— Приходится жить в доме с дырой посередине… Удобства в этом мало, но деньги приносит, так что я не против, — зачем-то объяснил господин Горбс и, кряхтя, отодвинул деревяшку в сторону. Артур с интересом глянул в просвет и отшатнулся — глубокий колодец разверзся перед его ногами и устремлялся куда-то вниз, в кромешную чернь. Из дыры пахнуло испражнениями. — Тебе туда, — с хитренькой усмешкой проговорил хозяин, довольно потирая руки. — Э-э… А как же мне спуститься? — озабоченно спросил Артур, которому вовсе не хотелось ломать кости в канализационной яме. — Как, как. В первый раз, что ли? — фыркнул старик. — Можешь целиком, можешь по частям. Шучу я. Сейчас дам канат. С этими словами он достал откуда-то толстую прочную веревку, которая одним концом крепилась за ветку дерева внутри гнездима, а другой ее конец господин Горбс бросил в черный колодец. — Страховку себе сделай, — ворчливо добавил старик, видя, что Артур взял веревку в руки и решительно не понимает, что ему с ней делать. Потом хозяин все-таки понял, что странный юноша и правда занимается этим первый раз, и смилостивился, решив все сделать сам. Он ловко смастерил что-то наподобие веревочных шорт и помог Артуру надеть их. — Теперь вниз. Как спустишься и будешь готов — дерни за веревку, я подниму ее наверх. — А где конкретно я окажусь, когда спущусь? — поинтересовался Артур, уже с отвращением представляя свой дальнейший маршрут. Старик во весь голос расхохотался, брызжа слюной. — Где, где… А куда, по-твоему, канализационные трубы идут? Лучше, пожалуй, и не знать, так легче будет терпеть. Удачи тебе, господин путешественник. Не забудь после помыться! Артур криво улыбнулся и подошел к краю колодца. Что ж, выбирать не приходилось. Отважный клипсянин аккуратно начал спускаться вниз, глядя перед собой. Постепенно голова с ночным колпаком все удалялась и удалялась, и Артур полностью погрузился в зловонный мрак. Теперь мальчик понимал происхождение того ужасного запаха, который царил в гнездиме господина Горбса. Только в колодце гнилостные ароматы ощущались во сто крат сильнее. Стены канализационной трубы были покрыты желтой слизью и белым скользким налетом. Один раз Артур нечаянно коснулся сапогом склизкой боковины и с ужасом ощутил, что под его ногой что-то неприятно хрустнуло и раздавилось. Присмотревшись, он увидел маленьких черных насекомых, которые ползали взад и вперед по стенам колодца. То были одни из самых неприятных их представителей, которые любят мирно жить бок о бок с отъявленными грязнулями — тараканы, своим видом напоминавшие большие черные семечки подсолнуха с волосатыми лапками. Артур с отвращением выдохнул; к этим насекомым он испытывал особую неприязнь еще с детства. В старом доме Левруды всегда находилось место для семейства тараканьих, несмотря на чистоту, и Артур как-то невзлюбил их еще с тех давних пор. Однако надо было ползти дальше и поменьше глазеть по сторонам. — Эй, путешественник! Не забудь потом отсоединить веревку и три раза потянуть. Я ее подниму! — глухо прозвучал откуда-то голос старика. Теперь казалось, что светлое и уютное отверстие наверху так далеко, в то время как в самом туннеле не было ничего кроме тьмы, вони и копошащихся насекомых. Черная труба иногда становилась совсем узкой, и Артуру приходилось обтираться о склизкие вонючие стены; его новый плащ вмиг приобрел жалкий вид. Юноша с омерзением ощущал, как по его ладоням своими ворсистыми лапками семенят гадкие твари. — Чтоб тебя! — воскликнул Артур, отбрасывая от себя противных насекомых. Его мучения казались бесконечными. У него онемели руки, а голова заболела от ужасной вони. Когда юноша, наконец, ощутил ногами твердую опору, то просто не поверил своему счастью. Как можно скорее он сбросил с себя страховку и с наслаждением отряхнулся от тараканов, которые успели позаползать ему под одежду и доставляли весьма неприятные ощущения. Потом он три раза потянул веревку, и она тут же резво устремилась вверх. Вдруг в колодце стало совсем темно, так как старик задвинул проем в полу. Господина Горбса явно не заботила дальнейшая судьба путешественника, которому в полном одиночестве предстояло найти выход из канализационной трубы. Артур огляделся, так как еще плохо осознавал, куда попал. Округлый ребристый пол под его ногами говорил о том, что он стоит на какой-то ветке, проходившей, по-видимому, в Короедном графстве. По крайней мере юноша на это очень надеялся. Вокруг стояли огромные чаны с чудными насосами, сверху донизу залитые какой-то мутной жидкостью. Впрочем, запах, исходивший от этих гигантских емкостей не оставлял ни малейших сомнений об их содержимом. В чаны выходили канализационные трубы, поуже, чем та, по которой спускался Артур. Вдалеке можно было увидеть просвет, откуда тянулся мягкий лунный свет. Юноша скорее устремился к спасительной лазейке, так как уже не мог более переносить ужасной вони, стоявшей в беруанской канализации. Быстрыми шагами он дошел до выхода, и с наслаждением вдохнул свежий бодрящий после дождя воздух. Гроза уже закончилась, а ветер, разогнав облака, дал возможность луне единолично властвовать на небосклоне. Артур был счастлив, как никогда; он с честью преодолел это испытание и без проблем спустился в Короедное графство. Впрочем, на смену радости пришло отчаяние, ибо юноша увидел перед собой крутой обрыв. Вдалеке, сквозь гигантские листья, виднелось бесконечное по своим размерам поле. Где-то там был лес и маленький, неприметный Омарон. Корявая ветка, к которой спускались канализационные трубы, была довольно короткой, а до другой, соседней, на которой располагались жилые гнездимы, было приличное расстояние. Как же беспрепятственно попасть на ту сторону? Только одна достойная, более-менее широкая ветка тянулась над крутым обрывом прямо к чьему-то покосившемуся домишке на самом краю. Вероятно, хозяева специально возвели тут свой гнездим, чтобы наслаждаться видами из окна. Впрочем, весьма разнообразные запахи из канализации начисто лишали всех достоинств это прекрасное месторасположение. Артур ступил на неблагонадежную опору, отчего-то сразу вспомнив Потешные бои, когда они с Тэнкой и Лэком преодолевали препятствия, сотворенные больной фантазией испорченных богачей. Мальчик никогда не боялся высоты, поэтому пройти даже по тонкой ветке над обрывом не вызывало у него дрожи в ногах. Несмотря на это, он предпочел переползти, так как подошва его сапог была мокрой, и он мог запросто поскользнуться и свалиться вниз. Артур обеими руками и ногами обхватил качающуюся ветку и пополз вперед к спасительной изгороди. Шаткий мостик под весом его тела трясся и качался, однако каким-то счастливым образом отважному юноше все же удалось приблизиться к забору на соседней ветке и ухватиться за него. Потом он так же аккуратно перелез его и спрыгнул в чей-то благоустроенный сад, очень напоминавший угодья семьи Треймли. Здесь чудесно пахло ирисами и рододендронами, что, после местной канализации, казалось Артуру совершенно изысканными ароматами. Мальчику очень хотелось бы задержаться в прекрасном саду подольше, но он не мог себе этого позволить. Все-таки он находился на чужой территории, откуда его могли прогнать взашей за нарушение частной собственности. Беруанцы, казалось, не отличались особенным гостеприимством. Поэтому Артур бесшумно пробежал сад и во второй раз перемахнул через ограду. Ему сопутствовала удача — никто не обнаружил странного юношу, прыгающего ночью по чужим огородам. Теперь мальчик наконец-то оказался на широкой улице, более или менее обустроенной. Конечно, здесь было значительно беднее, чем в Престижном графстве, и этот факт сразу бросался в глаза. Изредка Артуру встречались загулявшие прохожие. Все они как один изумленно глазели на юношу, который походил сейчас скорее на чистильщика канализаций, который зачем-то покинул рабочее место, забыв поменять при этом одежду. Заметив только эти подозрительные взгляды, полные отвращения и брезгливости, Артур благоразумно решил избавиться от своего грязного плаща, от которого разило канализационными испражнениями. Его темная рубашка, по крайней мере, смотрелась более пристойно. Также юноша постарался очистить лицо от грязи, чтобы не привлекать к себе очень много внимания. После проведенных манипуляций ему показалось, что он выглядит вполне достойно: как обычный беруанец, не очень богатый, но и не бедный. Теперь Артуру надо было отыскать трактир, чего он не мог сделать без помощи местного жителя. Когда юноша вежливо обратился к одной богато одетой беруанке, чтобы узнать, где находится трактир «Веселая индюшка», женщина так резво отпрыгнула от него, что сразу скинула себе десяток лет. Затем, надменно поджав губы, она удалилась, словно посчитав ниже своего достоинства дать объяснения сомнительному на вид прохожему. Другая старушка оказалась более дружелюбной. Она даже с готовностью открыла рот, но выяснилось, что у нее не было ни одного зуба. Пожилая женщина, конечно, начала что-то объяснять, забавно жестикулируя руками, но мальчик решительно ничего не понял из всех этих нечленораздельных звуков, которые срывались с ее губ. Артур все же поблагодарил почтенную даму и продолжил свои поиски. Он не мог всю ночь бесцельно бродить по Короедному графству в надежде, что трактир сам по себе вырастет перед его глазами. Территории тут были огромные — и недели не хватило бы, чтобы обойти каждую ветвь. Тем более, юноша был ужасно вымотан и уже давно мечтал об отдыхе. Веселый, приятный на вид мужчина с трубкой табака в руке был лучшим кандидатом для сбора информации, поэтому Артур обратился к нему. Тот вперил свои осоловелые глаза в юношу и сказал: — Я вообще-то не охоч до трактиров… Предпочитаю навещать друзей… Но этот — один из самых первых и известных в графстве. Он находится на пересечении Мармеладной и Зефирной веток в гнездиме №1. Идите-ка прямо, не сворачивая, минут тридцать и упретесь в него. Затем он, чрезвычайно довольный собой, побрел дальше, мурлыча себе под нос какой-то старинный романс. Артур, следуя его подробным указаниям, шел по прямой дороге, куда более оживленной, чем та, по которой ему довелось прогуливаться в Великосветском графстве. Видно было, что Короедное графство в основном предназначалось для развлечений. Причем сами увеселительные заведения со своей роскошной отделкой составляли огромный контраст с бедными гнездимами, в которых селились простые люди. Какие только названия улиц не встретились Артуру! Тут были Коктейльные, Барные, Кутежные, Икорные, Мясные, Винотельные, Хлебные, Селедочные, Булочные, Пряничные, Копченые, Салатные и прочие ветки, чьи наименования непременно были как-то связаны с едой. Но Артур, памятуя словам случайного прохожего, никуда не сворачивал и шел прямо. От всех этих съедобных названий юноше сильно захотелось есть; все-таки шикарное пиршество в гнездиме семейства Треймли было уже давно, а поздний ужин ему заменил лишь терпкий напиток с Ваах-лабом. Однако оставалось только надеяться на то, что друг отца примет его с гостеприимным радушием и разрешит остановиться у него. В противном случае, Артуру, не имевшему ни одного венгерика, здесь нечего было делать. Юноша сильно волновался. Встретит ли он Индоласа? Ведь могло так статься, что старый друг отца уже давно не владеет трактиром, как знать? Выслушает ли мужчина его историю, поверит ли ему? События последних дней говорили о том, что даже друзья могут начать сомневаться в искренности его слов, что уж говорить про человека, который ни разу в жизни его не видел? При всем при этом Артуру даже не удалось сохранить ценный предмет, которым его снабдил отец, чтобы Индолас смог узнать его. Увы, в негостеприимных шатрах господина Ролли у мальчика изъяли все вещи, которые Артур так и не смог вернуть впоследствии. Как же убедить Индоласа? А главное, как самому узнать его? Впрочем, отец рассказал мальчику об одной замечательной характеристике, которая могла сразу же указать на его старого друга — разноцветные глаза. Что ж, значит по одной этой примете Артуру придется искать таинственного Индоласа. Замученный юноша довольно долго брел по ветке, однако, когда путешественник уже совсем выбился из сил, на его пути появился надутый в виде пончика гнездим, на котором огромными буквами было выведено «ТРАКТИРЪ». Напротив надписи кверху лапами висел муляж жирной индюшки с комично выпученными глазами и острый нож, угрожающе занесенный над ее тощей шеей; вероятно, этот нож указывал на то, что всякой птице в трактире рады исключительно в виде блюда. Из просветов между сплетенными на старинный манер ветвями горел свет. Внутри было оживленно, играла какая-то громкая музыка с этническими мотивами. Трактир выглядел очень аутентично: на нем висели разные атрибуты охотников — колчан со стрелами, ножи разных мастей для разделки туши, ловушки, приманки и прочие предметы. На самой увешанной его стороне, а стало быть, и на самой главной, угрожающе торчала голова убитого оленя с длинными ветвистыми рогами. Гнездим действительно был старым — даже способ плетения стен у него отличался от других, более современных построек. Сквозь дырявую дверь сочился белый дымок от сжигания листьев Ваах-лаба. Артур, не раздумывая, шагнул внутрь. Глава 32 Или где пируют, там и бока вздуют Чудной белый дым застилал глаза любому, кто впервые попадал в Веселую индюшку. Казалось, будто все внутреннее убранство плавало в густом тумане, сквозь который проступали лишь неясные очертания людей и предметов, что, надо признаться, добавляло заведению некой доли колорита и очарования. Здесь не существовало времени, пространство было искажено, правила, принятые в людском обществе, тут не действовали. Дым от листьев Ваах-лаба, витавший повсюду, создавал иллюзию того, что все происходящее — обман, призрачный мир, населенный бесплотными духами. За белой ширмой посетители могли легко проворачивать любые дела, задумывать осуществление рискованных афер, подписывать фиктивные договоры — словом, заниматься весьма сомнительными вещами, от которых любой порядочный человек придет в искреннее негодование. Однако совесть приходивших в трактир безропотно молчала, ибо все происходившее в его стенах слишком походило на сон, а кто станет стыдиться собственных грез? Человек, пожелавший себя оправдать, непременно это сделает, а в качестве декора почему бы не выбрать загадочный трактир с многообещающим полумраком, пьяницами, чьи опухшие красно-сизые лица выступают из тумана как цирковые маски, натянутые на восковые физиономии, и оглушающей музыкой, способной скрыть все преступные заговоры и беседы? Многие подозрительные личности любили бывать в «Веселой индюшке». Они приходили сюда бесшумно, под покровом ночи, как воры, и тут же растворялись во мгле, теряя свое имя, облик и характер, становясь безымянными буянами, обычными кутилами, которые пытаются заглушить разочарование жизнью в чарке с винотелем. Впрочем, надо отметить, знаменитый трактир предлагал не только легкий винотель, от которого сложно было опьянеть. Местный бармен дядюшка Эльфоран научился изготавливать диковинный напиток, который он сам заботливо окрестил как «Жизнь — дурман» или, если коротко, «Жизурман» Он даже придумал объявление для рекламы своего изобретения, которое звучало следующим образом: «Жизнь — дурман и обман, В ней ты призрак и туман, Но не стоит унывать, Слезы лить, одежду рвать, Приходи скорее к нам И отведай Жизурман!» Удивительное дело, но напиток приобрел невероятную популярность. Беруанцы любят громкие слова, не несущие в себе никакого смысла. Помимо красивой рекламы, занятный жизурман обладал и другими достоинствами: он был на порядок крепче винотеля. Несмотря на то, что на дереве в целом были запрещены крепкие напитки, жизурман проявил необыкновенную живучесть и продолжал фигурировать в меню «Веселой индюшки». Поговаривали даже, что когда один из представителей власти пришел в трактир, дабы раз и навсегда запретить напиток, то дядюшка Эльфоран сказал ему: «Все, что за пределами кабака — ваша вотчина, но в трактире свои правила. Попробуйте-ка стаканчик жизурмана и сразу полюбите дядю Рана». Удивленный страж порядка попробовал напиток и был так им очарован, что не посмел наложить на него санкции. С тех пор «Веселая индюшка» в особом почете у беруанцев, ведь там, помимо таинственной атмосферы, предлагались запрещенные напитки, от которых замутнялось сознание. Когда Артур вошел в трактир, то мальчику сперва показалось, что все органы чувств на мгновение отказали ему, и он вдруг потерял способность воспринимать происходящее. Глаза перестали видеть, уши не могли ничего различить из-за громкой музыки, а нос совершенно ничего не чувствовал из-за обилия всевозможных, порою дурманящих, запахов. На вошедшего никто не обратил внимания, но и сам Артур не мог рассмотреть гостей, которые коварно скрывались под густым покрывалом дыма. Оглушенный и сбитый с толку, юноша несколько секунд простоял на месте, оглядываясь по сторонам. Однако когда огромная черная туша одного из посетителей толкнула его так, что он чуть не упал, Артур поскорее отошел от входа и направился вперед, в самую гущу запахов и звуков, выставив перед собой руки. Должно быть, со стороны он напоминал крота, вылезшего из своей норы при свете дня, или слепца, некстати потерявшего свой посох. Наконец его руки нащупали какой-то стол, и он тут же плюхнулся за него, решив дождаться момента, когда глаза станут вновь различать происходящее. Действительно, спустя какое-то время Артур привык к полумраку; теперь он уже мог даже более или менее рассмотреть своих соседей. Юноша скользил взглядом по их одурманенным лицам, напрочь лишенным какой-либо идеи, и искренне удивлялся тому, что эти люди предпочитают проводить время в подобных душных прокуренных местах, напиваясь до одурения, до дрожи в руках, до тошноты. Неужели жизнь дана человеку, чтобы он впустую тратил ее, так обессмысливая свое существование? Неужели ночной дурман, так ловко уводящий от действительности, мог заменить саму жизнь? Внутреннее убранство трактира было под стать заведению — на роскошном кроваво-красном бархатном ковре стояли старинные столы, которые шли прямо от пола, словно вырастали из него. Табуреты и стулья с охотничьими атрибутами вносили в общую атмосферу толику кровожадности. Свет исходил от высоких восковых свечей, расположенных на столах, однако он замутнялся дымом Ваах-лаба. Такой таинственный полумрак был выгоден каким-нибудь важным особам, которые не хотели, чтобы их заметили в кабаке. Еду и напитки разносила пышногрудая дама в охотничьем костюме: у нее были некрасивые толстые ноги; но хоть женщина и выглядела тяжеловесной и неуклюжей, надо отдать ей должное, подносами она жонглировала весьма умело. Ее улыбающийся рот был словно на завязках, и когда к ней обращался какой-нибудь подвыпивший посетитель, то словно невидимый кукловод дергал концы ее губ, и они раздвигались в самую сладкую и доброжелательную улыбку на свете. Присмотревшись к пирующим людям, выплывающим подобно призракам из дыма, Артур догадался, что все в этом кабаке строится по какой-то определенной схеме: здесь имелись зоны, где сидели люди побогаче — они были как бы ограждены от других ковровой ширмой и никто не смел даже посмотреть в их сторону. Они разговаривали тихо, почти шепотом, и мирно попивали винотель. На другой стороне зала сидели балагуры и шутники; они задирали друг друга и даже иногда ввязывались в драку, но при этом никогда не обращали внимания на тех, кто ютился у стен — то были странные личности с загадочными лицами. Они сидели, как правило, в полном одиночестве и курили табак, распространяя вокруг себя таинственную дымку. Некоторые посетители пришли со своими дамами — но таковых было немного. И немудрено, ведь кабак — это не самое романтичное место. — Эй, парень, ты сел за мой столик! — вдруг послышался чей-то грубоватый мужской голос, и Артур, обернувшись, с удивлением увидел, что голос принадлежит вовсе не мужчине, как можно было подумать вначале, но девушке с весьма примечательной внешностью. Казалось, ее лицо тщательно вырезали из дерева, причем мастер особо постарался, чтобы каждая деталь вышла заостренной. Глаза ее были узкие и вытянутые, нос отличался странной клиновидной формой, верхняя губа напоминала два острых треугольника, приставленных друг к другу. В целом вся ее угловатая, мужеподобная фигура была какой-то заостренной. Картину довершали коротко подстриженные волосы, окрашенные в странный фиолетовый цвет и неровно выщипанные брови того же оттенка. На незнакомке был черный, устрашающего вида пиджак, из карманов которого торчали всевозможные ножи, и штаны из кожи какого-то дорогого зверя, обтягивающие ее ноги до такой степени, что представлялось невероятным, как она вообще может в них беспрепятственно перемещаться. — Хотя, впрочем, я не против, сиди, — примиряющим голосом добавила экстравагантная девушка, заметив, что Артур собирается ретироваться. — Что-то ты больно ошалелый, с тобой все в порядке? — поинтересовалась она, насмешливо глядя на юношу. — Не люблю дым, — ответил Артур в тон своей соседке. Девушка удивленно округлила глаза и пожевала нижнюю губу. — Да ладно тебе? Правда? Ты что, не куришь? — Думаю, это очевидно, судя по моей предыдущей реплике, — с веселым смешком ответил юноша. — Ты не беруанец, что ли? — вновь поинтересовалась любопытная незнакомка. Разговор начинал тяготить Артура, так как он не хотел слишком о себе распространяться. — А разве все беруанцы бредпочитают употреблять табак? — вопросом на вопрос ответил юноша, думая, как бы поскорее закончить беседу с навязчивой девицей. Впрочем, может, наоборот, ему следовало быть с ней полюбезнее: без венгерика в кармане мальчика могли быстро прогнать из трактира, а так получается, что он вроде как сидит с ней за компанию. Незнакомка дружелюбно засмеялась и демонстративно достала из кармана жилетки толстую сигару наподобие той, что курил коронер из Омарона. — А я не представляю свою жизнь без табака. Он хорошо проветривает мозги, — пояснила она. — Меня зовут Стилла, но я вообще-то люблю покороче, Стил. А тебя как зовут? Все-таки не очень-то ты похож на беруанца… Артур вовсе не желал любезничать со странной девушкой, чей голос заставлял сомневаться насчет ее принадлежности к женскому полу, поэтому он вновь захотел встать из-за стола, однако, увидев пышную официантку, которая, словно вихрь, пронеслась мимо них, передумал. Все-таки без денег его могли быстро прогнать на улицу, и тогда он вряд ли сможет найти Индоласа.