И хотя все верно, я не получил ни капли удовольствия от этого поцелуя, ее слова все равно задевают мое эго. Как, черт возьми, она посмела отвергнуть меня после того, как кокетничала со мной, позволив сформироваться дружбе? Я понимаю дружбу между мальчиком и девочкой, но эти люди обманываются, прося кого-то стать близким другом вместо того, чтобы выбрать секс. Один из них либо скрывает свои чувства к другому, либо они уже трахались, целовались или баловались друг с другом в прошлом. Дружба между мужчиной и женщиной может быть платонической только когда они партнеры друзей, либо когда твой лучший друг — гей. Мы были созданы, чтобы трахаться с противоположным полом, и когда все сказано и сделано, мы всегда приходим к моменту обнажения. В этот момент я могу разрушить нас, в смысле, принять своего зверя и отравить ее своим ядовитым языком. «У меня не встал бы на эту вонючую щель, что ты прячешь между своими округлыми бревенчатыми бедрами, даже если бы ты помыла свою вагину дезинфицирующим средством. Единственное, на что годится твоя киска, так это на то, чтобы согреть руки». Я вздыхаю и сглатываю этот ответ, вместо него предлагая смех облегчения, который совершенствую на протяжении многих лет, имитируя несуществующую внутри меня нормальность. — Верно. Однако стоило убедиться. В противном случае мы могли бы стать отличной парой. Закрывая глаза, а затем, улыбаясь, она обнимает меня. — Нам и так отлично вместе. Ты мой лучший друг, Райан. Кажется, ей не стыдно в этом признаваться, хоть мы и знакомы так мало времени, но, видимо, она настолько одинока, что записала меня в лучшие друзья. Боже, я бы пожалел ее, если бы мог. — Я завтра иду на барбекю. Ты же пойдешь со мной? Она отпускает меня, перед этим сжимая в объятиях, и кивает. — Ага, звучит здорово. — Так почему ты выглядишь так, будто готова прямо сейчас взвалить весь мир себе на плечи или расплакаться? На данный момент коридор погрузился в тишину. Всего несколько людей бродят вокруг, но у большинства уже начались занятия, включая меня и ее. Мелоди качает головой и пожимает плечами. — Мне просто не нравится, когда не знающие меня люди притворяются, будто понимают меня и что для меня будет лучше. Никто не знает эту версию меня. — Она погружается в собственные раздумья, так что ее последнее слово звучит шепотом. — Хочешь, пойдем за кофе? Аромат пьянит. Единственное, что люблю — это кофе. Машина за прилавком испускает пар, пыхтя, пока горячее молоко смешивается с двумя порциями эспрессо, наполняя собой кружку. — А ты знал, что кофе воздействует на психику? И от больших доз бывают галлюцинации. А еще он может убить. Мелоди заняла нам столик, пока девушка за прилавком пытается оторвать от меня взгляд. Я ее привлекаю, но, вероятно, она никогда не разговаривала с парнем, если не считать принятие заказа. Ее застенчивое личико обращает на меня свой взор, желая убедиться, что заговорю с ней в ответ. — Для фатального исхода потребуется сотни чашек. Она передает мне мой заказ вместе с тарелкой с двумя печеньями. — Значит, я остановлю тебя на девяносто девятой, — смеется она, удивляя меня. Мне нравится ее невинность. Она отворачивается и возится со следующими заказами. — А я поджарю тебя, разорвав напополам, с одной стороны засунув мой член, а со второй двенадцати дюймовый страпон, маленькая девственная сучка. Мои глаза закрываются, скрывая кипящие внутри эмоции. То, как напрягается ее осанка, говорит, что девушка услышала меня за гулом кофе-машины. Ее голова резко поворачивается, и я самодовольно усмехаюсь в ответ, наклоняя голову и благодаря за кофе. Я отыскиваю Мелоди в дальней части кафе в уютной угловой кабинке. Ставлю перед ней латте, и она сжимает его в ладонях, будто спасательный круг. Я сажусь напротив и жду, когда девушка заговорит. Знаю, она готова раскрыться, и я хочу услышать каждую деталь. Мелоди прерывисто вздыхает. — Мои родители умерли. Она просто вываливает это, будто констатирует, что на улице идет дождь. Я жую жвачку. Моя рука тянется над столом и берет ее за руку, ее глаза сосредотачиваются на чем-то позади меня, но я знаю, что мысленно девушка потерялась в воспоминаниях. — Поговори со мной, Мел. Должно быть, она знает, что мне нужно большее. Она собиралась домой навестить их, так что понимает, я в курсе, они умерли недавно. — Их убили. Я нашла их, и мне пришлось столкнуться со всем этим, а тупая консультант-психолог ожидает, что расскажу ей обо всем. Но, Боже, я едва могу прожить день, пытаясь не думать о запахе, крови и… — Ее дыхание становится нестабильным, рука ерзает поверх моей. — А она хочет, чтобы я поговорила об этом. Словно все так просто. Теперь девушка плачет, ее свободная рука быстро вытирает слезы. — Что ты почувствовала, вот так потеряв их? Ее рука выскальзывает из моей. — Какого черта, Райан? Как, по-твоему, это было? Я наклоняю голову и хмурю брови, пытаясь показать боль. Я изменяю свое дыхание, чтобы мой голос казался тише и пропитанным горем. — Я потерял отца, когда мне было одиннадцать. Мы с Блейком вместе нашли его. Он споткнулся на лестнице и сломал шею. Она вскакивает с места, бросается ко мне и крепко обнимает. Общее горе объединяет, это мне ясно. Глава 19. Дележка МЕЛОДИ Не могу поверить, что согласилась пойти на это барбекю. Райан заедет за мной в любую минуту, а я все еще стою в трусиках и лифчике, глядя на платье и альтернативу в виде джинс и футболки. Хотя сегодня жарко, жара проникает сквозь жалюзи, от чего моя комната в общежитии ощущается подобно печи, так что платье кажется очевидным выбором. Сегодня я чувствую себя чуток полегче. Думаю, помогло то, что поделилась переживаниями с Райаном. Тот факт, что он жил, потеряв одного из родителей, по странному утешает. Допустим, его отца не убили, но все равно он лишился того, кто дал ему жизнь, кто растил его, пока не умер. Возможно, я не так уж потеряна. Райан и Блейк выжили. Телефон гудит, пугая меня. Это снова Маркус, никак не оставит меня в покое. Наш семейный адвокат наконец-то вернулся домой из отпуска и хочет зачитать завещание, но я не чувствую себя готовой расстаться со всем, чем владели родители, включая дом и бизнес. Что станет со всем этим? Боже, мне нужно со всем покончить. Человек моего возраста не должен думать о подобном дерьме, но погружаться в себя и прятаться от этого не поможет. Тени карабкаются из темноты, вскоре я полностью потеряюсь в них и никогда не найду свет. — Мелоди, — голос Райана прорывается через закрытую дверь, в результате чего мое сердце подпрыгивает от страха. — Ладно, я готова. — Я натягиваю сарафан через голову, хватаю сумку и обуваю бежевые ковбойские сапоги. По пути мы проходим мимо Вишенки и Рыжей. Она краснеют, что, учитывая их наследственность, делает девушек похожими на красные маяки. Девочки хихикают и шепчут мне позвонить им позже, вне сомнения, снова строят предположения. Если бы Вишенка и Рыжая только знали, что меня невероятно манят губы его брата, именно они занимают мои мечты с того момента, как впервые их коснулась. Будет ли он на барбекю? Черт, конечно, будет, как и большинство детективов. Знают ли они, кто я? Известно ли им, что случилось? От волнения кровь по моим венам бежит слишком быстро. Я ощущаю волну неуравновешенности, за которой следует тошнота с примесью озноба. — Они просто люди, Мелоди. Мы не задержимся. Да и придем не первыми. Мое внутреннее сражение с самой собой явно заметно со стороны, так как Райан чует этот дискомфорт. БЛЕЙК Я не купился на это еще с той секунды, как они задержали соседа наркодилера при попытке сбежать с подружкой-наркоманкой. Я проверил зацепки, даже несмотря на то, что это не мое дело; ведь нехорошо, когда кто-то, способный на подобное, обитает слишком близко к твоему дому. Райан много раз бывал в клубе, а убийца выбрал жертву наугад, я это знаю. Он был слишком наглым, как по мне. — Что это? — спрашивает Райан, входя в мой кабинет. Должно быть, я оставил дверь открытой; это не в моем стиле. Черт, в последнее время я непоследователен. Стал одержим братом Мелоди, продолжая прокручивать в голове все детали, подавляя потребность столкнуться с ним и сломать его маленькую слабую шею. Ее чертовы глаза будят меня каждую ночь, проникая в сны. Мой член становится твердым и требует облегчения, пока в голове вспыхивают образы прикосновения ее сексуальных губ. Все это не дает мне покоя. — Блейк! Я обращаю внимание на брата, когда он повышает голос. — Извини. Что? Он приподымает подбородок в сторону фото и отчета на моем столе. — О, это работа. Ты не слышал об убийстве в клубе «Блу»? — Конечно, все слышали. В газете говорили, что у них есть подозреваемый. Это так? Я откидываюсь на спинку кресла, складывая руки за головой. — Его сосед, но я в это не верю. Брат пристально смотрит на меня, его губы приподымаются, почти что формируя улыбку. — Потому, что в работе ты получше этих ботаников. Но почему тебе вообще есть до этого дело? Он был низшим звеном. Я опускаю руку, собираю файлы и сую их в один из ящиков стола. — Это моя работа, Рай. — Он смеется, бросая на меня косой взгляд. — В чем, черт возьми, твоя проблема?