— Скорее всего это «Северная Фудзи». Банда средней численности, контролирующая около семи борделей на севере Мыловарен, — бесстрастно комментирует аналитик. — Я не знаю, насколько она небольшая, но вооружены они были поголовно! И возможно, скоро у культурного центра начнётся бойня! Я видел, как туда направились два отделения «Гаганы» в полном штурмовом вооружении! Камера неожиданно опускается. Слышен дребезжащий женский голос: — Милок, панкейки будешь? Настоящие, не какая — то синтетика! — Бабуля, ты же знаешь… Разговор прерывает длинная очередь. Камера падает на пол и выхватывает спокойную старушку с чайником. — Джонни! Джонни! У вас всё в порядке! Журналист трясущимися руками молча поднимает камеру и направляет её в окно. Безвкусно одетый подросток беспорядочно стреляет куда — то вправо, за кадр. Он держит винтовку у бедра и, похоже, совершенно не волнуется за точность. Через пару секунд присоединяется ещё тройка его соратников, действующая примерно так же. — Какая — то молодежная банда, — спокойно комментирует за кадром гость студии. — Мы видим её типичное вооружение — древние кинетические винтовки и холодное оружие. Джон, мы не рекомендуем выходить и брать интервью. Бандиты могут находиться в состоянии наркотического опьянения. — И не собирался, — шепчет Джонни и снова роняет от резкого звука камеру. Кадр засвечен синеватой вспышкой, и вскоре трещащий звук сгустка плазмы перегружает звуковой канал информации. Камера поднимается. От группки бандитов остается только тёмное пятно и мелкие алые кусочки, замаравшие соседние стены. — Плазменная винтовка? — деловито осведомляется первый аналитик. Второй издает утвердительный звук. Камера снова направлена на покрывшегося холодным потом журналиста, но он ничего не успевает проговорить. — Держи чаю, когда ты ещё его попьёщь? Эти хулиганы могут попасть в окно и пробить чайник, так что пей, милок. — Подтягивай своих, — решился А. Н. Пока француз слегка не в себе, лучше установить определенную вертикаль подчинённости. Тем более, что «костяных» на ногах побольше, чем «сыновей». В тылу они в большей опасности, чем в ударном кулаке. База, пустите дрон — разведчик и сразу за ним — дрон — охотник. — Принято, пятьсот первый. Определенные цели есть? — Сканировать здание бывшего опорного пункта девять — тринадцать, охотник в режим ожидания. — Ожидайте, — бесстрастно сказала диспетчер. А из коридоров полезли опомнившиеся враги. Неточные выстрелы защелкали по стенам и полу, наконец, попав в грудь Эрнеста. Он откинулся, но этот выстрел биомышцы смогли выдержать. И именно это конкретное попадание взбесило теперь уже бывшего экс — комбатанта. — Не дайте выйти им из коридора! — зарычал в рацию он и, переключив полирежимку в режим дробовика, побежал вперёд, в свою стихию. Безумный ближний бой. Пять метров казались Эрнесту одним шагом. Он не обращал внимания ни на бешеные лазерные разряды слева, валящие паникующих бандитов, ни на длинный лазерный разряд справа. Не обращал он внимания и на попадания в упор — всё, кроме лазеров и точных попаданий в шею, было ему не страшно. А попадать точно враги не могли. Короткая остановка, выстрелить в ближайшего противника. Переключиться на лазер, длинной очередью зачистить помещение, чудом разминуться с пулями. Пройти ещё четыре шага, получить очередь в грудь, упасть. Открыть тем самым линию огня и позволить торжествующим противникам умереть. Встать, не слушая вой искусственных мышц, увидеть через «око» прячущихся в кабинетах врагов с автоматам. Громко топнуть и отойти чуть назад. Отработать лазером по тем, кому хватило отваги и глупости всё — таки выйти на середину коридора. Остальными займётся прикрытие. Перешагнуть трупы, заметить в конце коридора смутные тени, три выстрела. Пройти дальше, получить дверью в лицо. Убить первого, дробовой разряд в живот, ударить второго прикладом. Позволить ему зацепиться за приклад, оставить с мощнейшим электрошокером наедине, отпихнуть пистолетный ствол в потолок. Выдвинуть наручный клинок, ткнуть во что — то мягкое. Отпихнуть обмякшее тело. Услышать глухой стук за спиной. Обернуться, готовясь к худшему. — Ну берсеркер, как есть, — проворчала фигура, с хрустом вытаскивающая топор из спины выбежавшего чёрт знает от куда подростка. С пистолетом. Броня — покрыта алым сплошным покровом. Кровью, не защитной краской. — Убежал так, что пришлось самому снимать топор с пояса. Ты только, камрад, винтовку забери. Клиент твой уже загнулся. Эрнест тяжело дышал. Кровь гулко стучала в ушах, когда он забрал винтовку из одревеневших рук. Стучала и тогда, когда он разряжал остаток магазина (всего два выстрела) в голову уже мёртвым бандитам. — Накрыло? — спокойно осведомился Франсуа, глядя куда — то наверх. — Да. Дальше будет без проблем. Вне боя. — Надеюсь, — покачал головой «сын». — Дрон прилетел. Тебе лучше взглянуть. А. Н. отбил жестом по руке. Умный «монокль» принялся строить трёхмерные линии перекрытий и стен здания. Затем — линии предположительно мирных, загнанных в несколько изолированных очагов. Ещё через секунду — фигуры врагов. Две дюжины. Многовато. — Надо вызывать ударную группу, — протянул «сын». — А заложники? Раньше войдем — больше вероятность, что кризис разрешится быстро. — Камрад, моих целых осталось трое. Включая меня и Анри. У тебя один тёплый, у меня два. Как будем связывать их боем? — Быстро. Восемь на две дюжины — даже двухкратного преимущества нет. Чую, не перебьем их сразу — придут их дружки. — Пятьсот первый, наш дрон засёк сигнатуры VIP-персоны. Запрещаю отступать без прямого приказа. Как слышите? — Слышу вас отлично. Принял, — Эрнест оборвал связь и смачно, от души высказал всё, что думает о диспетчере. — Ты всё слышал? Франсуа поморщился, но кивнул. — Анри, тащи подранков. Нужно продвигаться. Эрнест жестом подозвал к себе Согу и Марва. Следующим жестом велел идти максимально тихо. Девушка сразу перешла на мягкий шаг, гигант — перехватив поудобнее флогистон. Остальная часть группы, прикрывавшая вход и осматривающая помещения, тоже притихла. Но Франсуа, понявший что к чему, наоборот, приказал шуметь. Пусть банда думает, что тупые безопасники решили окопаться. Им же хуже. Он выдвинул из наплечника «червя» — гибкий нейроскоп, созданный как раз для таких ситуаций. «Червь» полз вперед, а команда, принимавшая картинку на очки, тихо следовала за ним. Когда огневая группа поднималась, оборонявшая баррикаду пятерка вовсю прислушивалась к шуму. При этом на проход смотрели постоянно только двое. Некто с замашками бывшего военного и громила за крупнокалиберным пулемётом. Миллиметров пятнадцать злой и неповоротливой стали. Самое то для узких проходов. Особенно — узкого прохода напротив единственной лестницы. Показать жестом про светошумовую и полторы секунды выдержки. Приготовиться морально к шуму и свету — их очки и демпферы погасят, но не до конца. Дождаться броска гранаты. Услышать вскрики, встать так, чтобы едва выглядывать над верхней ступенькой. Быстро, по зафиксированным «червём» позициям, отработать лазером. Увидеть, как пулеметчик характерно сжал руки, упасть на ступени. Услышать гулкий хлопок и ощутить кусок чего — то липкого. Шкурой понять, что Сога не успела, а пулеметчик всё — таки выпустил гашетку. Встать, добить остатки, войти в предбанник вместе с забежавшими остальными бойцами. Пятнадцать секунд времени. Яростный крик, который не могут сдержать демпферы. Это Марв. Медленно перезаряжающиеся древние лазвинтовки бьют в штурмовую кирасу, не пробивают. А флогистон даже не думал выключаться. Плазма гуляет по стенам, ветхой броне противника, счищая всё, до чего может дотянуться. До чего не дотягивается — заставляет с шипением и треском испаряться. Марва нужно прикрыть. Франсуа вовсю лупит из автодробовика по группе из правого коридора, но его мало. Поднять наконец поливинтовку, срезать заходящего со слепой зоны бандита. Понять, что батарея села, переключиться на дробь, выстрелить в упор. Отбросить пустую батарею, перезарядиться свежей. Переступить через остатки трупов и наорать на Марва. — Остыть, боец! — Шеф, я их просто так отсюда не выпущу! — Я сказал, блядь, остыть! Взорвать нас всех хочешь? Марв остановился и опустил ствол, у которого начинали дымиться катушки. К счастью — в шаге от прохода. Через пять секунд пули сначала полетели именно в проем, а когда идиоты по ту сторону додумались попытаться прострелить в стену, здоровяк успел повернуться грудью и сбросить флогистон на пол. Ослабленные пенобетоном пули откинули специалиста по тяжелому вооружению к стене, но выбили только дурь, десяток ругательств и зуб с добрым куском щеки. Сегодня «Агни Корп» сильно везло. Франсуа рывком подбежал к оцепеневшему (ярость боя сменилась оцепенением) гиганту, получив свою долю пуль, и дернул назад, где Эрнест срывал отказывающего «червя». Пуля повредила наплечный контейнер, и теперь нейроскоп только мешался. Вырвать с корнем, бросить под ноги. Крикнуть в коммлинк: — Отделение, вы где, чтоб вас поперек за горло! Выстрелы за стеной резко участились (в звуки примешались трески лазера), а затем так же резко — заглохли. — Не боись, шеф, — коротко бросил Генрих и Эрнест услышал его голос где — то близко. Вскоре его заместитель вышел из опасного ранее проёма вместе со вторым «сыном». — Мы решили зайти с тыла. А. Н. кивнул. — Доложить потери, — хрипло спросил он. — Ленни подстрелили бедро и руку. Выкарабкается, — сквозь зубы говорил в сеть Александер. — Сам цел, так, слегка шумит после взрыва. Сога отбегалась. Голову… — Знаю, — грубовато оборвал его Эрнест. — Франсуа, как там твои? — Одного ты видишь. Анри зацепило, когда в левом коридоре подавляли второй пулемет. Кровившего сейчас тащат наверх, он без сознания. Подраненый — в строю, тоже лез на пулемет. Цел. — Ясно, — кивнул А. Н. Ему не нужен был настолько подробный доклад, но сейчас перед ним был союзник, потерявший половину отделения. И его не следовало отпускать далеко, когда первый шок пройдёт. — Держись рядом. Сколько тел, уже посчитали? — У меня на виду не меньше шести. — Ещё пятеро в коридоре, — прохрипел Марв. Его щёку спешно обрабатывали ударными дозами биогеля. — Александер… — Кого — то недосчитаешься, командир! — раздался приглушенный бетоном голос. Франсуа и Эрнест переглянулись, кивнули появившейся паре: «Прикройте», и дернулись вперед, к хлипкой лестнице у люка на крышу. «Сын» на ходу выпускал из подсумка «стрекозу» — отличный и небольшой (как ни странно, размером с земную стрекозу) биобот. Автономность невысокая, зато не соединялся с владельцем шлангом. Франсуа отстучал по наручу. В углу очков появилось изображение с дрона, а чип боевого сопряжения стал строить модель крыши. Три человека с оружием. Пять девушек, стоят в ряд на коленях. Некоторые из присутствующих наверху — ранены. Все присутствующие там же — сильно нервничают. — Командир, не дури! Выходи сам, мы передадим условия! Трогать не будем, честное слово честного бандита! Франсуа дёрнулся к люку. Эрнест неожиданно для себя остановил его. Да, у «сына» была броня. И алая броня в разы лучше десантного набора костяного цвета. Даже после десятка попаданий. Но Эрнест шумел приказами на всё здание, «не тот» человек мгновенно разрушит хрупкое перемирие, которое возникло сейчас. А. Н. крикнул: — Ну допустим, я выйду! Но сам понимаешь, нечестного бандита валить будут медленно! — Обижаешь, безопасник! Мы правила понимаем! Эрнест кое — как поднялся по хлипой, сколоченной из досок и брусов лестнице. Поднял руки. Огляделся. Действительно, девушки. Какие — то выглядят как стереотипные проститутки, какие — то, судя по сверкающим имплантам — залетные пташки, как минимум из дорогого квартала «Бесильни». А одна так и вовсе щеголяла в явной корпоративной форме — строгой и минималистичной. И оттого выдававшей наличие денег сильнее, чем толстенная золотая цепь у подозрительно знакомо выглядящего «командира» похитителей. — Ну вот, а я‑то думаю, где же я тебя слышал, командир, — лыбился облегченно худощавый подросток. Лицо — более жёсткое. Нос так и не оправился после встречи с чемоданом экс — комбатанта, плюс пара мелких, ещё розовых шрамов. Подстрижен более модно. То есть — ещё короче и с более резкими формами оставшихся волос. А ещё татуировок — прибавилось. И в руке — лазпистолет вместо древнего кинетического. — А казался ведь лохом тем ещё, блин. — Ты тоже. А как же «Проклятая двенашка»? — Нас трое в ней и было, безопасник. Один ушёл в легал, второй стал «кислым», как и я. Лежит правда, теперь, у пулемёта на втором этаже. Жалко блин, хороший был бык. — А девочек тебе не жалко?