— Я уже говорил, что для человека вы слишком смелы, каэл Зербе. — Неоднократно. — Что ж. — «хозяин» словно потерял интерес к пленному. Подошел к дереву. Достал хурхутль и срезал сразу соцветие. Поднёс к лицу, словно пытаясь вдохнуть несуществующий аромат. — Данные о месте и дате рождения субъекта точны? — Абсолютно. — И он отказывается выдать тех, кто поставлял технологии? — Подозреваю, что это одна и та же организация, — буркнул Зербе, выделив последнее слово. — Вы ошибаетесь. Они тут не при чём. — Тогда кто? Данные от «Агни Корп» ещё не поступили, но запах «спидолы» у кордулов просто так не проявляется. А значит, кто — то смог модифицировать их железы. Ещё кто — то продал заговору карту туннелей и вооружение. Полагаю, загадочные инженеры делали это не просто так. — Он нам расскажет, — безмятежно проговорил хозяин, пряча в складки одежд цветок. И, нижней парой конечностей — доставая лазурную ленту. — Сомневаюсь, что это поможет. — Мой господин… вы не можете оказать мне такую честь, — жалобно всхлипнул мистер Аллен. — Могу. Ты расскажешь мне, кто поставил тебе технологию выращивания дерева. Остальное. Обязательно — того, кто купил технологию выращивания кордулов. Хурхутль медленно повернулся в лапе «хозяина», уткнувшись в складку на шее у Аллена. Тёмно — серый клинок не был оружием. Но отлично рассекал почти любой известный в мире материал. Мясо с прослойками жира в «почти» не входило. И Аллен начал говорить. Причем, как показалось Зербе — скорее из страха умереть раньше времени. Чем из страха того, что обязательно последует за повязыванием лазурной ленты на запястье. Он назвал поставщиков оружия. Оптовые обнаглевшие продавцы умрут до рассвета. Упомянул жадного инженера, имевшего доступ к чертежам. Он сам и вся его семья сгниют на рудниках Пустоши, больше не увидев солнечного света. Биоинженеры окапи — их препарируют публично на единственной площади Лесопилки. Долго, битый час, Аллен говорил главное. Не обращая внимание на пересохшие губы, на поднесённую флягу с водой. Мистер Аллен рассказал о тех, кто вывел небольшой заговор на поставщиков, кто подсказал лучший биоматериал для железы. Кто закупал полученный концентрат «спидолы» в промышленных объёмах. И кто настойчиво просил сообщать точные даты акций. Для безопасности собственных солдат. Зербе оставалось лишь глухо прорычать: — Кто? Кто с вами контактировал? Аллен, давясь смехом, дал полный словесный портрет. Кровь отлегла от лица Антона. Он покосился на «хозяина», чья шея распрямилась. Ксенос почти ударился о потолок затылком, но всё — таки расцепил сведённые перед плащом руки, — Любопытно. Каэл Зербе, вы знаете, что такое «Уроборос»? — Змей, хватающий себя за хвост, — процедил Зербе. Ему было не до философии. Он уже просчитывал, как лучше бы сравнять базу коллег с землёй. — Мистер Аллен как раз открыл нам хвост змея. Любопытно. Скоро его схватит собственная челюсть. — Не понимаю. — Вам и не нужно. В ближайшие месяцы не влезайте в дела «Агни Корп». Даже по делу крови. — Вам легко говорить. — Да. Я знаю, что будет. А вы — нет. Уходите. Зербе вдохнул. И выдохнул. Он не собирался спорить с «хозяином». Особенно — чувствуя рядом присутствие сородичей. Которые вышли к середине комнаты. Достали непривычные, но определенно бытовые предметы. И принялись вычищать те самые странные канавки, выдолбленные в полу у дерева. — Вам оставить ферментатор? — Зербе. Вы были на церемонии в оккулатории. Лучше оставьте биогель. Мистер Аллен вскоре его потребует. — Попытался пошутить, — буркнул Антон, распаковывая аптечку. «Хозяин» повернул голову. — Я тоже. — Смешно, — криво улыбнулся безопасник, вспоминая зрелище в оккулатории. И, почему — то — позеленевших дам в богатых костюмах, явно не посвящённых во все детали мистерий. — Ещё один, последний вопрос. Если позволите. — Позволяю. — Спросите у него, кто был их врагами. — Некорректный вопрос, — буркнул «хозяин», поправляя нечёткую линию канавки хурхутлем. — Уточню. Кто мог помочь мне и Эрнесту А. Н. точным выстрелом из лазерной пушки. — У нас не было такого мощного оружия, — затряс головой Аллен. — Если честно, мы и из обычного стреляли плохо… А наши друзья не любят пушки. Они обожают флогистоны, плазму, но не лазерную пушку. — Уточняли? — Я деловой человек, мистер Зербе, — подобрался мужчина. — Я должен знать о своих партнёрах как можно больше. — Понимаю, — спокойно кивнул Антон. — Лорд, я вас покидаю. «Хозяин» не ответил. К поверхности Зербе шёл, не оборачиваясь. Он остановился только один раз — набить табаком трубку. За его спиной всё громче распевались крайне низкие, утробные голоса. От их тональности мелко содрогались мышцы, но мистер Аллен, казалось, был на седьмом небе от счастья. «Тёмный» усмехнулся. Раскурил трубку, затянулся. Он видел много наивных ксенолюбов. Этот был не первым и не последним в жизни могучего офицера. И определенно, Джей Аллен заслуживал «хозяйского» ритуала. Сделав первый вдох, Зербе зашагал. Уже у самого выхода его догнал дикий вой боли. Он иногда прерывался влажными, глухими звуками, словно рвали большой кусок ткани. Не сошедшие с постов у входа в подземелье часовые хранили каменные, чуть позеленевшие лица. Зербе одобрительно кивнул и прикрыл дверь. Пленник какие — то несколько минут умолял о помощи, а затем прекратил. Больше нечем было исторгать звуки, оставалось только сдавленно хрипеть. А хрипы Антон Зербе уже не слышал. Ему было на них плевать. * * * Место: Старый Город Локация: Пирс номер два. Время: Я посасываю остывшую трубку, как будто это могло что — то изменить. Агнетт где — то за моей спиной смотрит в сторону бесконечной реки, растворяющей в себе весь смрад и мрак Города. Через двести километров будет озеро Сиппар. Место, у которого мы так и не окажемся. Ещё одно место. — Это совершенно необязательно делать, — глухо произносит она. Я не отвечаю. Рыжая может пробить меня эмоциями. Но, к счастью, не злоупотребляет этим. Хорошая девочка. Пирс номер два уже давно не принимал баржи, перегруженные импортными товарами. Слишком мелко, слишком близко к жилым массивам Старого города. Слишком маленькая полезная площадь, чтобы поставить мощные краны. Дельцы не позарились на это место — променад уже заканчивался у первого пирса. Да и район речного порта традиционно считался не самым благополучным районом. Хоть и «зелёным», зеленее глаз Агнетт. — Что тебе не нравится сейчас? Я скриплю зубами. Если честно, то выражал своё недовольство Эрнест А. Н. очень даже редко. Глухая ярость, с которой обычно вскрывал глотки отморозкам, поднималась из глубин души, но сдерживаться нужно было. И так слишком часто выходил из себя в последнее время. Поэтому — вложить всю озлобленность в тихое, аккуратное выбивание трубки о перила. — Не нравится, — цежу я, оборачиваясь, — что ты пытаешься мне навязать оседлый, приличный образ жизни. — Не пытаюсь… — Не нравится, что при этом всячески его избегаешь. Квартира, нормальная квартира на нас двоих, уже арендована. Насколько я помню, как и твоё место на кафедре. — Ничего ты не понимаешь, — сжимает губы Агнетт и отворачивается от реки. — Не понимаю. Я уже и не понимаю, кто ты вообще есть. В городе тысяча Агнетт, но понять, кто ты на самом деле, не могу. Ведь Агнетт, сидящая передо мной, никогда не назвала мне своей фамилии. И возраста. Она молчит. Неподвижное лицо. Никаких эмоций. Этот вопрос давно назревал — и не прорвался бы наружу, если бы ваш покорный слуга не поверил всерьёз, будто он съедется с рыжей красоткой. И вот — пожалуйста, холодное молчание. — Это всё? Я сужаю взгляд. За месяцы работы с отъявленными отморозками пришлось научиться понимать чувства человека лучше окапи. Но Агнетт я понять сейчас не мог. Кусок льда под отличной обшивкой, украшенный рыжей гривой. Нет, не стоит. Всё — таки, первое правило штурмовика Марвина Дотса не зря гласило — лишнее дело связываться с женщиной, безумнее тебя самого. Этот узел давно пора было разрубить. Я вздыхаю, неспешно укладываю трубку в футляр. — Если тебе найдётся, что сказать — я к твоим услугам. — Нечего. Не хочу подкармливать твою паранойю. И никто не виноват в том, что тебе не удается выйти на наркокартель. Даже ты сам. Я не отвечаю. Просто застёгиваю плащ поплотнее, поднимаю воротник. Последний раз смотрю на закатное голубое небо. Бросаю взгляд на каменное лицо Агнетт. Крепкая девочка. Если и позволяет себе слезу, то на дальней, скрытой от моего взгляда щеке. Оно и к лучшему. Иначе мне захочется остаться. Сделать первый шаг. Второй, третий. Деревянное покрытие тротуара скрипит под моими ботинками в полной тишине. Прислушаться, не услышать шагов следом. Меня никто не останавливает. Ускориться. Не оборачиваться.