С резким возгласом Данкан отключил снаряжение. — Прости башар. С твоей стороны это была превосходная защита, но, боюсь, возраст тебя подвел. Он прошел через зал и встал перед Тегом. — Немного боли, в напоминание о той, что я тебе причинил, — проговорил Тег, массируя руку, в которой все звенело и покалывало. — Вина — на горячке момента, — сказал Данкан. — Теперь с нас вполне достаточно. — Не вполне, — ответил Тег. — Недостаточно усилить лишь твои мускулы. При этих словах Тега Данкан почувствовал настороженность, охватившую его тело. Как шевельнулось что-то, оставшееся внутри него — диссонанс, вызванный незавершенностью пробуждения к исходной памяти. «Что-то скорчилось внутри меня, словно сжатая пружинка, ждущая, когда ее освободят», — подумал Данкан. — Что больше этого ты мог бы сделать? — спросил Данкан. — Здесь уравновешивается само твое выживание, — ответил Тег. — Все, что здесь происходит, делается, чтобы спасти тебя и доставить на Ракис. — По причинам Бене Джессерит, которых, по твоим словам, ты не знаешь! — Должен ли я понимать, что ты не поедешь на Ракис? — Ты должен меня понимать так, что я буду принимать собственные решения, зная, что же я собственно делаю. Я не наемный убийца. — А я, по-твоему, — наемный убийца, Данкан? — Я думаю, ты достойный человек — тот, кем следует восхищаться. Предоставь мне судить по моим собственным стандартам чести и долга. — Ты получил еще один шанс на жизнь и… — Но ты не мой отец, а Лусилла не моя мать. Геноносительница? К чему она надеется приготовить меня? — Может быть, и она не знает, Данкан. Она, подобно мне, может быть только частью замысла. Зная, как работает Орден, это весьма вероятно. — Выходит, что вы двое просто тренируете меня и доставляете на Арракис. Вот и все ваши обязанности согласно приказу! — Этот мир многим отличается от того, в котором ты был первоначально рожден, — сказал Тег. — Как и в твои дни, у нас до сих пор есть Великая Конвенция против атомного оружия и псевдоатомных взрывов при встрече лазерных пистолетов с защитным полем. Мы до сих пор утверждаем, что атаки исподтишка запрещены. Есть всякие бумажонки, развеянные вокруг, под которыми поставлены наши подписи, и мы… — Но не-корабли изменили саму основу подобных договоров, — возразил Данкан. — По-моему, в Оплоте я хорошо учил историю. Скажи мне, башар, почему сын Пола хотел, чтобы Тлейлакс, возобновляя мое «я», все время снабжал его моими гхолами, сотнями меня! — все эти тысячелетия? — Сын Пола? — Хроники Оплота называют его Богом-Императором. Вы называете его Тираном. — О, я не думаю, что мы знаем, почему он так делал. Возможно, он был одинок, и ему хотелось кого-нибудь из… — Вы вернули меня, чтобы я лицом к лицу сошелся с червем — сказал Данкан. «Соответствует ли то, что мы делаем, и его предположение действительности?» — задумался Тег. Он еще раз рассмотрел эту вероятность, но это была только вероятность, а не перспектива ментата. Если даже и так, замысел Таразы должен быть больше. Тег ощущал это всем своим мозгом ментата. Знает ли Лусилла? Тег не самообманывался — он не сможет выманить полную Преподобную Мать на какие-нибудь откровения. Нет… Он должен будет улучить удобный момент, ждать, наблюдать, вслушиваться… Именно этим явно решил, по-своему, заниматься и Данкан. Это опасный курс, если он пойдет в разрез с намерениями Лусиллы! Тег покачал головой. — Честное слово, Данкан, я не знаю. — Но ты следуешь приказам. — Согласно моей клятве Ордену. — Обман, нечестность — все это пустые слова, когда дело касается выживания Ордена, — процитировал его Данкан. — Да, я это сказал, — согласился Тег. — Я доверяю тебе теперь именно потому, что ты это сказал, — проговорил Данкан. — Но я не доверяю Лусилле. Тег поник подбородком на грудь. Опасно… Опасно… Намного медленнее, чем было когда-то, Тег отвлек внимание от подобных мыслей и двинулся через очистительный процесс ментата, сосредоточиваясь на возложенном на него Таразой долге. «Ты — мой башар». Данкан с секунду внимательно разглядывал башара. Морщины усталости стали явно заметны на лице старика. Данкан внезапно припомнил об огромном возрасте башара, и погадал, испытывали ли когда-нибудь люди, подобные Тегу, искушение обратиться за помощью к Тлейлаксу и ожить в виде гхолы. Вероятно, нет. Они знают, что могут стать марионетками Тлейлакса. Эта мысль настолько затопила сознание Данкана, замершего в неподвижности, что Тег, подняв взгляд, сразу заметил: — Что-то не так? — Тлейлакс что-то сделал со мной, что-то, еще не вышедшее наружу, — осевшим голосом проговорил Данкан. — Именно этого мы и страшились! — это была Лусилла, говорившая от двери позади Тега. Она подошла на два шага к Данкану. — Я слушала. Вы двое были очень информативны. Тег быстро заговорил, надеясь приглушить гнев, который он в ней ощущал. — Он освоил за сегодня семь приемов. — Он поражает, как огонь, — сказала Лусилла, — но помни, мы — Орден — течем, как вода, и заполняем каждое место, — она взглянула на Тега. — Разве ты не видишь, что этот гхола шагнул за грань изученных приемов? — Нет фиксированных позиций, нет приемов, — сказал Данкан. Тег резко взглянул на Данкана, стоявшего высоко подняв голову: лоб гхолы гладок, взгляд ответивший Тегу, ясен. Данкан удивительно вырос за короткое время с момента его пробуждения к исходной памяти. — Черт тебя побери, Майлз! — пробормотала Лусилла. Но Тег не отрывал взгляда от Данкана. Все тело юноши, казалось напоенным какой-то новой разновидностью жизненной энергии. В нем было нечто, чего не было прежде. Данкан перевел взгляд на Лусиллу. — По-твоему, ты провалишься со своим поручением? — Разумеется, нет, — сказала она. — Ты ведь все равно мужчина. И она подумала: «Да, это молодое тело должно наверняка налито жаркими соками способности к воспроизведению потомства. Разумеется, гормональные возбудители целы и невредимы и подвержены возбуждению». Его нынешнее состояние, однако, и то, как он глядел на нее, заставило ее перевести свое сознание на новые, требующие большего внимания, уровни. — Что сделали с тобой тлейлаксанцы? — вопросила она. Данкан ответил с небрежностью, которой на самом деле не ощущал: — О Великая Геноносительница, если бы я знал, то сказал бы тебе. — По-твоему, мы в игрушки играем? — Я не знаю, во что именно мы играем! — Но теперь слишком многие знают, что мы не на Ракисе, куда нам следовало бы убежать, — сказала она. — На Гамму кишмя кишат люди, возвратившиеся из Рассеяния, — сказал Тег. — У них есть возможности проверить очень многие вероятности. — Кто заподозрит существование затерянного со времен Харконненов не-глоуба? — спросил Данкан. — Всякий, кто установит мысленную связь между Ракисом и Дар-эс-Балатом, — сказал Тег. — Если ты считаешь это игрой, то поразмысли над настойчивыми необходимостями этой игры, — сказала Лусилла. Она легко повернулась на одной ноге, чтобы взглянуть на Тега. — А ты — ослушался Таразы! — Ты не права! Я делал в точности то, что она мне приказала. Я — ее башар, и ты забываешь, как хорошо она меня знает. Так резко, что лишилась дара речи, Лусилла вдруг осознала все тонкие маневры Таразы. «Мы — пешки!» Как же деликатно Тараза всегда касалась тех пешек, которые ей надо передвинуть! Лусилла не чувствовала себя приниженной сознанием, что она — пешка. Это было знание, заложенное рождением и обучением в каждой Преподобной Матери Ордена. Даже Тег это знал. Не принижены, нет. Вершащееся вокруг них широко вошло в сознание Лусиллы. Она почувствовала, какой трепет вызвали в ней слова Тега. Каким же мелким был ее взгляд на внутренние силы, среди которых они оказались — словно она видела только поверхность бурлящей реки, упуская подводные течения. Теперь, однако, она почувствовала течение вокруг себя, и осознание этого повергло ее в уныние. «Пешки — это то, чем можно пожертвовать».