– Нет, дело не в этом. Я просто тупая, – расписалась я в своем поражении, просеивая муку в чашу для миксера. – Знаешь, что можно назвать тупым? Углы больше девяноста градусов и правительство, которое не борется с глобальным потеплением, – заявила Мэл. – Ты не тупая. – Я просто могу заново взять курс по матанализу осенью и бросить один из предметов на выбор. Мэл перестала взбивать яйца с сахаром и маслом и задумчиво нахмурилась. Ее лицо было бледнее обычного, а над верхней губой выступила капелька пота. Я предлагала ей поваляться на диване и посмотреть телевизор, вместо того чтобы готовить, но она отказалась. Она как будто поставила себе цель доказать, что является единственным человеком на свете, у которого от облучения радиацией возникают не тошнота и усталость, а рвение к активной деятельности и удвоенная энергия. Она играла свою маленькую роль передо мной и своими сыновьями, но ей не удавалось обмануть ни одного из нас. – Давай отдохнем? – предложила я, но она не обратила на мои слова внимания. – Ты можешь заново взять матанализ осенью, – проговорила она. – Или ты можешь найти человека, который отлично разбирается в математике, имеет достаточно времени, чтобы давать уроки, и не запросит у тебя за них бешеных денег. Я сразу поняла, к чему она ведет, и моментально пожалела, что заговорила с ней про школьные неудачи. Я так привыкла делиться с Мэл всеми подробностями своей жизни, что мне даже в голову не пришло, что лучше держать рот на замке. – Мне, наверное, просто надо больше заниматься, – сказала я, пытаясь вернуть разговор в обычное русло. – Наверное, надо, – кивнула она и тут же продолжила. – С другой стороны, у занятий с репетитором есть определенные преимущества. Это может быть человек, который живет неподалеку отсюда и имеет опыт работы с учениками. Еще может оказаться, что он не против, чтобы ему платили комиксами. И у него рост около метра восьмидесяти. Или не стоит рисовать настолько подробный портрет? – Мэл, – вздохнула я. – Он не захочет со мной заниматься. – Он тебе это говорил? – Ну нет, – признала я. – Но у него уже и так есть работа. А еще дело ведь не в том, что я не поняла пару тем. Я вообще не разбираюсь в этом предмете. – Складывается впечатление, что тебе нужен репетитор, – самодовольно произнесла она. – Только не этот репетитор. – А почему нет? – с вызовом спросила она и снова принялась взбивать яичную смесь. Я пристально поглядела на нее, пытаясь понять, зачем она это делает. Мои чувства к Люку были одной из немногих тем, которые мы ни разу открыто не обсуждали, и после того странного дня, когда Мэл с Наоми долго смеялись, я думала, что это вряд ли изменится. Мэл никогда не делала ничего, чтобы оттолкнуть меня от Люка, но в то же время никогда и не помогала. Если не считать того плюшевого мишку с ярмарки. Или его стоило считать? Стоило мне на секунду отвлечься, и мука полетела мне в нос. Я замахала рукой, чтобы разогнать это мучное облачко. – Почему это обязательно должен быть Люк? – поинтересовалась я, впервые за весь разговор назвав его по имени. – Да ты что? Ты его имела в виду? Люка? Моего Люка? Сегодня она была в настроении поиграть на публику. Я закатила глаза, и Мэл захихикала. – А почему это обязательно должен быть не Люк? Потому что он однозначно был самым умным человеком, которого я знала. Когда мы познакомились, ему было восемь лет, и он носил очки. С того самого момента я всегда помнила, что он знает множество вещей, о которых я не имею ни малейшего представления. Например, что такое круговорот воды в природе, как выглядят личинки жуков, и почему гром никогда не бывает без молнии. – Не хочу выглядеть перед ним глупо, – призналась я. Лицо Мэл тут же приняло серьезное выражение. Она взяла меня за подбородок, чтобы я посмотрела ей в глаза, а потом большим пальцем стерла что-то с кончика моего носа – наверное, муку. – Если ты не разбираешься в чем-то идеально, это не делает тебя глупой. Это делает тебя человеком. Пока мы росли, Мэл почти не ругала нас за грубые слова, но «глупый» было одним из немногих исключений. – Хорошо, в таком случае, я не хочу казаться невежественной. Мэл вздохнула. – Если человек знает тебя и считает невежественной, то он глупый. Разделавшись с мукой, я залезла на один из кухонных столиков и стала наблюдать, как Мэл продолжает готовить. – Мамы всегда так говорят, даже если это неправда, – сказала я. – Но только своим детям, – возразила Мэл. – Так что тебе я могу говорить такое абсолютно честно. Я рассмеялась. – А Ро и Люку – нет? Когда мы с Мэл только познакомились, она сразу же понравилась мне за то, что почти никогда не проводила границы между мной и своими сыновьями. Она называла нас троих «ребятами» или «бандой». Любое напоминание о том, что я не была частью их семьи, казалось мне ударом в живот, и Мэл, словно зная об этом, всегда тщательно выбирала слова. Она не обращала внимания на то, что у нас разный цвет кожи, и как будто не видела странных взглядов, которые кидали на нас жители Винчестера – не самого разнообразного по национальному составу города. Хоть мы и не были родственниками генетически, это не играло никакой роли. Даже наоборот: то, что я не была ребенком Мэл, делало меня особенной. Она выбрала меня. Ро даже иногда в шутку называл меня «избранной». Теперь уже улыбнулась Мэл. – Я имею право хранить молчание. Значит, договорились? Люк будет давать тебе уроки. Я вздохнула. – А что, если он откажется? – А кто говорил, что его кто-то будет спрашивать? – поинтересовалась Мэл. – Если я его попрошу, то получится, что мама заставляет его работать, бла-бла-бла. Она произнесла эти слова низким голосом, пародируя то, как говорят мальчики-подростки. Получилось совершенно непохоже на Люка, так что я помимо воли расхохоталась. – Давай просто сформулируем запрос вселенной и посмотрим, что из этого выйдет, – предложила она. Я поняла, что она имела в виду только несколько минут спустя, когда Люк вернулся домой. Я думала, что он идет с работы, поэтому ожидала увидеть его в синей рубашке поло и черных брюках, но он оказался в спортивных шортах и домашней футболке, которая прилипла к его груди. Его волосы намокли от пота. Он поднял руку в знак приветствия, подошел к раковине, налил стакан и залпом его опустошил. Пока он глотал воду, кадык на его горле двигался вверх-вниз, но Мэл зорко следила за мной, и я старательно делала вид, что мне все равно. Однако, как выяснилось, мне не стоило беспокоиться. Мэл была занята собственными планами. – Так с какой темой у тебя возникли сложности? – внезапно спросила она. Последние пять минут мы обсуждали вовсе не математику, но Мэл посмотрела на меня так выразительно, что я сразу поняла, о чем она говорит. – С произвольными последовательностями? Или с чем-то другим на букву «п»? – Ты про производные? – неуверенно предположила я. Мэл прекрасно знала это слово. – Точно! – воскликнула она, щелкнув пальцами. – Насколько я помню, мы в школе строили к графику касательную и измеряли угол транспортиром. Я могу завтра глянуть, остался ли он у меня, но ничего не обещаю. Люк поставил стакан на стол и, словно по сценарию, посмотрел на нас. Кажется, он заглотил наживку. – Эээ, спасибо, Мэл, – проговорила я, с трудом понимая, идет ли все по плану или уже нет. – На здоровье, Джесси, девочка моя, – отозвалась она. – Люк, а у тебя, случайно, нет математического набора? Можешь на один день одолжить его нам с Джесси? Люк нахмурился. – Математический набор? Ты о чем? – Ну, знаешь, бывают такие наборы в небольших серебристых коробочках? Люк перевел взгляд на меня. – Тебе нужна помощь с производными? Несмотря на то что Мэл готовила меня к этому моменту, я покраснела. – Да, типа того. – Я уже все подзабыла, – пожаловалась Мэл. – Но в школе я отлично разбиралась в геометрии. Пойду-ка поищу свой старый калькулятор. Она вышла из кухни и направилась к лестнице. Я закусила губу, чтобы не рассмеяться. Мэл так вошла в образ старенькой бабушки, что ее представление начало производить комический эффект. Люк повернулся ко мне спиной, чтобы налить в стакан еще воды, и сказал: – Я позанимаюсь с тобой. Я не могла поверить, что Мэл оказалась права. Он и правда сам предложил мне помочь. – Если хочешь, конечно, – добавил он, разворачиваясь лицом ко мне. – Было бы чудесно, – выпалила я. – Это точно удобно? Он пожал плечами. – А почему нет? Люк допил воду и, пройдя через всю кухню, остановился в паре сантиметров от меня. Я не сводила с него глаз, пока он тянулся к корзине фруктов, стоявшей за моей спиной, поэтому не успела заметить, как его вторая рука коснулась моего подбородка.