Пропустил? Я?! Кого, куда?! – Я вырасту, – пообещал я. – Вот я вырасту и всем вам задам! Я знаешь каким вырасту? – Ну? – Что – ну? – Почему не растешь? На жалость взять хочешь? – Дура! Я так быстро расти не умею. Мне время нужно. – Сколько? Год? Издевается, тварь. Нет чтобы просто съесть, надо еще и унизить. – Лет десять, может, больше. Обождете, а? Я, если надо, тоже насмешничать умею. Сам погибай, а врага оскорбляй! – Десять лет? Эвриала, он смеется над нами! Надо же, догадалась! – Поставь меня! А ну быстро поставь меня на землю! Чего я не ожидал, так это того, что меня послушаются. Ноги коснулись земли. Колени подогнулись, но я устоял. Спасибо утесу, было на что опереться. Чудовище, которое преграждало мне путь к морю, быстро пятилось прочь. Нет! Оно не пятилось, оно оставалось на месте – просто уменьшалось в размерах, а казалось, что пятится, удаляется. Втягивалась в кожу чешуя, крепкая и блестящая как бляшки доспеха. Поверх нарастала одежда: обычный женский пеплос, длинный, до пят. Так же одевалась моя мама. Я вспомнил, что она мне не мама и загрустил. Лучше бы чудовище меня убило! Ушел бы в царство мертвых, встретился с Пиреном, с дедушкой… Змеи стали волосами: черные, вьющиеся локоны. Когти – ногтями. Расточились, сгинули крылья. Львиные клыки, острые как ножи, сделались не больше человеческих. Спрятались за губами: по-прежнему ярко-красными, но уже не похожими на кровь. Женщина. Высокая, сильная. А вон и вторая. Их обычность испугала меня больше чудовищности. Ноги подкосились, я сполз по камню. Сел на землю. Мелкие камешки впились мне в ягодицы. Море? Почему здесь море? Откуда?! – Ты не думай, – предупредила вторая, которую первая звала Эвриалой. – Если что, я прыгаю быстрее кошки. Раз, и я уже на другом конце острова. А тут до тебя рукой подать. Схватишься за оружие, разорву. Понял? Я кивнул. Что тут непонятного? Попрыгунья и есть[66]. – Что ты с ним, как с ребенком? – вмешалась первая. – Все он понимает, не маленький. Девять лет скоро, большой уже. Видишь, сообразил, уменьшился. Убрал боевую ипостась. Как тебя зовут, щенок? Девять лет скоро… Она что, знает меня?! – Гиппоной. – Врать вздумал? Какой ты Гиппоной? – Какой есть, – я обиделся. – Кто же я, по-твоему? – Хрисаор. Хрисаор Золотой Лук[67]. У тебя имя на лбу написано. Пахнет от тебя этим именем. Ты что, умом тронутый? Такие, как мы, не могут укрыться друг от друга. Мы друг друга видим насквозь: имя, природа, возраст. Вот ты – ты видишь меня насквозь? Какая я? – Сильная, – признался я. – Очень. – Вот! Я Сфено, Сфено Ужасная[68]. А это Эвриала Грозная. – Вы сестры? – Молодец, угадал. Я же сказала: все ты видишь… Что тут было видеть? Они же близнецы! А я, значит, Хрисаор. Лучше не спорить: схватит, тряхнет, рявкнет. Буду Хрисаором, мне без разницы. Если выживу, так точно без разницы. – Я Хрисаор, – вслух повторил я. – А что я тут делаю? – Какой умный мальчик, – буркнула Эвриала. – Просто сама рассудительность. Вот и мы хотим знать: что ты здесь делаешь? Что ты, Кербер тебя раздери, делаешь здесь вот уже девять лет?! – Почти, – напомнила Сфено. – Девяти еще нет. Пользуясь моментом, я огляделся. Берег как берег. Скалы до неба. Тропинка наверх. Галька кругом, ракушки. Водоросли. Дальше – море. Еще дальше – туман. Горизонта не видно, все тонет во мгле. …мгла забурлила, вскипела. В ней обозначились смутные фигуры. Две женщины проступили из тумана. Вознеслись над морем. Хлопнули орлиными крыльями, расплескав вокруг себя золотые отблески. Они не просто приближались. Росли, раздавались ввысь и вширь. Блестела чешуя, из пальцев выдвинулись острые когти. Оскалились рты, сверкнув львиными клыками… – Я вас знаю! – закричал я. – Я вас видел! – Где? – Во сне! – Убью, – пообещала Сфено. Совсем как я ей обещал, только убедительней. – Толком говори, дурила! – Я толком! Я меч взял, тут смотрю: вы! Вы обе! А он на берегу… …в ответ великан взмахнул мечом. Он не рубил, он угрожал. Клинок взвихрил мглу, заставил в страхе шарахнуться прочь. Львицы, орлицы, чудовища – женщины замедлили полет, не решаясь перейти опасную черту… Я им все рассказал. Как во дворе мечи пробовал. Как взял аор. Как увидел великана, Сфено, Эвриалу. Войну их увидел. Очнулся на ложе, весь больной. С самого начала до конца рассказал. Они слушали. Не перебивали. – Он не врет, – пробормотала Эвриала, когда я замолчал. – Сфено, он говорит правду. Может, он действительно Гиппоной? Гиппоной из Эфиры?! – Пахнет, – возразила Сфено. – Пахнет Хрисаором. Я что, нюх утратила? – Насквозь, – напомнил я. – Вы видите меня насквозь. Дикая идея пришла мне в голову. Надо было хватать коня за гриву, пока есть такая возможность. – Если да, кто мои родители? Сфено пожала плечами: – Понятия не имею. Имя, природа, возраст – помнишь? Природой ты в нас, морских. Скоро девять лет стукнет. Зовут Хрисаором. Гиппоной? Ну, не знаю. Может, немножко и Гиппоной. Особенно сейчас. А родители… Это же не ты, правда? Это совсем другое дело. Откуда нам знать?! – Ладно, – вздохнул я. – Пускай. Тогда скажи, как я здесь появился? Это хоть тебе известно? Эвриала отвесила мне подзатыльник. В боевой ипостаси пришибла бы, как комара. А так ничего, только голова закружилась. – Он еще спрашивает! – громыхнула Попрыгунья. – Мы гостили у сестер-гесперид[69], на Счастливых Островах. Ели яблоки, сплетничали… – Где?! – Дальше на Запад. Медуза осталась здесь. Она ходила на сносях, никуда не хотела… – Кто?! – Медуза, наша третья сестра. – Медуза Горгона?! – Разумеется, Горгона. Кто же еще?