Услышав испуг в голосе призрака, Дженна метнулась, потеряла равновесие и упала в зеркало. Нико среагировал мгновенно. – Дженна! – завопил он, но опоздал. Девочка кубарем покатилась в зеркало, неуклюже раскинув руки, точно ныряльщик, который не рассчитал прыжок, – и упала в жидкую черноту. По поверхности пробежала рябь, которая скоро разошлась, оставив стекло таким же гладким, как и прежде. Потрясенное молчание прервал вопль Нико: – Джен! Джен! Он прыгнул в сундук, но едва его ботинки коснулись зеркала, как Алиса резким рывком выдернула его обратно. – Нет, Нико, это слишком опасно! – воскликнула Алиса, крепко держа его за плечо. – Мне плевать! – яростно ответил Нико, не отрывая глаз от предмета, который только что проглотил его сестру. – Отпустите, там Джен совсем одна! Отпустите! Алиса держала его крепко, как хорек кролика, но Нико был почти одного с ней роста, а три месяца тяжелой работы в лодочной мастерской Янни Маартен прибавили ему силы. Отчаянно вывернувшись, он дернулся в сторону, и не успела Алиса опомниться, как Нико снова бросился в зеркало. И на этот раз удачно. Лететь сквозь зеркало было холодно. Нико казалось, что он падает через жидкий лед. Поверхность зеркала, как тугая замерзшая лента, равнодушно пропустила его вниз, не заботясь о его дальнейшей судьбе. И теперь Нико находился в свободном падении, он переворачивался, крутился, как осенний лист в неподвижном ночном воздухе. А потом его затянуло в другую холодную пелену, которая окутала его, но тут же отпустила. Он упал на груду старых плащей. Нико поднялся, ударился обо что-то головой, и кто-то толкнул его в спину – это был рыжий кот с черной кисточкой на хвосте. – Уллр… Снорри? – спросил мальчик, потирая голову. Он сидел, высунувшись наполовину из большого зеленого шкафа, забитого пыльными старыми плащами. Мальчик обернулся посмотреть, откуда появился Уллр, и увидел, как Снорри вывалилась из старого зеркала – точно такого же, как то, в которое он упал, но прислоненного к стенке шкафа. – Привет, Нико. Снорри вышла из кладовки для кухарок и помощников поваров, которая больше не использовалась, так как они после серьезной стычки заняли вторую гардеробную лакеев. Снорри нерешительно посмотрела на Нико. Что он подумает о ней, если она последовала за ним? Ее мама всегда повторяла, что девушка не должна бегать за парнем… Снорри отмахнулась от мыслей о матери. Ее мама ведь никогда не говорила, что нельзя прыгать за парнем в зеркало. Ни разу. Шкаф с одеждой кухарок находился в глубокой нише на пересечении двух коридоров. Снорри и Нико осторожно выбрались наружу и огляделись. Здесь сильно пахло запеченным мясом, и Нико сразу вспомнил, что хочет есть. Но Дженны нигде не было видно. Нигде. Коридор был совершенно пуст. Вдруг Нико понял, какую глупость совершил. Дженна ведь может быть где угодно. Кто знает, куда ее перенесло зеркало? Внимание Снорри привлекло что-то, лежащее на полу. Она наклонилась и подняла изящную золотую булавку в форме буквы «Д». Нико побледнел. – Это Дженны. Я подарил ей на день рождения. – Эта булавка была у нее еще несколько минут назад, – сказала Снорри. – Я чувствую это. Я знаю. Нико улыбнулся и протянул девушке руку: – Пойдем, Снорри. Нужно найти ее. Она не могла далеко уйти. А на складе номер девять Алиса Неттлс готовилась последовать за Дженной, Нико и Снорри. «Нельзя же, – сказала она Альтеру, – оставлять их перед лицом опасности». Что бы ни случилось, она была намерена пойти за ними. Альтер покачал головой, потрясенный поворотом событий. Он потерял Дженну, Нико и Снорри, а теперь вот-вот потеряет свою дорогую Алису. Альтер лелеял слабую надежду увидеть их вновь. Он бы отдал все за возможность пойти с Алисой, но знал, что призракам этого не дано. В отчаянии Альтер смотрел, как Алиса делает робкий шаг в сундук. Он увидел, как она осторожно встала на рамку зеркала и собралась с духом, борясь с желанием зажать нос, как она обычно делала перед прыжком в воду. Пока Альтер пытался запечатлеть в своей памяти последнее мгновение с Алисой, мгновение, которое будет длиться для него вечно, Огнеплюй наконец выследил цель поиска. Из-за того что Огнеплюй резко скакнул в росте в последние дни, он не очень понимал, в какие щели может протиснуться, а в какие – нет. Дракон бросился к зеркалу, решив, что пролезет в него так же, как Дженна, Нико и Снорри. Алиса Неттлс выпала из сундука, но не успела остановить дракона. Стекло разбилось на тысячи черных мерцающих осколков пустоты. 33 Принцесса Эсмеральда Двое дворцовых стражников только что закончили дежурство и направлялись на кухню, где жена одного из них работала тушильщицей мяса, а другого – смотрительницей соусника. Тот стражник, что был поменьше ростом, круглолицый мужичок с натянутой лоснящейся кожей и поросячьими глазками, рассуждал, сколько именно почек нужно класть в бифштекс и печеночный пирог. Его худощавый и неприятный напарник, которого уже подташнивало, чуть не наступил на ошеломленную Дженну, когда та вывалилась из кладовки для кухарок. В ту же секунду девочку схватили за руки. – Так-так-так, что у нас тут? – спросил стражник с поросячьими глазками, который неважно видел в полумраке нижних этажей Дворца. – Где твое дворцовое одеяние, дитя мое? Дженна уставилась на стражника. У нее было странное ощущение, будто она почти поняла, что он сказал. – Ты здесь странница, – прорычал мужичок с поросячьими глазками. – Ты преступила землю королевскую! Это серьезный проступок! И ты за это ответишь! Дженне почему-то казалось, что пока лучше ничего не говорить. Она заметила, что второй, тощий, стражник смотрит на нее во все глаза. Она взглянула на него и заметила ужас в этих самых глазах. – Отпусти ее, Уилл. Ты что, не видишь, на ней одежда принцессы! Стражник с поросячьими глазками начал так пытливо разглядывать Дженну, что его глаза превратились в щелочки на пухлом лице. На лбу выступил пот, и стражник отдернул руку, как будто одежда Дженны была наэлектризована. – Почему ты сразу не сказал? – сердито прошипел он тощему. – Еще чего? Я сказал. А если бы ты не трещал все время про почки, жаркое и подливку, так что у меня в брюхе поднялся бунт, то заметил бы это своими собственными глазенками. У Дженны кружилась голова. О чем они говорят? Она услышала слово «принцесса», и у нее возникло странное чувство, будто ее узнали. Тут ее крепко взяли под локотки, но на этот раз с уважением и повели куда-то по коридору. Дженна слушала восторженную болтовню стражников, но понимала лишь отдельные слова. – Нам непременно будет воздано, Уилл. Мы отыскали нашу заблудшую принцессу, хвалебно нам. – Воистину, Джон. И какая радость для королевы воссоединиться со своей дочерью, а ведь она боялась, что та утонула. Быть может, мы снова увидим королевскую улыбку. – Может статься. Хотя я не знаю, когда мы вообще видели ее улыбку, Уилл, если уж по чести сказать. Уилл согласно хрюкнул, и Дженну почтительно попросили взойти по лестнице, если она позволит, в залы Дворца, «более пригодные для ее королевской особы». Вскоре они вышли на Долгий променад, и только тогда Дженна окончательно убедилась, что зеркало перенесло ее не только во Дворец, но и в другое время. Долгий променад выглядел именно так, как однажды вечером, разговорившись, описал его сэр Хирворд. Коридор был заставлен древними сокровищами. Не диковинными заморскими находками, разбросанными по ней Мило Банда, а роскошными старинными вещами, которые принадлежали Дворцу и рассказывали его историю. Здесь были прекрасные гобелены, портреты принцесс, их мамушек, дворцовых собак, волшебников и прорицателей, которые выглядели как живые, и даже бронзовая статуя редкого голубого дракона с таким же взглядом, как у Огнеплюя. Дворец не был таким тихим и пустынным, каким его знала Дженна. В нем шумела жизнь. Долгий променад напоминал Бродилы в час пик. Сотни слуг в безупречных дворцовых нарядах – серая туника или платье с красной полосой вдоль подола – сновали повсюду, выполняя поручения. Кто-то нес подносы с серебряными тарелочками под крышками, другие – стопки бумаг. Многие носили сумки, как у дворцовых гонцов, – маленькие красные папки с золотым королевским гербом. Но самым странным было то, что повсюду раздавался звон, так как возле каждой комнаты снаружи висел колокольчик, в который мог позвонить слуга более высокого ранга и отдать поручение тому, кто был рангом ниже. Колокольчики звонили беспрестанно, но оказывавшиеся поблизости слуги просто делали вид, что не замечали этого. Дженна шла очень медленно. Как только любой из слуг (то есть каждый) понимал, кто идет в сопровождении стражи, он удивленно останавливался, и остальные врезались в него. Одни потрясенно ахали, другие делали реверанс или кланялись, многие улыбались и ускоряли шаг, чтобы первыми рассказать новость о том, что утонувшая принцесса вернулась. Некоторое время спустя стражники наконец привели ее к месту назначения: в Тронную залу. Это была единственная зала во Дворце, куда Дженна еще не заходила, да и не хотела заходить, потому что там убили ее мать и Альтера, там она сама чуть не лишилась жизни, если бы ее не спасла Марсия Оверстренд. Когда Дженна вернулась жить во Дворец, то решила, что Тронную залу нужно запереть, и Альтер, который тоже недолюбливал это место, с ней охотно согласился. При виде принцессы, которая считалась утонувшей, пажи у дверей вытаращили глаза, и мальчик поменьше ахнул от удивления. Оба пажа низко поклонились и привычным жестом распахнули перед Дженной двери. Рыцарь дня, тучный человек с приветливым лицом, которого выбрали в тот день личным рыцарем королевы, при виде Дженны разинул рот, потом спохватился и изобразил старательный поклон со снятием шляпы и размахиванием руками. Пока все это продолжалось, взгляд Дженны блуждал по Тронной зале, которая была просто огромной. Это была вторая по величине зала во Дворце – она охватывала пять окон с фасада здания, которые выходили на ворота Дворца и прямо на старый Путь Алхимика. Слева был Путь Волшебника, а вдалеке, за Главной аркой, Дженна увидела Башню Волшебников, которая метила в розоватое вечернее небо. Золотая Пирамида на вершине скрывалась в обычной магической дымке, которая плавно поднималась из окон покоев Архиволшебника. Рыцарь дня, завершив свой поклон, немного стушевался оттого, что особа, для которой предназначалось его приветствие, скучающе смотрит в окно. Он незаметно кашлянул, и внимание Дженны тут же переключилось на Тронную залу. Зала была завешана роскошными гобеленами, изображавшими жизнь и приключения королевских особ. В одном конце залы в огромном камине горел огонь; в другом на резном золотом троне сидела, вышивая гобелен короткими грозными стежками, вполне живая и очень кислая королева Этельдредда. – О нет… – прошептала Дженна. Рыцарь дня шагнул вперед и обратился к королеве, которая даже не удостоила его взглядом. – Ваше величество, – произнес рыцарь, который обычно часами говорил то, что другие люди могут сказать за несколько минут, если вообще сочтут это нужным, – ваше милостивое королевское величество, позвольте преподнести вам радость вашего сердца, успокоение вашего материнского горя, великое возвращение чудесного создания, на которое мы все так безутешно надеялись? – Давай покороче, – проворчала королева Этельдредда, перекусила нитку и сердито завязала тройной узелок. – Ваша ненаглядная утонувшая дочь, ваше высочество, – продолжил рыцарь, позволив себе лишь едва заметное выражение неодобрения, дабы подчеркнуть важность слов, – ваша плоть и кровь, госпожа. Этот нежный бутон, по коему весь Замок скорбел эти худшие месяцы страданий и горя, которые теперь остались лишь в горькой памяти… Королева Этельдредда раздраженно бросила гобелен на пол и крикнула: – Немедленно прекрати эту бессмысленную болтовню, иначе твоя голова сегодня вечером будет висеть на воротах Дворца! Рыцарь дня посерел и закашлялся. – И прекрати плеваться!.. А это что такое? – Королева Этельдредда наконец-то заметила Дженну. – Это ваша потерянная дочь, ваше величество, – робко вставил Рыцарь дня, не зная, считать это бессмысленной болтовней или нет. – Я не слепая, – кисло ответила Этельдредда, окидывая взглядом Тронную залу и чуть не теряя дар речи. – Но… как?! – Эти доблестные стражи, ваше величество… – Рыцарь дня широким жестом указал на двух дворцовых стражников, которые почтительно вытянулись по стойке смирно рядом с Дженной. – …нашли зеницу ока вашего в безутешных стенаниях блуждающей в недрах этого Дворца. Дженна хотела возмутиться, но потом передумала. Безутешные стенания – это уж слишком.