Он притянул ее ближе и усадил себе на колени. Одеколон «Гуччи». Спенсер прижал к ее лицу какой-то лоскут. Еще один запах. Как из баллончика с краской. Нет. Не краска. Хлороформ. Шварцман попыталась вывернуться, но Спенсер был слишком силен. Затем запах исчез. Анна почувствовала головокружение и тошноту и попыталась оторвать его от себя, чувствуя мужские пальцы на своем горле. Он никак не отреагировал, просто усилил хватку. Анна открыла рот, чтобы закричать, но не издала ни звука, лишь заморгала, прогоняя слепые пятна перед глазами. На миг стали видны рукава его рубашки и локти. Какая-то джинсовая одежда, как у автомеханика. — Спенсер… Говорить нормально не получалось. Только хрипеть. — Ты не забыла меня, Белла, — шепнул он ей прямо в ухо. Желудок сжался, к горлу подкатилась тошнота. Страх изнутри давил на ребра. Думай спокойно… пусть говорит он. Хватка была слишком сильной. Перед глазами снова замелькали белые пятна, увеличивающиеся в размерах до тех пор, пока не слились в одно целое. Она вырывалась, пыталась упираться локтями ему в грудь, но он держал ее слишком сильно. Анна из последних сил пыталась царапаться, но что-то твердое, скрытое под рукавами, защищало его от ее ногтей. Она тщетно пыталась податься вперед, дотянуться руками до пола, но он навалился на нее всем своим весом. Давление на шею слегка ослабло. Ей даже удалось сделать несколько вдохов, сморгнуть вспышки света. — Не сопротивляйся, — шептал Спенсер. — Ты плохо себя чувствуешь, Белла. Ты должна думать о себе. При упоминании рака она застыла. В горле застрял всхлип. — Я буду заботиться о тебе, Белла. Я тебе нужен. В одиночку ты не излечишься. Химиотерапия, облучение… скажи, что я тебе нужен, Белла. Анна покачала головой. Ее грудь вздымалась. Она не могла это сделать. Не могла сказать этих слов, даже чтобы поймать его. — Да, — твердо сказал Спенсер. — Это жизнь или смерть, Белла. Ты умрешь без меня. У тебя рак. Он пожирает тебя изнутри. Это было ошибкой. Она могла пережить рак. Она могла его побороть. — Ты должна остаться, — сказал Спенсер, как будто с обидой в голосе. Он всегда говорил с такими интонациями, перед тем как причинить ей боль. — Ты не сможешь убежать. Ты же знаешь, я не дам тебе снова уйти. Давление усилилось так же быстро, как и ослабло. Шварцман уперлась подбородком в его руку, в надежде втиснуть его между рукой мучителя и своей шеей, чтобы уменьшить давление на сонную артерию. Ей не хватало кислорода. — Тсс… Чем больше ты сопротивляешься, тем хуже. Ее легкие горели от желания разразиться рыданиями. В них не осталось воздуха. Она приказала себе умолкнуть. Давление уменьшилось. Она глубоко вздохнула. Вскрикнула. Удавка затянулась. — Белла, — предупредил Спенсер. Она стиснула зубы. Снова схватила его за руку, попыталась найти границу защиты, уязвимое место. По ее лицу текли слезы. Пусть он победит. Дай ему это. Он не убьет тебя. Он не хочет твоей смерти. Он хочет вернуть тебя. Ее желудок скрутило узлом от приступа тошноты. Она обмякла. — Хорошая девочка. Вот так… Анна заставила себя застыть в неподвижности. Закрыла глаза. Сосредоточилась на едком запахе хлороформа, лишь бы не чувствовать запах Спенсера. Представила себе морг. Свои инструменты. Свой поднос. Холодную металлическую ручку скальпеля. Телефон. Она записывала его на телефон. Анна ощутила его губы на своем виске. Мягкий поцелуй, острый как нож. Она впилась ногтями ему в руку. Его хватка усилилась. Она больше не могла сопротивляться. Ее силы иссякли. Да, она была сильной. Но он был сильнее. — Я скучал по тебе, Белла. Его пальцы на ее подбородке. Ползут по щеке. — Я соскучился по твоему вкусу. Его язык на ее щеке. Затем в уголке рта. Ее передернуло от рвотных позывов. — Как мне всего этого не хватало! С ее губ сорвался всхлип. И как только она могла полагать, что сможет противостоять ему? Заставить его признаться? Как наивно. Как глупо. Спенсер ослабил хватку и прижался губами к ее уху. — Ты тоже скучала по мне… Но мы будем вместе. Несмотря на жжение в горле, Анна втянула в себя воздух, и рыдания вырвались наружу. Его большой палец скользнул по ее мокрым щекам. — Не плачь, Белла. Я прощаю тебя. Я прощаю тебя за то, что ты ушла. Его губы коснулись линии ее волос. — Потому что теперь мы сможем быть вместе. Ава сделала это возможным. Услышав имя Авы, Шварцман дернулась. Вновь попыталась ударить его локтями. Но он держал ее слишком крепко, слишком близко. Она попыталась расцарапать ему лицо, но не смогла дотянуться. Рука на ее горле сжалась. Она не собиралась сдаваться. Она заставила свое тело умолкнуть. «Подожди. Дождись удобного момента. Он не может удерживать тебя вечно. Не двигайся, — приказала она себе. — Тогда ты сможешь сбежать». Она представила его пальцы, его поцелуй, его язык. На своем лице. Отпечатки пальцев. ДНК. Запись на ее телефоне. Улики. Все будет схвачено. Оставалось только ждать. Тогда она сможет доказать, что он сделал все это. — Тебе нужно поспать, Белла. Мы поговорим позже. Мужские руки стиснули ее шею, хватка сделалась крепче. Она сопротивлялась, потянулась назад. Схватила его штанину. Пыталась царапать, ущипнуть, впиться ногтями. Перед глазами промелькнули яркие вспышки. Покалывание в руках и ногах. Подожди. Она открыла рот, чтобы сказать это, но слово застряло у нее в горле. Спенсер ослабил хватку. — Пожалуйста… Я останусь, — прохрипела она. Слова огнем горели у нее в глотке. — Обещаю. — Я знаю, что ты останешься, Белла. — Отпусти. Мы можем быть вместе. — Хорошая девочка. Шварцман ждала, когда он отпустит, но прошла секунда, и давление возобновилось. Стало сильнее. Огни слепили. Стреляющая боль в правом глазу… Нет. Нет! Она не смогла произнести ни слова. — Вот я тебя и поймал. Темнота. — Спокойной ночи, милая девочка. Бой был проигран. Она одна. Со Спенсером. Она никогда не будет свободной. Паника поднялась черной волной и поглотила ее.