Из приглашенных Ирина не была знакома лично с Ольгой из Лондона, пиарщицей Аней и Сергеем с Настей, про всех этих ребят ей рассказывал Паша, но главное, что объединяло хозяйку торжества с этими людьми и почему ей очень хотелось пригласить их на свой праздник — это то, что их судьбы так или иначе переплелись. Ира с бабушкой были абсолютно убеждены, что всех приглашенных гостей связала не пандемия, а человечность, как бы пафосно это ни звучало. Основным узлом этих переплетений стал Паша, больше того, с некоторыми людьми из этой компании он тоже был лично не знаком, например с Сергеем и его невестой Настей. Сюжет о Насте как пациентке одной из больниц с диагнозом «коронавирус» Павел делал на телеканале «Пятница», но это происходило в режиме онлайн, так что лично познакомиться им не удалось. После сюжета Настя с Павлом стали общаться по телефону, девушка даже выслала ему ссылку на «Инстаграм» ее жениха Сергея и попросила своего нового заочного друга обратить внимание на фото ее Зорро рядом с нарисованной веткой вербы на асфальте. После того как Ира услышала от Паши эту историю про вербу, девушку Настю и ее Зорро, она не могла не пригласить их к себе на праздник. Когда же Ирина узнала про историю учительницы музыки Анны, с которой тоже была лично не знакома, то целый вечер проплакала. Девушка пошла гулять с собакой и там дала волю слезам. Ирина не могла принять эту несправедливость! Женщина, которая родилась накануне войны и все детство пряталась от бомбежки, но выжила и выстояла, которая на всю жизнь сохранила достоинство и благородство, умерла накануне своего восьмидесятилетия от коронавируса! Как такое вообще возможно! Бабушке она не стала об этом рассказывать, Наталье Сергеевне переживаний хватало. Решено было обзвонить всех приглашенных и подобрать день и час. Для Ирины было не важно, будет ли их встреча непосредственно в ее день рождения или на неделю позже, главное, собрать всех. Для начала Ира позвонила маме, затем Паше и попросила его узнать, согласятся ли его друзья присоединиться к вечеринке, после этого девушка планировала позвонить Лизе. Бабушке было дано задание связаться с Татьяной Львовной. С Франческо Ира была ежедневно на связи, так что он был в курсе предстоящего мероприятия раньше всех. Звонить Лизе в Нью-Йорк не пришлось, она позвонила сама по FaceTime. — Лизочка, привет! Я сегодня собиралась тебе позвонить, но ты меня опередила! — Привет! Все в порядке у тебя или что-то случилось? — Что с голосом, Лизок? Говоришь как зомби! Что-то случилось у тебя? — Да… Не знаю, с чего начать! — Лиза! Что произошло? Не пугай меня! — Майкл… — Что с ним? — Его больше нет. Он умер в больнице Нью-Йорка… Он не смог дышать… — Лизочка, это ошибка! Ты помнишь, я рассказывала тебе, что Паше сначала тоже сказали, что Франческо умер, но это было не так! Этого не может быть, Лизок! Марк же совсем молодой, у него иммунитет сильный, это ошибка! — Это не ошибка, Ира, он умер! Не дождался аппарата… — Лиза… — Я не плачу. Не знаю почему, но плакать не могу. Разрываюсь от горя на молекулы… Говорят, испытания даются по силам, но я без сил. Я не знаю, что будет дальше со мной. Не могу есть, пить, спать. Два дня уже сижу на диване и смотрю в никуда. Сегодня поняла, что надо тебе позвонить и рассказать обо всем. — Хорошая моя, как так! Ты прости меня за мои слезы, это само, я не специально! А может, все же еще раз поверить информацию, но вдруг он жив? — Его нет, нет, понимаешь, его больше нет… — Лизочка, не кричи так, мне страшно! — Подожди, салфетки возьму, прорвало прямо, говорить не могу от слез! — Это даже хорошо, пусть слезы текут, расскажи мне, как все было! — Помнишь, я рассказывала, что мы с ним вместе сдавали в машинах тест на коронавирус? — Конечно! Ты мне после этого прислала сообщение, что у тебя вируса нет, а про Майкла не написала. — Да, у меня не было, а у Майкла тест был положительный. Он обратился после этого в больницу, но больницы переполнены, и тех, у кого вирус проходил в легкой форме, отправляли и отправляют домой. Майклу дали необходимые рекомендации, и он поехал домой. Ну как домой, он жил у своего друга в квартире, он же сам из Сан-Франциско. Они с этим другом вместе учились, и, когда Майкл приезжал в Нью-Йорк, он всегда у него останавливался. У Пьера, друга Майкла, большой лофт. Когда началась вся эта история с пандемией, ребята соблюдали все правила дезинфекции, перчатки там, маски, антисептики и даже дома находились на расстоянии друг от друга. Причем Пьер говорил, что все это ерунда и если они соблюдают все правила и весь дом залит антисептиком, то можно вечером вдвоем кино по телевизору посмотреть и пива попить, но Майкл был против, поэтому пиво каждый пил в своем углу, под фильм на компьютере, а вгостиную, где телевизор, не заходили. — Подожди, а Пьер как? Он болен? — Пока не знаю. Когда Майкла отправили домой, он начал курс лечения, который ему рекомендовали. Ничего особенного, все рекомендации сводились к тем, которые дают врачи при респираторных заболеваниях. — Подожди, Лиза, а почему его в больницу не положили? Он же был инфицированным! — Больницы Нью-Йорка переполнены, я же говорила! Больше того, в больницах Нью-Йорка больных коронавирусом практически не лечат, а ждут, чтобы тело само побороло болезнь. Об этом я прочитала на одном форуме, писала одна медсестра. Так что Майкл думал, что даже хорошо, что он будет находиться вне больничных стен. Болезнь протекала без особых осложнений. Мы с ним постоянно были на связи, не каждый день, но часто. Майкл говорил, что у него слабость, иногда головная боль, тело ломило, мышцы прямо все, но терпимо было. — А кашель был? — Насморк и легкий кашель, даже не кашель, а так, подкашливал иногда. Он очень плохо ел, аппетита не было совсем, а главное, притупился вкус. Пропали вкусовые ощущения вообще. Пьер ухаживал за ним, готовил ему чай с лимоном, пару раз заставил его выпить куриный бульон, но у Майкла началась диарея, и ребята подумали, что это от бульона. — Я читала, что одним из симптомов коронавируса является диарея. Лиза, что он от диареи принимал? — Он мне не говорил, но думаю, что ничего. Раз они с Пьером подумали, что это от куриного бульона все началось, то Майкл, видимо, просто перестал его употреблять. Последний раз, когда мы с ним говорили, ему было немного легче, может, и не было, но он так мне говорил. Майкл еще сказал мне, что песню «Нью-Йорк, Нью-Йорк», которую исполнял Фрэнк Синатра, он сейчас воспринимает по-своему, по-другому. — Как это? — Помнишь там слова такие в песни, в самом начале: «Start spreading the news. I'm leaving today». — Ну, да, конечно, Лизочка, эту песню весь мир знает! — Так вот, он говорил, что спеть фразу «I'm leaving today» из Нью-Йорка было бы сейчас для него большим счастьем, потому что здесь реальная опасность для жизни! Он говорил, что поправится, заберет меня, и мы уедем из этого города! Куда уедем… Подожди, Ирочка, не могу говорить, и сопли, и слезы — все разом. — Хочешь, потом поговорим? — Нет, Ириша, что будет потом, я не знаю, давай сейчас. Так вот это был наш последний разговор с Майклом. Потом у него начались боли в грудной клетке, причем очень сильные. Дыхание стало не просто затруднено, а прямо очень трудно было и больно дышать. Пьер давал ему теплую воду, но и пил Майкл с трудом. На следующий день утром Майкл дышать уже не мог. Боль была невыносимая. Грудь всю сдавило так сильно, как будто на нее поставили какой-то тяжелый груз. Пьер посадил Майкла в машину и повез в больницу. В больнице Майклу дали кислород, вроде ему стало чуть легче. Его надо было подключить к аппарату искусственного дыхания, но в больнице целая очередь больных, кому нужен этот аппарат, на всех не хватает. Во время очередного приступа, не дождавшись подключения к этому аппарату, Майкл умер. — Лиза! Я не могу поверить во все это! Какое-то страшное кино, такого не бывает в жизни! Как так?! — Да, Ириша! Это все напоминает фильм ужасов! Сейчас вообще у многих складывается такое впечатление, что это похоже на 11 сентября в замедленном действии. Нью-Йорк стал мировым центром пандемии коронавируса, и это не фильм ужасов, а реальность! А знаешь, что еще страшнее? — Что ты говоришь, Лизочка! Что может быть еще страшнее? — Страх потерять работу! На том же форуме я прочитала, что пишет одна девушка. Так вот она говорит, что для нее лично главный страх — это не коронавирус, а потеря работы. И таких людей миллионы здесь! Есть люди, которые, может, и хотели быть в самоизоляции, но не могут. Их работодатель не оплачивает эти дни. Если они не могут работать, то у них не будет денег, их выкинут из квартиры. Если ты не работаешь — ты не выживешь. — Да, Лизочка, вчера в новостях у нас говорили, что за последнюю неделю количество безработных в Нью-Йорке увеличилось на десять миллионов человек! — Понимаешь теперь, о чем я говорю! У меня на душе такой мрак, ты себе представить не можешь! Я не знаю, что будет со мной завтра, не выхожу на улицу, заказываю продукты онлайн, но их привозят не сразу, заказов много, надо в очередь вставать. Я нахожусь в постоянном страхе, особенно после смерти Майкла. Масок защитных на всех не хватает. Смотрю новостные сводки и просто схожу с ума! — Да, я тоже слежу за новостями! Воспринять пока то, что ты рассказываешь, могу с трудом. В Москве люди в большей степени проявляют понимание ситуации и соблюдают режим самоизоляции, но есть и пофигисты. Чеснока поем, стопку выпью — и меня не возьмет, вот такое отношение к проблеме. Мне кажется, что сознательных все же больше. — Чеснок! Да они в своем уме! Сейчас найду тебе, где это, а вот, в ленте уже другого форума пишет наш русский парень, который сейчас живет в Нью-Йорке. Читаю: «Глядя на то, как относятся к вирусу в РФ, хочется плакать. Сидите по домам, идиоты. Это не шутки. Все будет очень быстро, и ваша система здравоохранения не успеет вам помочь. Не помогут ни чеснок, ни водка!» Все, Ириша, говорить о вирусе давай сегодня больше не будем, сил нет! Хотя ни о чем другом я сейчас думать не могу! — А Пьер сдал тест на коронавирус? — Да, конечно! Он не звонит мне после смерти Майкла, ему очень тяжело морально. Они были очень дружны, чуть ли не со школьных лет. Я позвоню ему, пока не могу, мне нужно хоть чуть-чуть в себя прийти. А как Франческо? Ты на связи с ним? — Да, ему лучше намного. Он дома. Пока не работает, но я так понимаю, что через несколько дней вернется в больницу. Очень беспокоюсь за него! — Ну хоть что-то есть еще светлое в этой жизни! Франческо здоров! Большой ему привет от меня и бабушке твоей! — Да, передам обоим приветы. Не знаю, как сказать бабуле про смерть Майкла. — Ириша, ты хотела мне просто так позвонить? Просто в начале разговора ты сказала, что собиралась мне звонить. — Да, Лизок, просто спросить, как дела! Мы же с тобой всегда должны быть на связи! — Да, хорошая моя! Обнимаю тебя, перезвоню тебе через пару дней, когда хоть немного в себя приду! После разговора с Лизой Ирина не знала, как сказать бабушке, что случилось с подругой в Нью-Йорке. Девушка собиралась с мыслями, подбирая нужные слова, когда в комнату вошла Наталья Сергеевна и позвала ее попить на кухне чаю. — Я поняла, что ты с Лизой говоришь, хорошая моя! Не думай, как мне рассказать, я все слышала. Дверь была неплотно закрыта, так что не мучайся зря, я в курсе! — Бабуля, это как же так! Почему Майкл? Наталья Сергеевна прижала к себе внучку и стала нежно гладить ее по волосам. Им казалось, что в этой тишине, молча рядом друг с другом они могут просидеть до утра, и если бы не телефонный звонок, то, возможно, так и было бы. Звонил Паша и сказал, что про Ирин день рождения он всем все рассказал и все с удовольствием «придут», надо только определиться с датой и временем. — Паша, спасибо тебе огромное, но праздник переносится на неопределенное время! — Что-то случилось? Ирина не стала рассказывать Павлу о трагедии в жизни Лизы. Не сегодня. Пусть песок в часах осядет, потом. Из хроники пандемии Житель Нью-Йорка Тим Эррера проснулся с кашлем и высокой температурой. Первое, что он сделала, — позвонил в кабинет своего лечащего врача. Там ему посоветовали позвонить в клинику «Скорой помощи», чтобы пройти тест. На просьбу посоветовать ему клинику, где делают тесты на коронавирус, Тиму ответили, чтобы он поискал в Интернете. Пока Эррера обзванивал больниц в попытке найти тесты, его соседка по квартире пыталась дозвониться на горячую линию CDC (Centers for Disease Control and Prevention). После часа ожидания на линии ее соединили с оператором, которая записала симптомы Эрреры и пообещала перезвонить позже с информацией по тестам. Через час Тиму Эррере перезвонили и сказали, что он и его соседка должны приехать и сдать тесты на коронавирус следующим утром. Они прошли 40 минут от дома в Нижнем Ист-Сайде до больницы, потому что медсестра приказала им не ездить на общественном транспорте или такси. (Как это было бы возможно, когда тебе совсем плохо?) Через четыре дня Эррера узнал о своем положительном результате на онлайн-портале больницы. Почему ему, молодому здоровому человеку без хронических заболеваний, и его соседке предложили пройти тест, Тим так и не понял. Он сказал, что многие его друзья с симптомами и предрасположенностью к пневмонии пытались получить тесты, но никто не смог.