури с небывалым увлечением смотрела на похождения Артура; женщина словно бы читала увлекательную книгу с захватывающим сюжетом. Все эти приключения немало забавляли ее. Сури удивляла искренняя привязанность Артура к своим друзьям. Ради каких-то незначительных, простых людей он был готов на такой продолжительный и опасный путь? Но еще больше женщина изумилась, когда дошла в его воспоминаниях до Мира чудес. Если до этого она только подозревала, что ее будущий слуга немного не в себе, то теперь уже нисколько в этом не сомневалась. Как можно было так глупо себя вести? Эти постоянные, никому не нужные жертвы… Сури так увлеклась сюжетом, что совсем перестала смотреть на пленника, который, между тем, уже даже не мог кричать, а просто беззвучно корчился от невиданных мук в ее ногах. Женщина как раз просматривала сцену, когда ответ Тилли на уроке был настолько удручающий, что вызвал справедливый гнев господина Ролли. Артур тогда потерял сознание от боли, однако сейчас, чувствуя и переживая муки несравненно более нестерпимые, он не мог никуда скрыться, так как Сури словно бы когтями вцепилась в его сознание, не давая ему забыться. В какой-то момент женщина все-таки бросила на своего подопечного взгляд: несчастный юноша задыхался от боли, а из носа у него вновь пошла кровь. Тогда Сури решила остановиться, чтобы не лишиться раньше времени своего будущего слуги. «Все-таки простые люди слишком слабы», — с презрением подумала она. Женщина быстро вышла из воспоминаний Артура, и, когда она это сделала, слабый стон раздался из его запекшихся губ. Сури медленно приблизилась к распростертому на холодном полу юноше. И вот сейчас, когда он беззащитно лежал перед ней, бледный и дрожащий от болезненной лихорадки, с мокрыми, прилипшими ко лбу волосами, в окровавленной сорочке, с пеной, запекшейся на белых губах, Сури, как ни странно, не почувствовала удовлетворения. Когда-то давно женщина хотела отомстить одному человеку, которого подозревала во всех бедах и неприятностях, случавшихся с ней; она долгое время носила в сердце даже некоторую обиду и желание справедливого возмездия. Однако сейчас, отправив своего врага на верную смерть в пещеру и издеваясь над его сыном, она не чувствовала ровным счетом ничего. Ни триумфа от победы, ни радости, ни даже жалости к поверженному врагу. Вообще ничего. Напротив, ей как будто стало нехорошо. Неужели правду говорят, что месть на самом деле не приносит удовлетворения? Несмотря на полное безразличие по отношению к Артуру, Сури все же поняла, что нужно срочно привести его в порядок, поэтому, порывшись в карманах платья, она достала небольшую зеленую бутыль с травяным лекарством и влила половину снадобья мальчику в рот, отчего несчастный громко закашлялся, не в силах даже заставить себя проглотить напиток. Женщина дождалась, пока на его бледных запавших щеках появится болезненно-желтушный румянец, и отвела руку. Артур открыл воспаленные глаза и невидящим взором посмотрел на Сури. Казалось, он не совсем понимает, что с ним произошло. Однако через какое-то время некая мысль появилась в его темных глазах, а вслед за ней — ужасный испуг. Все его тело непроизвольно задрожало от панического страха перед женщиной, которая всего за несколько минут смогла причинить ему столько страданий, даже не коснувшись его физически. Сури удовлетворенно улыбнулась. Теперь она не сомневалась, что второго раза не потребуется. «Каким бы дураком он ни проявил себя на Потешных боях, сейчас ему должно хватить ума меня послушаться», — подумала Сури. Надо отметить, женщина вовсе не была жестока, ну или, по крайней мере, она сама не казалась себе такой. Ей искренне не хотелось убивать Артура, так как она понимала, что, избавившись от человека, уже невозможно получить от него никакой пользы. Когда Сури была маленькой, она без всякой жалости убила свою кормилицу. А потом сразу за ней — напарника Ларри, капнув в его чай сок листа коршняка ползучего, который спустя несколько минут после растворения в напитке перестает быть ядовитым. Потом было еще несколько убийств, но тогда Сури не вполне понимала, в чем заключается ее настоящее призвание. Сейчас же она сделала бы все возможное, чтобы переманить человека на свою сторону, но не убивать его. Женщина не врала, когда говорила о том, что ее слугам хорошо живется. Действительно, она могла многое сделать для Дантроса, когда он вдруг решался ее попросить. — Сейчас тебя лихорадит, как во время болезни… Ночью принесут напиток с лекарством, так как у тебя будет сильнейшая жажда. Завтра я вновь приду поговорить с тобой. Надеюсь, ты добровольно захочешь принять мою сторону. Если же нет, то мы посмотрим продолжение твоей истории… С этими словами женщина стремительно вышла из комнаты, предоставив юноше содрогаться от мучительных конвульсий. Прошло несколько длинных часов после того, как Сури оставила своего пленника в одиночестве. Все это время Артур находился на границе между сном и явью; порою у него начинался сильный бред, и тогда он выкрикивал в пустоту королевской спальни странные бессвязные обрывки фраз. Все его тело изнывало от боли неизвестного происхождения, которая не оставляла его ни на секунду. Беспорядочные мысли роем кружили в его голове, но он никак не мог сосредоточиться. Должно быть, в какой-то момент бедняга все-таки потерял сознание, потому что, когда он вновь очнулся, на красивый парк Птичьего графства уже спустилась ночь. Измученному пленнику было ужасно холодно и его сильно знобило; вся его одежда, предусмотрительно купленная Индоласом, была мокрой насквозь. Вероятно, у мальчика поднималась температура. Впрочем, после этой кратковременной передышки, мысли Артура немного прояснились, и он даже смог вспомнить разговор со своей мучительницей. Она, кажется, что-то говорила про лекарство и воду… Как только Артур об этом подумал, всем его существом овладела такая острая мучительная жажда, что он тихо застонал, невероятно страдая от своего бессилия. Юноша попытался было приподняться, однако это оказалось глупой затеей, ибо у него ничего не получилось. Теперь можно было понять, почему Сури не удосужилась связать его. В этом совершенно не было необходимости, ибо он ощущал себя настолько больным и истерзанным, что не мог даже пошевелить пальцами. Артур не знал, сколько еще прошло времени; он просто лежал, свернувшись калачиком на полу, мучаясь от жажды и холода. Большую кровать с кроваво-красным балдахином укрывали теплые пуховые одеяла, но он даже не мог помыслить о том, чтобы забраться на нее; в настоящем его состоянии это действие приравнивалось к восхождению на высокую гору без соответствующего снаряжения. Вдруг послышались чьи-то тихие шаги, и Артур с едва прикрытым страхом глянул в сторону резной арки. Он боялся вновь увидеть мучительницу. Однако это оказалась Диана. Прекрасная девушка зашла к нему в комнату, неся в руке что-то похожее на глиняную кружку. Это была долгожданная вода, о которой говорила Сури! Артур хотел обратиться к Диане, однако, пока он собирался с силами, чтобы произнести хоть что-то членораздельное, она ушла, оставив кружку на полу на расстоянии нескольких шагов от него. Юноша с немым отчаянием смотрел на воду. Интересно, это тоже входило в планы Сури? Издеваться над ним любыми возможными способами? Мальчик понимал, что неспроста она выбрала Диану; ведь коварная женщина вполне осознавала, насколько дорога ему девушка и насколько ему тяжело будет ее видеть в таком безвольном состоянии. Но в чем-то Сури просчиталась. Сейчас все эмоции Артура были настолько притуплены и искажены, что он не воспринимал действительность, как раньше. Так что приход Дианы мало расстроил юношу, однако тот факт, что вода находилась от него так далеко, действительно серьезно заботил его в настоящий момент! Всего в нескольких шагах, для здорового человека — сущая безделица, но для него это целый путь, который почти невозможно было преодолеть. Артур в бессилии закрыл глаза, но, несмотря на опущенные веки, он продолжал видеть перед собой эту заманчивую кружку с живительной влагой, которая должна была напоить его и хоть как-то облегчить страдания. Не выдержав этой нестерпимой пытки, клипсянин попытался добраться до воды. Он по-змеиному пополз вперед, с содроганием ощущая, что каждое маленькое продвижение мучительной болью отдается во всем его теле. Спустя какое-то невыносимо длительное время, Артур смог, наконец, приблизиться к воде. Он был не в состоянии взять кружку в руки, а просто припал к ней губами и стал жадно втягивать в себя воду. Она была приятная на вкус, сладковатая и пахучая, словно в нее добавили сахарный сироп. Выпив все до остатка, юноша провалился в затяжной сон, а когда вновь открыл глаза, понял, что ему стало значительно лучше. Начиналось утро. В воздухе приятно пахло влажной росой, которая постепенно начала испаряться под воздействием солнечных лучей. Прекрасный королевский парк вновь заблестел при свете, как хорошо начищенный венгерик. Ненавязчиво щебетали птицы, а в комнате, которая стала Артуру тюрьмой, начинал прогреваться воздух, и юноша наконец перестал мучиться от холода. Артур попытался поудобнее сесть, прислонившись спиной к кровати. Постепенно мысли его стали приобретать некие очертания; с отчетливой ясностью пленник мог теперь осознать если и не все свое положение, в которое он попал, но хотя бы некоторые подробности. У мальчика по-прежнему не было сил на то, чтобы встать, но, по крайней мере, он мог шевелиться. Прямо перед ним открывалась манящая панорама парка, а позади находилась арка, где была желанная свобода, выход. Сейчас, когда во дворце не было ни души, Артур мог запросто ускользнуть из своей тюрьмы и попытаться убежать из негостеприимного Птичьего графства. Однако, увы, он не мог даже помыслить о такой роскоши. Ему оставалось только сидеть и любоваться парком, раскинувшимся перед его взором, пока не придет тот, кто хочет навсегда забрать у него эту привилегию — осознанно созерцать мир вокруг себя. Сейчас, когда Артур стал более-менее ясно мыслить, и та мучительная боль больше не отвлекала его, он мог попытаться воспроизвести в голове все события предыдущего дня и, самое главное, разговор с Сури. Что предлагала ему эта женщина? Она навязывала ему какую-то странную идею о том, чтобы он был ее слугой… Зачем ей нужна власть в Беру? Как это связано с Желтым морем? Впрочем, о таком сложном Артур и не помышлял сейчас. Он лишь пытался решить для себя, что будет отвечать своему врагу. В какие-то моменты у него не было никаких колебаний, и даже весь дух его возмущался против коварного предложения мстительной незнакомки. Артур, никогда в жизни не отступавший от своих принципов, просто не мог принять условия Сури. Чего бы ему это ни стоило. С другой стороны, когда его тело в конвульсиях содрогалось от отголосков вчерашних мучений, на него накатывали страшные сомнения. Юноша боялся, что не вынесет пытку, сдастся и таким образом предаст себя, всех тех, кого он любил, а также все, ради чего жил. Порою ему даже думалось, что согласиться на предложение Сури куда проще, чем еще раз претерпеть то, что выпало на его долю. Странная женщина предлагала ему легкое решение, но требовала взамен непомерную плату. То, что составляет главный элемент жизни каждого человека — свободу выбирать между добрыми и злыми поступками. Этот выбор — нравственного толка, и, если бы Сури предложила Артуру обычную смерть с возможностью сохранить свободу воли, он не задумываясь выбрал бы этот вариант, так как для него нравственные категории всегда представлялись более ценными. Однако Сури не хотела ограничиваться одной лишь смертью; она настолько беспощадно издевалась над ним, применяя какие-то изощренные способы истязания, что бедняга даже не мог вообразить, что сможет повторно это перенести. Каким бы твердым ни был его характер и решимость, какой бы несгибаемой не была его воля, сейчас она дала трещину. И когда Сури тихо вошла в королевские покои и издевательски посмотрела на Артура своими мерзкими глазами, обреченный даже внутри себя еще не знал, какое же все-таки решение примет. Глава 38 Подай нам помощь в тесноте, ибо защита человеческая суетна Войдя в комнату, Сури сразу же с интересом окинула взглядом пленника, желая в лице его прочитать ответ на поставленные ею условия. Впрочем, она нисколько не сомневалась, что победа в конечном итоге будет за ней. По мнению Сури, никакие идеалы не были выше смерти, которая представлялась ей неким решающим оружием, чтобы склонить врага на свою сторону. Тем более, здесь речь шла о мученической смерти, что утраивало силу этого оружия. Пленник выглядел отвратительно. Пожалуй, Сури была права, когда думала, что двух-трех общений хватит ей для того, чтобы уничтожить глупого мальчишку. Разве много нужно, чтобы погубить человека? Под его темно-синими глазами чернели страшные синяки — свидетельство бессонной ночи, лицо было бледным и изможденным, словно он уже давно лежит без движения в этих королевских покоях без еды и сна. Уставший, дрожащий и в целом жалкий до такой степени, что Сури даже ощутила некоторую симпатию по отношению к нему. В конце концов, она уже так давно его знает, что практически может сойти за друга или родственника. Последние могут порою вести себя еще более мерзко, а Сури казалась себе даже гуманной, предоставив пленнику право самому решать свою судьбу. Артур ничего не говорил, и это ужасно ей не понравилось. Невоспитанный мальчишка должен был хотя бы поприветствовать ее. Глухое раздражение поднялось в ее сердце, и она сухо сказала: — Продолжаем смотреть воспоминания? Этой расчетливой фразой Сури намеревалась вызвать ответные просьбы и мольбы прекратить истязания. Психологический прием, который всегда работает. Когда перед человеком окончательно закрывается дверь, он желает пройти в нее куда больше, чем пока она остается открытой, ибо нам всегда хочется того, чего у нас нет. Артур посмотрел на нее тяжелым взглядом, помедлил, а затем тихо сказал: — Это гораздо интереснее, чем разговаривать с женщиной, которая хочет тебя убить. Сури удивленно воззрилась на юношу. Она не верила своим ушам. Теперь она уже не сомневалась, что пленник от всего пережитого лишился разума. — Ты… Может, ты не совсем понимаешь? — холодно поинтересовалась Сури. — Вроде я никогда не страдал непонятливостью, — отчетливо возразил Артур. Бедный юноша с наслаждением ощущал, как эти безрассудные ответы словно окрыляют и дают ему силу, хоть на самом деле они только отягощали его ситуацию. — Мальчишка, ты просто не знаешь, что такое смерть! Твое тело начинает гнить и разлагаться, оно становится рассадником для некрофагов! Падальные мухи будут откладывать в нем свои личинки — каждая самка около двухсот пятидесяти яиц!, — сотни червей, поедающих плоть… И уже ничего нельзя вернуть вспять, ничего не изменить! Полный конец, мрак, уничтожение всех светлых надежд и помыслов! Никакой любви, дружбы, планов на будущее! Несмотря на всю сложность своего положения, Артуру вдруг стало смешно. — Если убрать некоторые красочные описания, то получается законченный образ твоего слуги, который также не обладает ни одним из вышеперечисленных благ, — ответил Артур, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться. Вероятно, он был близок к истерике. На мгновение Сури отвернулась от него. Какая нелепость! Неужели ей снова придется истязать этого глупого сумасбродного мальчишку? Женщине хотелось поскорее закончить с этим делом. Она решила сделать еще одну попытку. — В целом, в своем желании помогать другим, мы не так уж с тобой отличаемся, Артур… — доверительно начала она. Пленник насмешливо смерил взглядом своего врага. Он ничего больше не говорил, так как берег силы для предстоящего испытания. — Тебе, конечно, эти слова могут показаться странными, — продолжила Сури, — но в них есть совершенная истина. Тебе известно, что такое Желтое море? Артур покачал головой, но вовсе не оттого, что не знал. Он помнил, что ему рассказывал единорог. Однако ему хотелось, чтобы Сури говорила подольше, так как он внутренне боялся предстоящей боли, и если можно было хоть сколько-нибудь отсрочить испытание, то он старался сделать для этого все от него зависящее. — Представь себе, что когда-то на земле существовал некий народ, который, так же, как и ты, дорожил одной вещью — свободой воли. Этот дар им преподнесли милостивые единороги, однако, когда тот народ попытался реализовать возможности, заключавшиеся в даре и захотел жить самостоятельно, избавившись от власти единорогов, последние разгневались на них и навеки заточили в желтых водах — ужасной тюрьме, из которой нет выхода! Они — вечные пленники! А теперь, Артур, ответь мне на следующий вопрос… Разве бывает так, что сначала дарят подарок, а потом наказывают за то, что ты осмелился его взять? По-твоему, это справедливо? Говорят, единороги — светлые существа, но я считаю их коварными, мстительными и лживыми порождениями мрака! Они не говорят всей правды, как я сейчас тебе. Разве тебя, Артур, никогда не смущало, что твой единорог ничего тебе не рассказывает? Почему он выбрал тебя? Каким образом он намеревался тебе помогать? Зачем вообще он забрал тебя тогда на площади твоего родного города? Ты не думаешь, что у него могли быть на то свои причины, о которых он тебе никогда не рассказывал? Нельзя сказать, что Сури ошибалась, когда говорила про единорога Артура. Действительно, Баклажанчик очень мало объяснял, и делал это лишь тогда, когда всадник сам его напрямую спрашивал. Он, например, очень долго не давал Артуру понять, что тот на самом деле является естествознателем. Ведь зная этот факт, юноше было бы проще. С другой стороны, Артур был уверен, что в этой молчаливости тоже есть свой смысл. Ему смутно представлялось, хоть он и не все понимал, что это, как раз, тоже как-то связано с идеей свободы. Если бы единорог сразу рассказал всаднику о том, что мир делится на темные и светлые стороны, которые враждуют между собой не на жизнь, а на смерть, то он сразу бы невольно вовлек в эту борьбу Артура, предопределив своим рассказом его позицию. Ведь, услышав эту историю от Баклажанчика, Артур несомненно выбрал бы его сторону; например, между хорошей и плохой едой ведь никто, будучи здравомыслящим человеком, не станет выбирать еду испорченную — так же и здесь, выбирая между силой и бессилием, светом и тьмой, любовью и ненавистью, никто сознательно не выберет тьму. Единорог, будучи очень деликатным животным, не захотел заранее предопределять выбор Артура; он, говоря проще, не желал никоим образом склонять мальчика на свою сторону. В целом, поведение Баклажанчика можно было рассматривать под разным углом: кто-то усмотрел бы в нем некое противоречие, как и считала Сури. Однако Артур верил фиолетовому единорогу, который был ему дорог, и даже если бы Сури привела тысячу доводов против, он не стал бы ее слушать. Поэтому юноша ничего не ответил странной женщине; он ждал, когда она сама продолжит говорить. Сури, однако, растолковала молчание Артура по-своему. Она подумала, что мальчику, возможно, нечего возразить. Это невероятно воодушевило ее. — Ты и сам видишь, Артур, что я, хоть и ненавидела твоего отца всю свою жизнь, тем не менее честна с тобой, так как уважаю тебя как личность. Мне нечего от тебя скрывать, в отличие от единорогов. Итак, несчастные заточены навеки в Желтом море, пострадав от невиданной жестокости своих мучителей. Есть ли у них выход из тюрьмы? Да, но только один. Надо сказать, они не имеют своей оболочки, так как существуют в море в виде бесплотных теней, призраков, которые не могут вернуться в наш мир. Однако с помощью людей этот барьер преодолим! Если человек добровольно впустит в себя тень, то она будет спасена! Как тебе такой уровень самопожертвования, что на это скажешь ты, вечно жертвующий собой ради других? Разве это не благородная цель — помочь страждущему народу? При этом ценность человека ничтожна, а тень обладает небывалым могуществом; она способна изменить этот мир к лучшему, сделать его идеальным и гармоничным; в нем не будет конфликтов, злобы, смертей и убийств. Все будут бессмертны, ибо тени не воюют друг с другом и могут жить вечно. Я, как ты понимаешь, уже давно помогаю им, а они — мне. Можешь считать, что у нас некий союз. Я действую согласно воле тени, поселившейся в моем сердце. Я подозреваю, что она вошла в меня именно после того, как я убила старуху, у которой жила все свое детство. Она обладала странными способностями, совсем не естествознательского толка, которые, по всей видимости, ей давала тень, перешедшая впоследствии в меня. И пусть я не естествознатель, но тем не менее, могущество мое велико. При этом не думай, что, когда тень поселилась в моем сердце, я потеряла свою личность. Напротив, она будто развила во мне все врожденные качества и таланты. Тень указала мне верный путь, избавив от мук совести и от постоянной необходимости делать нравственный выбор; в каком-то смысле, с ней я стала даже более свободной, чем была раньше. Так что преимуществ много: представь, что тень — это немыслимый дар, похожий чем-то на дар единорогов, только куда более ценный. Он дает небывалое могущество, силу, не имеющую себе равных, свободу и возможность поступать так, как хочется тебе самому, а не так, как предписывают навязанные моральные нормы. Ты словно бы возвышаешься над всеми, потому что отныне тебе все позволено. Теперь ты можешь наслаждаться каждой секундой жизни, развлекаться, гулять, приобретать богатства, скупать королевства, повелевать обычными людьми и творить их судьбы. Ты можешь ради всеобщего блага и мировой гармонии пожертвовать жизнями нескольких людей и не мучиться при этом совестью. Возвыситься и упасть, убить и помиловать, казнить и даровать прощение — все эти инструменты отныне принадлежат тебе одному. Однако я не могу остановиться на достигнутом. Мне необходимо, чтобы как можно больше людей согласилось принять в себя теней. Тогда Желтое море опустеет, единороги падут и, наконец, не будет этого вечного противостояния! Все будут жить в мире, и люди придут к своей главной мечте: они станут бессмертными. Вот план, который я хочу реализовать, или, по крайней мере, быть причастной к его осуществлению. Роль моя в этом деле не так уж и велика, но есть ведь и другие люди, в которых тоже живут тени. Они всегда были и будут; наше дело никогда не перестанет существовать. Пока я находилась в Троссард-Холле и искала свиток, мне пришла в голову чудесная идея. Почему бы не попробовать повлиять на еще неокрепшие умы школьников? На детей легче воздействовать, чем на взрослых, ибо они еще не определились на своем пути. А мне нужно больше людей. Мне нужен Беру и другие людские города… Мне нужна могущественная власть, чтобы получить в свое распоряжение достаточное количество людей. Но как добиться этой власти? Я решила, что пока я не нашла свиток и не имею способностей естествознателей, я могу привлечь учеников, которые будут выполнять всю работу вместо меня. Я уже давно планировала захватить власть в Беру, однако до этого момента мне не представлялось благоприятной возможности это сделать. Теперь же я, воцарившись в столице и умудрившись при этом не навредить ни одному человеку, обладаю куда большим могуществом! Я могу собрать возле дерева как можно больше людей, чтобы потом склонить их гостеприимно принять в свои сердца страждущих пленников, у которых отняли свободу. — А что происходит с душой человека, который впустил в себя тень? — спросил вдруг Артур, неучтиво прервав Сури. Женщина с искренним удивлением посмотрела на юношу. — С душой? Разве ты веришь в душу? — спросила она своим бесцветным ровным голосом, хотя Артур отчетливо услышал, что он источает иронию и сарказм. — Разве ее существование доказано кем-либо из живущих на земле людей? — Если верить только в то, что уже доказано, вряд ли можно тогда узнать что-то новое, так как любой поиск вначале опирается на догадки и веру, а потом уже на знание. — Довольно нелепая мысль. В любом случае, я считаю, что никакой души у меня нет. А может, она и была когда-то, но я не верю в нее. Это все равно что верить в свою ампутированную ногу — довольно глупое занятие, не находишь? Но я честна с тобой, Артур, и скажу, что все это неважно. Эти нематериальные глупости, абстракции — это все полная чепуха, когда речь идет о реальной помощи живым существам, которые не только принесут тебе пользу, но еще и дадут много удивительных возможностей. Ты поможешь им, а они тебе. Вот в это я действительно верю. Мне и правда хочется сделать мир лучше, а в союзе с тенями, поверь, он будет куда гармоничнее. Поэтому, став добровольно моим слугой, ты не только избавишь себя от печального конца в виде смерти. Ты обретешь многое, но главное — ты сможешь помочь тем, кто действительно нуждается в твоей помощи. Выбор, как всегда, за тобой. Я не могу тебя принуждать, я не единорог, который заточил теней в Желтом море только за то, что они воспользовались своей свободой. — Разве слова об ужасных мучениях не являются попыткой повлиять на мою свободу воли? — с иронией поинтересовался Артур, впрочем, внутренне холодея. Несчастный вполне осознавал, что Сури сказала все, что хотела, а значит, сейчас последует неизбежное мучение. Женщина словно прочитала его мысли. Она с притворной жалостью улыбнулась, глядя на юношу. Подойдя к нему вплотную, она нежно погладила рукой по его мокрым спутанным волосам, словно жалея безрассудного пленника за произнесенные им самим опрометчивые слова. — Твой ответ, Артур, — тихо прошелестела она, и странный голос ее был подобен легкому морскому бризу. — Ты говоришь мне… Юноша вдруг вновь вспомнил старую Левруду и ее толковые наставления. Кажется, она говорила ему так: «Пусть твое «да» будет «да», мой мальчик, а «нет» пусть будет «нет». Ничего же не прибавляй к этому и будь тверд и мужественен в принятии своих решений». Эта мудрая женщина, несмотря даже на свое физическое отсутствие в мире живых, словно бы продолжала учить Артура, а ее советы давали ему сил. — Нет, — твердо ответил юноша, смело посмотрев в глаза желтого цвета. Впрочем, на этом его безрассудная решимость закончилась, мальчик внутренне сжался, готовясь к неминуемой боли. Сури понимающе кивнула головой. Конечно, она была весьма разочарована. С другой стороны, одним мальчишкой больше, одним меньше — не так уж и важно. Сейчас в ее власти куда больше людей, а вскоре, когда придут воины из Полидексы, их будет еще больше. Поэтому она безо всякой жалости посмотрела несчастному в глаза, вновь проникнув в его сознание. Что ж, свиток мальчишка так и не нашел, но хотя бы его приключения были достаточно занимательными для того, чтобы Сури хотелось продолжить их смотреть. Она ничего не упускала из виду. Освобождение из Мира чудес, новое поселение Кагилу, долгий переход через лес, наконец, предательство Алана. Потом женщина решила остановиться, так как все-таки хотела дать Артуру еще один шанс — последний. Мальчишка его заслужил. На этот раз Сури пришлось потратить на пленника пять бутылочек с целебной травой, чтобы привести его в чувство. После пятой юноша смог, наконец, разлепить глаза, и, глядя на его искаженное от боли лицо, Сури, немного подумав, влила ему в рот шестую порцию лекарства. Третье общение действительно должно было стать последним для него.