– Филомела-красильщика! – Грудь копытом проломил… – А Телефу – голову!.. – Ликаону тоже… – Вот же тварь крылатая! – Медузий последыш! – Ему тут что, медом намазано?! – Народ гибнет! – Надо что-то делать, басилей! – Верно! Отец задумчиво смотрел на толпу сверху вниз. Отвечать не спешил, ждал, пока угомонятся. Перекрикивать? Ронять достоинство? Еще не хватало! Сами распалились – сами утихнут. Тогда правитель и скажет свое веское слово. За спиной отца смутно проступали из темноты мужские силуэты. Кое-кто – с оружием в руках. Приглядевшись, я узнал Алкимена. Остальные – дворцовая стража. Так, на всякий случай. Слухи о том, что по ночам в акрополь прилетает Пегас, ходили по Эфире уже с полгода. Поначалу в это не верили: мало ли, что болтают? Зато все чесали языки, обсуждая родословную крылатого коня, подробности его появления на свет и все, что этому предшествовало: – Медуза родила! Горгона… – А то я не знаю… – От Посейдона! – А то я не знаю… – Черногривый ее силой взял… – Какое там силой?! По согласию! – Поди не согласись… – Я бы не согласился! Я бы… – Станешь ерепениться, в камень обратит… – …если силой брать, тем паче обратит… – А то я не знаю… – Бог! Истинный бог! И не побоялся!.. – Страшилище! Жуть жуткая! А он ее… – Истинный бог! – …в облике жеребца взял! – Покрыл, дуралей. Жеребцы кроют… – Потому конь и родился… – Ага, с крылами… – А то я не знаю!.. Насчет страшилища я мог бы поспорить, но благоразумно помалкивал. В боевом облике те Горгоны, которых я видел, были – чешуя, клыки, когти. Ужас кромешный! Про змей на головах и речи нет. А потом ничего, симпатичные стали. Плечи, грудь. Ног не рассмотрел, врать не буду. Это я тогда маленький был, ничего не понимал. А сейчас я большой, все понимаю. Медуза младшая, значит, лучшенькая. Если когти втянуть, чешую убрать, а главное, змей завить локонами – любой польстился бы, не один Посейдон. Время шло, слухи не утихали. Очевидцы с пеной у рта клялись, что своими глазами видели белого крылатого коня у источника Пирена. Всем известно: вода в источнике такая, что раз попробуешь – никакой другой не захочешь! Вот Пегас и повадился… Где очевидцы, там и охотники. Всякому лестно изловить крылатое чудо! Изловить, укротить – и продать Главку Эфирскому, знаменитому лошаднику, за большие кучи золота. Очень большие! С Олимп вышиной! Ну и удаль свою показать, героем прослыть – не без того. Вино, выпитое в ближайшей харчевне, кружило голову бесшабашной дурью, толкало на подвиги. Ни один из ловцов Пегаса не отправился к источнику трезвым. Ни один не вернулся живым. Случалось, приятели несостоявшихся героев, а вместе с ними и досужие зрители, видели, как крылатый конь расправлялся с горе-ловцами. Видели, разумеется, с безопасного расстояния. – А скажите мне, почтенные граждане Эфиры, – голос отца был тих и ласков, – что красильщик Филомел делал ночью в акрополе? Услышали все. – Так Пегаса ловил, господин! – Не случайно проходил мимо, верно? – Нет! Не случайно! – Вот ведь молодец! Не спал ночью дома, как все порядочные люди? – Не спал! Бодрствовал! – Вино пил? – Пил! Ох и пил! – А знал ли упомянутый красильщик Филомел о печальной судьбе Телефа? Ликаона? – Как не знать, господин! Чай, все знали! – Весь город об том шумит! – Еще похвалялся: они, мол, неумехи, туда им и дорога! Не чета мне… – Так что же погубило красильщика Филомела? Что, почтенные граждане? – Так Пегас же, господин! – Дурость его погубила! Вино! Знал, что Пегас уже двоих убил? – Знал… – И все равно пошел? – Ну да, пошел… – Так чего вы от меня хотите? Всем глупцам Эфиры ума в головы вколотить? К каждому дураку стражника приставить? Нету у меня столько стражи, сколько дураков в городе! Могу закрыть вход в акрополь после заката. Для всех без исключения! А если кто после этого тайно полезет… Алкимен вышел из теней, встал рядом с отцом в зыбком свете факелов. За моим плечом кто-то горестно вздохнул. Мама? Да, она тоже была здесь. Даже не заметил, как подошла. Куда ты смотришь, мама? Ага, на Алкимена. Зачем ты так на него смотришь? Будто прощаешься… – Но как же, господин?.. – Пегас же! – Он это… – Кучу народу стоптал! Пегас. Крылатый конь. Сын Посейдона и Медузы Горгоны. Я помню твои слова, наставник Поликрат. «Ищи такое дело, чтобы обо всем забыть. Иначе пропадешь.» Спасибо за науку, старый воин. Я, Гиппоной-лошадник, сын Главка-лошадника, нашел себе дело, о котором ты говорил. 5 Белая тень