— Доброе утро, Шиэна, — он нервно дергал шеей над воротником своего облачения. Солнце припекало плечи, и он подивился, почему девочка так любит сюда подниматься. Шиэна неотрывно глядела на Туека испытующим взглядом. Она знала, что этот взгляд смущает его. Туек откашлялся. Когда Шиэна вот так глядела на него, он всегда гадал: «Не Бог ли это глядит на меня ее глазами?» Заговорила Каниа: — Шиэна сегодня все спрашивает про Рыбословш. Самым елейным голосом Туек ответил: — Собственная Святая Армия Бога. — Вся армия из женщин? — спросила Шиэна. Она говорила так, словно не могла в это поверить. Для тех, кто находился в самом низу ракианского общества, Рыбословши были названием из древней истории, развеянным во Времена Голода. «Она испытывает меня», — подумал Туек. Рыбословши. Современные носительницы этого названия — всего лишь небольшая торгово-шпионская делегация на Ракисе, состоящая из мужчин и женщин. Их древние корни не имели больше никакого значения для нынешней деятельности, руководимой, в основном. Иксом. — В армии Рыбословш всегда были советники-мужчины, — сказал Туек. Он внимательно приглядывался, как отреагирует на это Шиэна. — И еще всегда были Данканы Айдахо, — сказала Каниа. — Да, да, конечно, Данканы Айдахо, — Туек постарался не выдать своего недовольства. Всегда эта женщина суется! Туеку не нравилось, когда ему напоминали об этом аспекте исторического присутствия Бога на Ракисе. Возобновляемые гхолы и их положение в Святой Армии как бы давали некую индульгенцию Бене Тлейлаксу. Но никак не уйдешь от факта, что Рыбословши охраняли Данканов от любого вреда — действуя, разумеется, по приказанию Бога. Данканы были святыми, никакого в этом сомнения, но святыми особого рода. Бог сам повествует, что лично убил нескольких Данканов, явно переправляя их прямо в рай. — Кипуна рассказывала мне о Бене Джессерит, — сказала Шиэна. Как же мечется ум этой девочки! Туек откашлялся, сознавая свое собственное противоречивое отношение к Преподобным Матерям. Почтение требовалось к тем, которые были «возлюбленными Бога», таким, как святая Ченоэ или святая Хви Нори, Невеста Божия — тайная Преподобная Мать. Почитая эти особые обстоятельства, жречество испытывало крайне угнетающую ответственность перед Бене Джессерит, которая материально выражалась, в основном, в продаже Ордену меланжа по смехотворно низким ценам, по сравнению с теми, что заламывал Тлейлакс. Шиэна, самым простодушным голосом, проговорила: — Расскажи мне о Бене Джессерит, Хедли. Туек кинул резкий взгляд на взрослых вокруг Шиэны, не улыбнулся ли кто? Он не знал, как относиться к тому, что Шиэна называет его просто по имени. С одной стороны, это было унизительно, с другой — она оказывала ему почет таким личным обращением. «Бог тяжко меня испытывает», — подумал он. — Преподобные Матери — хорошие люди? — спросила Шиэна. Туек вздохнул. Все отчеты подтверждали, что Бог сохранял осторожность насчет Ордена. Слова Бога внимательно изучались, и были, в конце концов, вверены истолкованию Верховного Жреца. Бог не позволял Ордену угрожать его Золотой Тропе. — Многие из них — хорошие, — сказал Туек. — А где ближайшая Преподобная Мать? — спросила Шиэна. — В посольстве Ордена, здесь, в Кине, — ответил Туек. — Ты ее знаешь? — Много Преподобных Матерей в Оплоте Бене Джессерит, — сказал он. — Что такое Оплот? — Это то, как они называют свой дом здесь. — Какая-то одна Преподобная Мать должна быть старшей. Ты знаешь, какая? — Я знал ее предшественницу, Тамалан, но эта — новенькая. Она только что прибыла. Ее зовут Одраде. — Какое смешное имя. Туек и сам так думал, но вслух сказал: — Один из историков говорил мне, что это видоизменение имени Атридес. Шиэна задумалась над этим. Атридесы. Это была семья, из которой произошел на свет Шайтан. До Атридесов здесь были только Свободные и Шаи-Хулуд. Устная История, которую народ сохранял, несмотря на все запреты жречества, содержала перечень родословных самых значительных семей Ракиса. В своей деревне Шиэна не раз слышала эти имена по вечерам. «Муад Диб родил Тирана». «А Тиран родил Шайтана». Шиэне не хотелось спорить и доказывать правду Туеку. Да и вид у него сегодня усталый. Она просто сказала: — Приведи мне эту Преподобную Мать Одраде. Кипуна подняла руку ко рту — скрыть торжество злорадной улыбки. Туек в полном ужасе отпрянул. Как мог он повиноваться такому требованию? Даже ракианское жречество не может повелевать Вене Джессерит! И что, если Орден ему откажет? Может ли он предложить дар меланжа? Это могло бы стать признаком слабости! Преподобные Матери могли начать торговаться! На свете тяжело сыскать более прижимистых торгашей, чем холодноглазые Преподобные Матери Ордена. Эта новенькая, Одраде, выглядит, как раз одной из худших. Все эти мысли промелькнули в уме Туека в одно мгновение. Вмешалась Каниа, предоставив Туеку нужную подсказку. — Может быть, приглашение Шиэны могла бы передать Кипуна, — сказала Каниа. Туек метнул взгляд на юную жрицу-послушницу. Да! Многие подозревали (и Каниа явно среди них), что Кипуна — шпионка Бене Джессерит. Разумеется, каждый на Ракисе шпионил за каждым. Туек изобразил самую любезную улыбку и кивнул Кипуне. — Ты знаешь кого-нибудь из Преподобных Матерей, Кипуна? — Некоторые из них мне известны, мой Владыка Верховный Жрец, — ответила Кипуна. «По крайней мере она все еще проявляет надлежащее почтение!» — Превосходно, — сказал Туек. — Не была бы ты столь добра, передать это небесное приглашение Шиэны в посольство Ордена? — Я постараюсь из всех моих ничтожных сил, мой Владыка Верховный Жрец. — Я уверен, что ты постараешься! Кипуна начала горделиво поворачиваться к Шиэне, осознание успеха нарастало в ней. До смешного легко было, используя технику Ордена, спровоцировать это желание Шиэны. Кипуна улыбнулась и открыла рот, чтобы заговорить. Движение на парапете, приблизительно в сорока метрах позади Шиэны, привлекло внимание Кипуны. Что-то там блеснуло в солнечном свете. Что-то маленькое и… Со сдавленным криком Кипуна схватила Шиэну, откинула ее потрясенному Туеку и крикнула: — Бегите! Пбсле этого Кипуна метнулась по направлению к быстрому яркому пятнышку — крохотному самонаводчику, за которым тянулась длинная шигавировая нить. В свои молодые годы Туек играл в лапту. Он инстинктивно поймал Шиэну, а потом осознал опасность. Повернувшись с извивающейся и протестующей девочкой в руках, Туек кинулся к открытой двери башенной лестницы. Он услышал, как дверь захлопнулась за ним, и быстрые шаги Кании у него за спиной. — Что это? Что это? — крича, Шиэна молотила кулачками по груди Туека. — То, Шиэна, то! — Туек задержался на первой лестничной площадке. Отсюда в сердцевину здания вели и спусковой желоб, и суспензорный спуск. Каниа остановилась рядом с Туеком. Она запыхалась, в тесном пространстве ее дыхание звучало тяжело и громко. — Это убило Кипуну и двух твоих охранников, — выдохнула Каниа. — Разрезало их! Я видела. Боже, сохрани нас! Ум Туека был в смятении. И спусковой желоб, и система суспензорного прыжкового спуска — закрытые трубчатые пространства, ведущие сквозь башни, их легко перекрыть. Нападение на крыше могло быть только частью обширного замысла. — Отпусти меня! — настаивала Шиэна. — Что происходит? Туек поставил ее на пол, но продолжал крепко держать за руку. Он наклонился к ней: — Шиэна, дорогая, кто-то пытался поранить вас. Рот Шиэны изобразил безмолвное «О», затем: — Они убили Кипуну? Туек поглядел на дверь крыши. Не орнитоптер ли ему слышится? Стирос! Заговорщики так легко могут увести трех уязвимых людей в пустыню! Каниа обрела дыхание. — Я слышу топот, — сказала она. — Не следует ли нам бежать отсюда? — Мы спустимся вниз по лестнице! — сказал Туек. — Но… — Делай, как я говорю! Крепко держа Шиэну за руку, Туек повел ее вниз, на следующую лестничную площадку. В добавление к спусковому желобу и суспензорному устройству, эта лестничная площадка имела еще и дверь в широкий извивающийся холл. Всего лишь несколько коротких шагов — и там вход в апартаменты Шиэны. Прежде — собственные апартаменты Туека. И опять он заколебался.