Эльф рассмеялся и взмахнул рукой — очередь перед порталом мгновенно расступилась. — Удачи, ничтожество… — Благодарю вас, милейший. Мы двинулись по направлению к арке. Всего дюжина шагов вперед и лицо касается на удивление прохладной энергетической пелены, за которой скрывался проход в самый настоящий лабиринт из заброшенных шахт и туннелей. — Прекрасно, просто прекрасно — проворчал материализовавшийся позади Мозес — И что нам теперь делать? — Гулять — улыбнулся я, а затем материализовал сферу Августа и заговорчески кивнул шаману — Доставай. Эстир запустил сразу обе руки в свою сумку и выудил оттуда сконструированную на досуге «базуку», собранную из десятков зеркал, увеличительных стекол и драгоценных камней. Щелк. Я закрепил светильник в специальной выемке у самого основания импровизированного лазера и, убрав металлическую заслонку, посветил многократно усиленным потоком божественного излучения в ближайшей туннель, откуда сразу же послышались вопли умирающих чертей, магогов и прочих младших демонов, густо заполонивших вольфрамовые рудники. Интерфейс NS-Eye разом замерцал сообщениями о десятках уничтоженных мною монстров. Все-таки +47 % к урону против существ и явлений, порожденных тёмной магией — не шутки. — «Во тьме ночной, при свете дня, злу не укрыться от меня…». — Братишка — поморщился Мозес — Цитировать «Зелёного Фонаря» — это дно. Самое настоящее дно. Но признаю, пушка зачётная. — Погодите — не понял Герман — Так мы будем сегодня драться или нет? Эстир откупорил бутылку шампанского и, сделав большой глоток, пристроился позади меня. — Не знаю как вы, многоуважаемый танк. Но лично я планирую под конец испытания капитально нажраться, и установить новый мировой рекорд без единой царапины. А вы, коли так сильно горите желанием помахать своей железякой, можете носиться по кругу и добивать самых «толстых». — Вот отстой… — расстроился танк. — Согласен — прогудел Гундахар, стараясь по-максимуму укрыться от излучения артефакта — Самое отвратительное и бесчестное прохождение из всех, что я видел. — Не волнуйся. Завтра мы идем в психбольницу. И боюсь, что там этот вариант уже не прокатит. Планировка неподходящая. — Скорее бы. Будь проклят этот неведомый свет. У меня от него глаза щиплет. — Какие мы нежные. Глава 8 — Влад! Глас! — послышался крик Германа из каминного зала — Скорее спускайтесь! Через минуту начнется повтор! Я отложил книгу «Похвала глупости», надел рубашку и направился в сторону лестницы. Домой мы вернулись пару часов назад. И несмотря на неутихающую бурю эмоций и искреннего восторга, мы оба коротко пообщались с остальными, а затем разбрелись по своим комнатам. Лично я хотел побыть в уединении и хорошенько подумать о будущем, в то время как шаман был просто-напросто мертвецки пьян. — О! Воскрес? Эстир медленно ковылял по ступеням на пол пролёта ниже меня, для верности придерживаясь руками за стены. — Да я и не это… уф-ф-ф… в целом, да. — Тогда может водочки? Тепленькой? Шаман покачнулся, кое-как сохранив равновесие. — Думаю, господин Эо, сие мероприятие станет предвестием катастрофы еще более грозной и устрашающей, чем тот двухголовый огр, вывалившийся из дверей «Ревущей Тошниловки». — Проблюешься? — Так точно. — Ясно. В таком случае не буду тебя мучить. — Благодарю. Собственно, мой калейдоскоп воспоминаний уже более-менее сложился в цельный образ, однако я по-прежнему переживаю за исход боя. Ибо абсолютно не помню, чем всё закончилось. Всё-таки мешать шампанское с «Мозгобойней» было ошибкой… Я весело улыбнулся. — Тебе это понравится. Ты у нас теперь звезда. Эстир гордо приосанился. — Всё, как и должно было быть. — Ну, где вы там? — продолжал нервничать внизу Герман — Вот-вот начнётся! — Не ори — шаман ввалился в каминный зал и рухнул на диван перед «телевизором» — Я готов. — Господи… — поморщился Мозес, отодвинувшись от него подальше — Кто-нибудь откройте настежь окно! От него кирогазит, как от бочки с гидразином! — Не преувеличивай. К тому же сомневаюсь, что ты хоть раз в своей жизни нюхал ракетное топливо. — Так мне дедуля рассказывал. Он у меня в ракетных войсках служил. — Всё, тихо! Вот! Сейчас! Мы уставились в экран. … и напоминаю: завтра ровно в шесть часов вечера на Площади Мира состоится первое после длительного перерыва публичное выступление первосвященника малого Пантеона Китна Рави, посвященное вопросу статуса людей двадцать первой версии… — Фу-у-у — скривился Герман, взглянув на проявившуюся на экране фотографию священнослужителя — До чего же злобная морда. А голова так вообще по форме похожа на шародрат. — Что еще за шародрат? — не понял Локо. — Помесь шара и квадрата. — Думаю, из всех присутствующих только вы способны на подобное сравнение, многоуважаемый танк. И правильно ли я понимаю, что следуя вашей логике, получается, что смесь пирамиды и цилиндра — это пирамилиндр? — Ну да, а че? — Да нет, мне всё ясно. …а теперь к другим новостям. Передаю слово моей коллеге — Айден Клэнси с Площади Порталов. Айден? - Приветствую, Брисса. - Госпожа Айден, расскажите, пожалуйста, что же все-таки за уникальное событие произошло сегодня в так называемом «сердце города»? Признаюсь, все мы, как и наши зрители, крайне заинтригованы! Картинка полностью сфокусировалось на изрядно продрогшей девушке, стоящей в окружении толпы зевак. — Удивление! Шок! Потрясение и восхищение! — именно эти слова приходят на ум — улыбнулась девушка — Этим утром, находясь на Площади Порталов, мы с коллегами стали невольными свидетелями того, как самое обычное и с виду беспроигрышное пари обернулось тотальной репутационной катастрофой и финансовыми потерями для одного, в то время как для других оно превратилось в феноменальный триумф! Фройлин Белар, всемирно известный член клана Небесный Доминион и звезда подземелий первой величины вызвал на так называемую «дуэль» группу никому не известных людей: Германа Велора, Гласа Эстира и Эо О’Вайоми. По условиям спора они должны были пройти «Вольфрамовые рудники» максимум за три часа и тем самым приблизиться к мировому рекорду, установленному самим господином Беларом, что, я напомню, составляет невероятные 1 час и 58 минут! Невозможно, скажете вы? — Как бы ни так! Один час и сорок две с половиной минуты! Ровно столько понадобилось новым восходящим звёздам подземелий на то, чтобы преодолеть «Вольфрамовые рудники от начала и до конца! А теперь подробнее… Пошла утренняя запись. На экране появилась все та же знаменитая Площадь Порталов, снятая ровно за минуту до нашего возвращения. Несмотря на холод и яркие вспышки портальных переходов, вокруг собрались тысячи «людей», не сводящих глаз с подвешенного в воздухе магического таймера: 1 час, 41 минута, 30 секунд… — … уверяю вас, госпожа Айден — объяснял девушке Фройлин — Эти «двадцать первые» появятся далеко не скоро. Если вообще появятся, а не воскреснут на ближайшей точке возрождения. Поэтому я, правда, не понимаю, какой смысл попусту стоять тут и мёрзнуть? Мы с моей группой готовились к «рудникам», по меньшей мере, шесть месяцев. Подробно изучили план «подземелья». Его каждое ответвление, каждый поворот, самый мелкий камушек. Затем долго разрабатывали тактику и стратегию, подбирали подходящую экипировку. Неужели вы полагаете, что они способны так просто взять и… — О! Сейчас будет мой любимый момент! — Герман сполз с дивана и передвинулся поближе к «телевизору» — Вот сейчас! На экране мигнула очередная яркая вспышка, и из арки мегалита спиною вперед вывалился пьянющий в хлам Эстир. Вся площадь разом погрузилась в звенящую тишину. — Ой… — шаман встал, кое-как отряхнулся, а затем торопливо попытался вернуться обратно, однако ничего путного из этого не вышло — тот стукнулся лицом о непроницаемую энергетическую пелену и повторно рухнул на задницу — Да что же это такое… чтоб тебя… — заприметив десятки чьих-то ботинок, Глас медленно поднял взгляд на обступившую его толпу и тяжело вздохнул — В общем, я прошу у всех присутствующих прощения… Просто мы с друзьями сидим там на выходе уже пятнадцать минут, ибо господин Эо благородно решил не позорить Фроляйн… ой… Фройлина… уж слишком сильно, а я страшно хочу писать… Кстати, где тут у вас туалет? Оператор взял крупным планом побелевшее от гнева лицо паладина, рядом с которым монтажеры добавили коротенький зацикленный ролик, где тот бесконечно повторял фразу: «удачи ничтожество». Герман громко заржал и покатился по полу. Впрочем, остальные тоже.