Он лукаво улыбнулся и поднял на руках. Его лицо ока- залось напротив моего. – А разве мертвые носят трусы? Его правая рука поднялась вверх. В пальцах он держал мои разноцветные трусы, размахивал ими. – И что? Зеленые глаза канарца смеялись надо мной. – Ты забываешь, девочка, кто я. Как только пройдет это ужасное состояние, в которое ты меня привела, я тебе кое-что докажу. Он спрятался под одеяло, а я, испугавшись того, что на мне нет нижнего белья, замерла. Лысый почувствовал, как напряглось мое тело, и снова посмотрел на меня. – Ты получила то, что хотела? – спросил он, посерьез- нев, и я запаниковала. Неужели он вспомнил? – Я хочу поговорить! – заявила я, пытаясь соединить ноги и оттолкнуть его в сторону. Длинные разноцветные руки вынырнули из-под про- стыней и схватили меня, увлекая в пучину тьмы. – Правда? – спросил он, пробегая губами по моим гу- бам, и запах его жевательной резинки пересилил меня. Я поджала губы, понимая, что сейчас утро, а я не чи- стила зубы. Я почувствовала, что он улыбается, а его левая рука тянется за чем-то снаружи. Через некоторое время 261 он сунул это мне в рот; жвачка. Я начала нервно жевать маленькое драже, благодаря Бога, что парень между моих ног так сообразителен. – О чем ты хочешь поговорить? – спросил он, одновре- менно упираясь жесткой эрекцией в мое бедро. – О про- шлой ночи? Он еще раз прижался членом ко мне, одновременно коленом упираясь в клитор; я застонала. – О том, как сильно ты любишь секс с мужем? Глаза у меня стали большие, как блюдца, а сердце, хоть и новое, было на грани инфаркта. – Начо, я... – я не успела договорить, его язык ворвал- ся в мой рот и начал бороться с моим. Он еще не цело- вал меня так, теперь он был настойчив и непреклонен. Я чувствовала, что происходит что-то необратимое. Что в данный момент он не такой, как был всегда. Я мотнула головой из стороны в сторону, чтобы освободиться от его губ, но он удержал меня. – Если я был просто приключением, то я хочу, чтобы ты запомнила меня как лучшее приключение в жизни. И потом я попрощаюсь с тобой, как положено. Его слова разорвали мое сердце пополам. Не представ- ляю, как я нашла в себе силы оттолкнуть его так, что через некоторое время он вместе с одеялом лежал на полу. 262 – Я соврала! – закричала я, прикрываясь подушкой, когда до меня дошло, что я голая. – Я хотела тебя прове- рить! – на глаза навернулись слезы и я разревелась, свер- нувшись калачиком. – Я должна была быть уверена, что ты даже пьяный не причинишь мне вреда. Я бы не выдер- жала этого снова! – бормотала я сквозь слезы. Начо поднялся, завернул меня в одеяло, и положил себе на колени. – Снова? – спросил он серьезно и спокойно. – Лаура, либо ты расскажешь мне, что произошло, либо я сам это узнаю, и я не знаю, что будет хуже... Его руки крепко сжались вокруг меня, я чувствовала, как колотится его сердце. – Ты предпочитаешь, чтобы я узнал об этом здесь, на необитаемом острове, или держа в руках оружие? – Ничего не случилось. Я сбежала. Он глубоко вздохнул, но промолчал. – Из Польши я вернулась на Сицилию, и все было хо- рошо. Он хотел все исправить, а я должна была дать ему шанс. Иначе я бы никогда не была уверена, что поступила правильно. Он дышал еще быстрее. – Но когда мы дурачились, я назвала его «Начо»... Дыхание канарца замерло, и он громко сглотнул слюну. 263