Что поделать, такая у них работа. Вот только легче от этого не становилось. Теперь же Хэл стоял в палате другого человека, который был первым кандидатом на роль виновного в преступлении. Коллега. Хуже того, друг. Окно позади него было большим, подоконник находился на уровне его колен. У стены стоял единственный стул с голубой пластиковой подушкой, но он на него еще ни разу не сел. Прошло несколько часов, а адреналин все еще бурлил в нем. Шварцман просыпалась дважды. В первый раз она вскрикнула, как ребенок, и за ту секунду, что потребовалась ему, чтобы пересечь палату, попыталась сесть и схватилась за капельницу. На ее лице был написан неподдельный ужас. Увидев, что это он, она немного успокоилась, но тут в палату вбежали медсестры. Хэл держал ее руку, капельница была вновь зафиксирована, в жидкость добавлено успокоительное. — Чтобы помочь ей уснуть, — пояснила медсестра, как будто он сам этого не понимал. Проснувшись во второй раз, она прошептала имя. — Мэйси… Хэл снова взял ее за руку. — Он выживет. На самом деле он понятия не имел, так ли это. Мэйси сделали операцию, но пройдет не один час, прежде чем они узнают тяжесть нанесенных ему ранений. За время службы в полиции Хэл повидал немало случаев, когда жертва умирала от кровотечения. Судя по тому, что он видел в квартире, крови для этого было достаточно. Мэйси он ничем не мог помочь, но мог быть здесь ради Шварцман. Когда она проснется, к ней будет масса вопросов. Нелегких вопросов, и он хотел задать их ей лично. Куда она пошла прошлым вечером? Когда Мэйси пришел к ней домой? И что, черт возьми, произошло после этого? Когда Хэл прибыл в квартиру, Шварцман держала пробирку с собственной кровью. Неким образом посреди всего этого хаоса она сумела взять образцы крови. И попросила Хэла проверить кровь на наркотики. Хэл строго-настрого приказал дежурному офицеру дождаться прибытия Роджера и его команды, чтобы те незамедлительно доставили пробы в лабораторию. Сейчас они там. К завтрашнему утру у них будут результаты. Быстрее не получится, и без того у всех дел невпроворот. Он попытался представить, как Анна наносит Мэйси с десяток ножевых ран, а затем ждет, прежде чем позвонить по номеру 911. И после этого, ожидая приезда «Скорой помощи», берет у него кровь. Зачем ей так делать, если это она ударила его ножом? Но, возможно, все не так просто. А вдруг это была она сама? Есть немало наркотиков, вызывающих галлюцинации. Соответствующий сценарий представить несложно. Одинокая женщина после жизни с жестоким мужем открывает дверь мужчине и принимает его за этого самого мужа. Будучи под действием наркотика, она, не отдавая себе отчет в своих действиях, набрасывается на него. Когда же просыпается, действие препарата закончилось, и она понимает, что натворила… Хэл посмотрел на спящую Шварцман. Кровь в волосах и на лбу. Кровь Мэйси. Было ли это конечной целью Макдональда — создать сценарий, в котором Шварцман пырнула бы Мэйси ножом и была арестована за покушение на его жизнь? Или, того хуже, за убийство? Неужели Макдональд понял, что не вернет ее, и решил, что это лучший вариант? Или убийство Мэйси входило в его планы с самого начала? Хэл проклинал себя за то, что не мог послать машину, чтобы забрать Макдональда, запихнуть его в камеру и дать посидеть там некоторое время. Посмотреть этому ублюдку в лицо, когда ему будут задавать вопросы… Но в его компетенцию входило лишь позвонить по междугородней линии в отдел, где он не имел никакого влияния, и попросить местных полицейских пригласить на допрос человека, который, по их данным, является уважаемым гражданином. Черт возьми… Загудел телефон — пришло новое сообщение от Роджера. Камеры видеонаблюдения отключились в 23:17. В 23:39 сработала сигнализация в подвале. Консьерж в соответствии с правилами запер внешнюю дверь и пошел проверить, в чем дело. Хэл нахмурился. Ложная тревога? Да. Он подумал про дом, в котором жила Шварцман. Новый, современный, дорогой. Системы безопасности в таких домах должны быть на высшем уровне. Есть идеи, почему система безопасности вышла из строя? На экране возникла линия точек. Роджер печатал ответ. Компания сейчас занимается этим. Ночной сторож утверждает, что все работало. Он видел изображения на экранах, но после 23:17 запись с камер прекратилась. А до этого Мэйси тоже не было? — напечатал Хэл. Нет. Роджер порой жаловался на инспекторов, которые запрашивали новую информацию, пока он осматривал место преступления. Это было просто непрактично — постоянно снимать перчатки, чтобы набрать текст, а потом натягивать новую пару и возвращаться к работе. Поэтому Роджер носил гарнитуру «блютус», которую мог активировать голосом, и записывал свои сообщения, не прибегая к помощи рук. Общение с коллегами в управлении означало, что Роджер то и дело был вынужден отвлекаться, но этот случай не был из разряда обычных. Судя по бешеной скорости сообщений, которые получал Хэл, тот работал, как если б это было похищение. В таких случаях протокол требовал в первую очередь скорости. Место преступления сохранили в нетронутом виде, чтобы осмотреть еще раз, но первый досмотр пришлось провести как можно быстрее. Чем быстрее они идентифицируют и отследят улики, тем раньше найдут преступника. А что насчет Шварцман? Вернулась домой незадолго до семи вечера. После этого ничего. Так что, возможно, Мэйси пришел сам. Возможно, у них отношения. Хэлу не впервой прохлопать ушами признаки отношений между коллегами. Получил кадры с уличной камеры. Есть одно фото. Возможно, она. На углу. Отправь, пжлст. Уже… К текстовому сообщению было прикреплено фото. Хэл увеличил снимок, но тот оказался не особенно полезен. Темные, волнистые волосы под черной бейсболкой. Черный плащ с поясом на талии. Черные ботинки на небольшом каблуке, черные слаксы. Вместительная сумка, нечто среднее между большой дамской сумочкой и дорожной. Это могла быть Шварцман, но с той же легкостью мог оказаться кто угодно. Думаешь, это она? — написал Роджер. Хэл вгляделся в картинку. Он видел Анну в брюках и ботинках, но ни разу в бейсболке. Это явно что-то новенькое, если только она не пыталась замаскироваться. Не уверен. Сколько там на часах? 23:33. Почти ровно через пятнадцать минут после того, как камеры прекратили запись. Всего за шесть минут до ложной тревоги в подвале. Непохоже на совпадение. Мэйси нет? Пока не видать. Спсб, Р. Продолжай. Ты отправил команду к нему домой? После небольшой паузы на экране появилось одно слово. Да. Затем, через несколько секунд, Роджер написал: Мы изучаем записи с камер видеонаблюдения в том районе. Это займет время. Работа кипела. Роджер постарается сообщить ему результаты как можно скорее, но и он не волшебник. Кто-то должен вытащить кадры с камер видеонаблюдения, запустить поисковые программы и надеяться, что им фантастически повезет. А пока ему ничего не оставалось, кроме как ждать, пока Шварцман проснется, и надеяться, что она сможет ответить на его вопросы. Хэл следил за ритмичным биением ее пульса на мониторе. Небо за окном было залито оранжевым светом. Утро? Он взглянул на часы. Черт. Почти семь. Усталость вреза`лась в плечи и шею, словно жесткие ремни. Хэл вытянул руки и уперся ладонями в потолок. Он мог бы пойти погулять, но не хотел оставлять ее одну, поэтому попросту поудобнее устроился на стуле. Верхний край металлической спинки впился в спину чуть ниже плеч. Хэл слегка съехал вниз, вытянул ноги, и, скрестив руки на груди, принялся ждать, когда вибрация телефона принесет новые известия. 25 Сан-Франциско, Калифорния Шварцман не могла оторвать взгляд от Хэла, спавшего в жестком больничном кресле в ее палате: подбородок упирается в грудь, руки сложены на груди, длинные ноги вытянуты. Поза явно неудобная. Тронутая тем, что он остался с ней, Анна не решилась его будить. Уходя, она подводила Хэла, но что ей еще оставалось? Очевидно, что в нападении на Мэйси она станет главной подозреваемой. Анна сдвинула фиксатор капельницы, чтобы остановить подачу лекарства, и, стиснув зубы, выдернула иглу. Затем прижала большим пальцем вену, чтобы остановить кровотечение, и ногами сдвинула простыню и тонкое одеяло. В ушах стучал пульс. «Это временно, — сказала она себе. — Пока Мэйси не проснется. Если он проснется…»