Телевизионные аддикты объясняют пристрастие к ТВ желанием отвлечься от неприятных мыслей, от тоски и душевного одиночества. Многие обращаются к ТВ, чтобы чем-то заполнить свободное время. Но длительный просмотр телепередач усугубляет переживание изоляции и бессмысленности своей жизни. Заядлые телеманы, у которых сломался телевизор, испытывают синдром отмены: «Вся семья ходила потерянная, как обезглавленные курицы. Дети меня раздражали, я все время плакала». Телеманы нередко страдают ожирением. Со временем у взрослых и детей понижается творческий подход к решению житейских проблем, ослабевает стремление достичь намеченной цели. Компьютерная аддикция. Нарастание признаков зависимости проявляется психическим, а затем и психофизическим дискомфортом, в большей степени эмоциональным, вне общения с компьютером и восстановлением комфорта при начале (или предвкушении начала) взаимодействия с ними. Многие из этих признаков сходны с зависимостью от ПАВ. Это эйфория при использовании предмета зависимости, желание увеличивать время взаимодействия с предметом зависимости, а также появление чувства раздражения, гневливости либо угнетения, пустоты, депрессии при отсутствии контакта с предметом зависимости. Воображаемый стресс, как и реальный, включает гормон стресса кортиколиберин. В ответ на это выделяются катехоламины. К ним относятся гормон страха адреналин, гормон ярости норадреналин и гормон удовольствия дофамин. Далее подключаются серотонин и окситоцин. Серотонин отвечает за бодрствование, блокируя мелатониновые рецепторы, отвечающие за взаимодействие с мелатонином – гормоном сна. Этим можно объяснить нарушение режима сна-бодрствования у аддиктов. Благодаря окситоцину человек доверяет всему, что с ним происходит. Со временем обычные дозы гормонов уже не впечатляют, приходится усиливать стимуляцию и продлевать время нахождения в виртуальной реальности. В перерывах человек больше не чувствует себя радостным и бодрым, развивается синдром отмены. Отношения с компьютером у аддиктов становятся все более интимными, эмоциональными, создавая иллюзию стабильности и комфорта. Половина пользователей персональных компьютеров воспринимает сбои в работе машины как собственные неудачи. Когда происходят проблемы с компьютером, многие испытывают беспомощность или желание ударить компьютер для того, чтобы «наказать» его. Когда «плохо себя ведет» любимый человек, люди стараются найти сочувствие и понимание в кругу своих близких, изливая им душу. Как выяснилось в ходе опроса, трое из четырех пользователей делают то же самое, когда у них должным образом не складываются «отношения» с компьютером. Интернет-аддикция включает в себя навязчивое пристрастие к компьютерным играм или программированию; патологическую привязанность к опосредованным Интернетом азартным играм, онлайновым аукционам или электронным покупкам, поглощенность виртуальным общением и компульсивное блуждание в удаленных базах данных в поисках новой информации. Аддикция к интернет-общению. Вебоголики весь день общаются в сети, знакомятся и даже занимаются виртуальным сексом. У них наблюдается зависимость от «кибер-отношений» – от общения в чатах, групповых играх и на телеконференциях, что может привести к замене имеющихся друзей и близких виртуальными. Другая форма аддикции – зависимость от «киберсекса», то есть от порнографических сайтов в Интернете, от обсуждения сексуальной тематики в чатах или на специальных телеконференциях «для взрослых». Интернет особенно привлекателен для аддиктов общения по следующим соображениям. 1. Возможность вступать в виртуальные социальные контакты с относительно незнакомыми людьми (дискуссионные клубы, конференции, чаты, доски объявлений и т. п.). В условиях личностной изоляции в больших городах и географической оторванности от родственников Интернет может стать суррогатом реальной социальной жизни. 2. Физическое отсутствие участников коммуникации в акте общения приводит к тому, что чувства и эмоциональное состояние при общении, опосредованном Интернетом, можно не только выражать, но и скрывать, равно как и выражать чувства, которые человек в данный момент не испытывает. В Интернете утрачивают свое значение многие барьеры общения: внешний облик и привлекательность, пол, возраст, социальный статус. 3. Виртуальное общение анонимно. Псевдонимы зачастую берутся из мифологического набора, причем достаточно мрачного. Это освобождает скрытые комплексы, в первую очередь – связанные с агрессией и сексуальностью. Можно сменить пол или поиграть в садомазо, вместо собственной фотографии размещать изображение какого-либо животного или мультипликационного героя. Можно создавать себе «виртуальные личности», описывая себя определенным образом и представляясь под вымышленным именем. По принципу обратной связи может происходить взаимоусиление идеализированного самопредставления и идеализированного восприятия собеседника. 4. Высказывания людей в онлайн-среде не сдерживаются традиционными социальными запретами. Неформальность общения в сети – один из наиболее легких способов заочно познакомиться с новыми людьми и поддерживать длительный диалог, используя большое количества коротких фраз, не всегда точно отвечая на поставленные вопросы. Со временем у многих таким образом складываются продолжительные взаимоотношения. В сети, в публичных форумах можно общаться с группами, состоящими из нескольких сотен человек. Зависимость от сообщений (SMS-зависимость) характеризуется потребностью к общению посредством мобильных сообщений, число которых в течение суток может составлять несколько десятков. Возникла и с каждым годом крепнет субкультура компьютерных пользователей со своим жаргоном, непонятным для непосвященных, со своими ритуалами, символами, юмором и пр., аналогичная субкультурам криминального мира алкоголиков и наркоманов. Женщина сетует, что муж берет мобильный телефон с собой в постель и не отключает его даже в моменты близости. Не отключает он его и во время терапевтической сессии. В отсутствие сообщений аддикт испытывает тревогу, раздражительность, у него снижается настроение. В результате длительного использования клавиатуры мобильного телефона у аддикта отмечаются боли в суставе, воспаление и гипертрофия мышц пальца, нажимающего на кнопки («SMS-палец»). Аддикту необходимо быть на связи, в доступности для других людей, знать, что происходит. Разговоры с друзьями и родными позволяют чувствовать: я не один, меня любят, готовы выслушать. Общение с помощью SMS заменяет реальное общение, в том числе и в рамках любовных отношений. Аддиктивное поведение у виртуальных аддиктов становится стилем жизни, в процессе которого человек оказывается в ловушке постоянного ухода от реальной действительности в состояние измененного сознания. Созависимость Созависимая личность видит смысл своей жизни в отношениях с партнером, сосредоточивает все свое внимание на том, что делает или чего не делает партнер. Становится зависимой от другого человека и убеждена в том, что не сможет существовать и действовать независимо от него либо без взаимоотношений, которые установились с этим человеком. Созависимые склонны воспринимать чужие проблемы как свои собственные. Они всегда стараются делать то, что, по их мнению, могут сделать для других людей только они, хотя на самом деле другие люди могут сделать это для себя сами. Тем самым созависимые люди пытаются контролировать других людей. Созависимые люди – робкие, конформные и легковерные. У них преобладает «черно-белое» мышление. Они не доверяют своим собственным взглядам, восприятию, чувствам или убеждениям. Прислушиваются к чужому мнению и не защищают собственные взгляды и мнения. Они мирятся с невыносимыми ситуациями, так как считают, что должны это делать. Они страдают, играют роль мученика, однако делают это благородно. Такие люди все принимают на свой счет, боятся отвержения, думают, что они недостаточно хороши, отвергают комплименты и похвалу и впадают в депрессию из-за их недостатка. Они чувствуют себя виноватыми, когда тратят деньги на себя или позволяют себе развлечься. Созависимые люди искажают свои чувства и проявляют их только тогда, когда считают, что вправе это делать. Им не хватает проницательности. Они плохо разбираются в характере человека и видят только то, что хотят видеть. Они часто не в ладу с духовной стороной жизни. Созависимая жена алкоголика позволяет ему влиять на свое поведение и навязчиво контролирует его поведение. Когда у него возникают проблемы, она чувствует жалость, озабоченность и вину. Она испытывает непреодолимое стремление решить за него его проблемы, оставляет собственные дела, теряет сон, изо всех сил пытается помочь мужу жить на собственный манер. Когда же ее непрошеное вмешательство оказывается неэффективным, созависимая испытывает раздражение. Она обычно делает за зависимого то, что тот мог бы сделать сам, повышая тем самым собственную самооценку. С другой стороны, она гордится его достижениями как своими собственными. Когда получает что-нибудь от него, испытывает неуверенность и вину. Гораздо больше говорит о нем, чем о себе. Пытается доставить ему удовольствие, вместо того чтобы сделать это для себя. Ругает тех, кто против него, испытывая в это время возмущение и чувство своей правоты. У нее всегда множество неоконченных дел и никогда нет сил и времени, чтобы завершить их. Созависимая личность обвиняет в своих несчастьях других людей. Она позволяет им управлять своими мыслями, переживаниями и действиями. Стараясь контролировать других, она приписывает чувствам слишком большую власть. Впадает в состояние депрессии, вместо того чтобы действовать. Если действует, то жестко и категорично, при этом ее мысли блокируют чувства или чувства блокируют мысли. Она убеждена, что чувства плохи и их следует избегать. Увлекается сутью дела, чтобы избежать переживаний. Выражение чувств она считает признаком слабости. Она выражает только оправданные или «скандальные» чувства; злится, чтобы скрыть свой страх, печаль или обиду. Течение созависимости рецидивирующее. Можно выделить четыре фазы течения. Фаза озабоченности включает возникновение тревоги за зависимого, периодическое появление токсических эмоций (ТЭ): стыда, вины, обиды, ненависти. Используются такие защиты, как отрицание проблемы, проекция, рационализация: «У меня нет проблем, проблемы у моего мужа»; «Это друзья сбивают его с толку». Отмечается неспособность трезво мыслить, как при опьянении. Наблюдаются самообман, ложь, необоснованные требования, словесная и физическая агрессия. Повышается переносимость разрушительного поведения зависимого, появляются провалы в памяти. Фаза самозащиты включает тотальный, но неэффективный контроль и опеку над зависимым, чувство полной ответственности за семью, манипулятивное использование ТЭ с их отрицанием. Наблюдается низкая самооценка, допускающая саморазрушительное поведение. Возрастает выносливость к эмоциональной боли, причиняемой зависимым, учащаются провалы в памяти. Утрачивается контроль над своей жизнью, развивается отчужденность, замкнутость, изоляция. В фазе адаптации созависимая приспосабливается к трудностям, в том числе к распаду семьи, концентрирует все свои действия на зависимом, стремится изолировать и самоотверженно опекать его. Он старается демонстрировать «идеальное» поведение, в то же время бурно реагирует на рост потребления алкоголя зависимым. ТЭ выходят из-под контроля, появляется рассеянность. Выражена тенденция вступать после разрыва с зависимым в новые созависимые отношения. У созависимой нарастает жалость к себе, чувство непереносимой обиды. Она остро переживает чувства вины и стыда, ощущение собственного поражения. Ее самооценка падает до критически низкого уровня. У созависимой появляются психосоматические расстройства. Она обращается за медицинской или психологической помощью. Фаза истощения характеризуется максимальной интенсивностью агрессивных ТЭ, их использование рационалистически обосновывается. Полностью утрачиваются терпимость к зависимому и чувство собственного достоинства. Созависимая чувствует себя вялой, пассивной, подавленной, не может выполнять привычные повседневные дела. Появляются болезненная ревность и зависть, теряется вера во всех и надежда на лучшее, Нарастают ненависть к близким, социальная изоляция и дезадаптация. Созависимая жестоко обращается со своими детьми или перестает заботиться о них, забрасывает другие свои обязанности. Становится грубой, агрессивной, замкнутой. У нее возникает чувство отчаяния, нарастает тревога, появляются навязчивые страхи. Созависимая испытывает чувство безнадежности, начинает планировать побег от тех взаимоотношений, в которых она чувствует себя как в капкане, обдумывает самоубийство. У нее появляются или усиливаются различные аддикции: расстройства пищевого поведения, трудоголизм, зависимость от транквилизаторов, никотина, алкоголя. Созависимая отказывается от лечения, не верит в него. Почему созависимостью чаще всего страдают женщины? Материнское счастье включает самоотверженную заботу о ребенке, подчинение своей жизни его потребностям. Такое поведение природа поощряет «гормонами счастья». Созависимая женщина получает эти гормоны в роли святой Матери Терезы. Созависимая женщина обычно перенесла в детстве тревожное расстройство, вызванное разлукой или потерей родителей, которые проявляли зависимость от алкоголя, пищи, работы, секса, другого человека и т. п. Нередко она была жертвой сексуального, физического или эмоционального оскорбления, плохого ухода и плохой заботы, отвержения. Она резко защищает себя и «своих» и негодует, когда другие критикуют ее. То есть когда другие ведут себя с ней так же, как созависимая со своим подопечным и сама с собой. В личности созависимой обращает на себя внимание размытость границ собственной личности и закрытость эмоциональной сферы, как от окружающих, так и от самой себя. Эта нечеткость личностных барьеров позволяет созависимой полностью «раствориться» в другом человеке, часто не понимая, где он, а где она сама со своими мыслями, чувствами и потребностями. Такая особенность часто позволяет алкоголикам и наркоманам использовать созависимых для получения своей личной выгоды за их счет. Женщина, живущая с алкоголиком или наркоманом, обычно первая узнает о его зависимости и вместе с ним пытается скрывать ее от окружающих. Когда это становится уже невозможным, она берет всю ответственность на себя и пытается контролировать поведение аддикта. Этот тревожный, недоверчивый сверхконтроль уничтожает остатки душевности, искренности в отношениях. Ее поведение становится манипулятивным и стереотипным, оно управляется максималистскими понятиями и противоречивыми эмоциями. От недоверия аддикту она легко переходит к легковерию – очень хочется! Жена звонит на работу мужа: – Он заболел. Проспится, перезвонит. С окружающими женщина остается недоверчивой и скрытной. Все это соответствует ожиданиям аддикта и способствует прогрессированию болезни. Правильно было бы, узнав об аддикции, настоять на оповещении родителей и лечении. Но аддикт на это не идет, женщина уступает ему и делается для него одним из средств добывания алкоголя или помехой, становится созависимой. Появляются первые проблемы вследствие потребления психоактивного вещества (ПАВ), но сам аддикт еще не считает необходимым полностью отказываться от потребления. Родственники, как правило, тоже не видят еще болезни, серьезно не относятся к появившимся трудностям. Они еще надеются установить контроль за потреблением ПАВ. Однако уследить за этим оказывается невозможным. А тут еще возникают последствия потребления ПАВ, которые отражаются на всей семье. И созависимые научаются решать проблемы своего подопечного так ловко, что тот даже не успевает заметить эти проблемы. Часто близкие аддикта отдают его денежные долги или компенсируют продажу вещей для покупки ПАВ, веря в сказки о потерях. Неудивительно, что, пребывая в иллюзии благополучия, аддикт не задумывается о лечении. Постепенно родственники аддикта смиряются с его поведением и приспосабливаются к жизни в таких условиях. Жена забирает все деньги, пока муж пьян. Дети знают, что, когда папа пьяный – он добрый, дает деньги, покупает подарки. И учатся манипулировать им для достижения своих целей. В период отказа от ПАВ аддикт нуждается в понимании, чуткости, доверительном общении и бережной поддержке. Однако жена остается дезориентированной, тревожной, недоверчиво контролирующей. Она переживает, что была нужнее ему, когда он был болен. И провоцирует срыв. Зависимым семьям присущ ряд общих черт: страх перед чужими людьми и изоляция от них, тесная сплоченность, фетишизация брака, денег и власти. Для этих семей существует только материальный мир, они ни во что не верят. Члены семьи полностью зависят от оценки родных и окружения, нельзя искать помощи вне семьи. Неудача, отъезд или смерть одного из членов семьи переживаются всей семьей одинаково трагически. Вместо любви семья держится на чувствах жалости и долга, обиды и вины, общих вкусах и оценках людей. Семья опирается на традиции прошлого, боится изменений, с тревогой смотрит в будущее. Источником ее энергии служат не радости текущей жизни, а тревоги и волнения. Взаимоотношения между членами семьи обычно укладываются в треугольник «Жертва – Мучитель – Спаситель». Эта дисфункциональная игра зачастую переходит из поколения в поколение, и если ее резко прекратить, у семьи наступает тяжелейшая абстиненция – синдром отмены. Поэтому появление признаков выздоровления у наркомана вызывает сопротивление лечению со стороны членов семьи. Созависимая семья наказывает тех, кто выдал тайны клана: алкоголизм, психические болезни, самоубийства, супружеские измены и сексуальные дисфункции и т. п. Агрессивные и аутоагрессивные импульсы часто отыгрываются в действии: скандалы, насилие, неразборчивость в сексе, запои, неумеренные траты, травмы и аварии. Созависимость приводит к психопатизации личности, сходной с изменением личности химически зависимого. Вместо любви к близким нарастает ненависть, появляются болезненная ревность и зависть, теряются вера во всех и надежда на лучшее, нарастают социальная изоляция и дезадаптация. Психика членов созависимой семьи претерпевает следующие изменения: ● собственное «Я» теряется, происходит фиксация на употреблении психоактивных веществ одним из членов семьи; ● поведение аддикта фактически полностью определяет эмоциональное состояние других членов семьи; ● преобладают аффекты ярости, вины, отчаяния; ● резко падают самооценка и самоуважение, например, появляется убеждение «мы плохие, мы сами виноваты во всем»; ● усиливаются лже-роли: Жертвы («за что мне такие мучения»), Спасителя («я спасу его, чего бы мне это ни стоило»); ● появляется состояние эмоционального отупения и апатии, наступает изоляция; ● на фоне хронического стресса неуклонно ухудшается здоровье: обостряются соматические болезни, развивается депрессия. Можно выделить и другие особенности созависимых, способствующие развитию аддиктивного поведения их подопечного: ● неосознанная потребность быть совершенно необходимым и незаменимым человеком для аддикта (эта потребность может выражаться в желании осуществлять контроль и власть); ● чувство чрезмерной лояльности к аддикту, желание справиться с трудностями его поведения; ● всепоглощающе чувство не только ответственности, но и вины за то, что у члена семьи развилась аддикция; ● стремление сохранить позитивное впечатление о семье среди окружающих; ● стремление предотвратить опасные ситуации (угрозу ухудшения социального положения из-за деструктивного поведения аддикта); ● желание смягчить агрессию аддикта, родственников и других значимых людей; ● ригидность в схемах мышления и поведения, неумение объективно оценивать и существовать в реальности; ● отсутствие осознания болезни и истинного трагизма ситуации; ● избегание психологической, медицинской и социальной помощи. Сначала вы жертвуете собой ради тех, кого любите, а потом их же за эту жертву ненавидите. Самопожертвование – это самоубийство. Бернард Шоу