— Годится. Спасибо, шериф. Дайте вашему офицеру номер моего мобильника. Буду ждать звонка. Я буду здесь в любое время после восьми. Продиктовав номер мобильного телефона, Хэл повесил трубку и хлопнул себя по ляжкам. Вот так оно обычно работает. Чтобы что-то сломать, требуется всего одна трещина. «А не позвонить ли Шварцман? — подумал он. — Нет. Пока не надо». Не стоило вселять в нее преждевременную надежду. Сначала нужно поговорить с матерью, чтобы убедиться, что Виктория Стайн на самом деле Сара Фельд. Поэтому, когда через секунду зазвонил телефон, Хэл решил, что это перезванивает шериф. — Да? — Привет, Хэл. Это был не шериф, но голос казался незнакомым. — Да? — Это Роджер. — Ой, извини. Сразу не узнал. — Хэл вытащил блокнот и схватил ручку. — У тебя есть что-нибудь для меня? — Мы нашли в мусорном ведре салфетку, ее вроде как запихнули в самый низ. На ней обнаружены следы двух соединений. Первое — это красное вино, похожее на то, что было в бутылке, которую мы нашли в мусорном контейнере, и вино в стакане на кухонном столе. У Хэла участился пульс. Ура! Дело сдвинулась с мертвой точки. — Неудивительно, — сказал он. — А второе? — Верно, — продолжил Роджер. — Темно-красное пятно, очень маленькое. Менее двух миллиметров. Мы думали, что это кровь. — Но это была не кровь? — Нет. Какой-то соус. Мы пытаемся выяснить, какой именно. Хэл ощутил легкое разочарование. — Итак, у нас есть вино, как мы и ожидали, и еще кое-что. Как это нам поможет? — Пока пытались идентифицировать пятно, мы обнаружили частичный отпечаток. Нам удалось его сохранить и пропустить через систему. Хэл почувствовал, как в его жилах забурлил адреналин. — И?.. — Мы нашли совпадение, — сказал Роджер. — Отлично. — Хэл хлопнул ладонью по столу. — Совпадение с Макдональдом? — Нет. Ладно. Не с Макдональдом, так с его сообщником. Это тоже было бы совсем неплохо. — С кем же тогда? Роджер как будто замешкался. — Думаю, тебе не понравится то, что мы нашли. Хэл сглотнул. — Почему нет? — Боюсь, что это один из наших. Хэл закрыл глаза и медленно сделал глубокий вдох. Один из наших. Такое случаи всегда были самыми худшими. — Хэл? — Я тут. Он смирился с тем, что надвигалось. Работа есть работа. — Ты готов это услышать? — Разве у меня есть выбор? Хэл схватил ручку и подождал, когда Роджер назовет ему имя. 16 Чарльстон, Южная Каролина С момента убийства Фрэнсис Пинкни прошло четыре дня, а у них так ничего и не появилось. Единственной уликой, кроме тела, являлся отпечаток ступни одиннадцатого размера, найденный прямо у входной двери. Отпечаток был частично смазан, поэтому было сложно определить, когда его оставили. Харпер уже проверила людей, которые работали у Пинкни. Пару, которая заботилась о доме, пришлось исключить на основании их алиби — они уезжали навестить ее сестру недалеко от Атланты. К тому же они ничего не выигрывали от смерти Фрэнсис Пинкни, если только не планировали ограбить ее дом. Но убийца ничего не взял, не говоря уже о том, что ступня мужчины была тринадцатого мужского размера, а женщины — шестого женского[17]. У садовника была обувь подходящего размера, но он и его жена ходили в тот вечер на танцевальный концерт своей внучки вместе с еще примерно восьмьюдесятью другими родителями, бабушками и дедушками. Судя по отпечатку подошвы, это были кроссовки. Лаборатория проверит след по базе данных, чтобы определить марку и тип обуви, но это поможет лишь в том случае, если у них будет подозреваемый. Больше в доме ничего не было найдено, а этот след вполне мог принадлежать соседу, который помог Фрэнсис вынести что-то тяжелое из ее машины или же принес доставленное не по адресу письмо и остановился поболтать. Отпечаток мог принадлежать кому угодно. Это означало, что у полиции ничего нет. Джед и Люси были на волейбольном матче, и Харпер провела весь день за рабочим столом. Сначала она читала крошечный шрифт результатов лабораторных исследований с места преступления, в надежде, что на этот раз получится за что-нибудь зацепиться; а потом вернулась к своим записям об обстоятельствах смерти Фрэнсис Пинкни. Работники, семья — среди них не было ни одного потенциального подозреваемого, а ведь она проверила все, поставила галочки везде, где нужно. Дети Пинкни прибыли в город на следующий день после убийства, и Харпер уже не раз поговорила с каждым из них и даже провела их по дому Фрэнсис, дабы убедиться, что ничего не пропало. Но все было на месте: и произведения искусства, и драгоценности, и более приземленные вещи, вроде бытовой электроники. Финансы Пинкни — кредитные карты, банковские и инвестиционные счета — были проверены на наличие любых признаков мошенничества, но оказались чистыми. К тому же бумажник лежал в ее сумочке у двери, и в нем находилось более ста долларов наличными и пять или шесть разных кредитных карт. На пальце убитая носила старинное обручальное кольцо, а на шее — бриллиантовый кулон, подарок от мужа на сороковую годовщину свадьбы. Отказавшись от версии ограбления, Харпер перешла было к другому мотиву — корысти, — но и это никуда ее не привело. Имущество Фрэнсис Пинкни было разделено по тридцать процентов между тремя ее живыми детьми. Остальные десять процентов были отписаны организации, боровшейся за введение более жестких наказаний для тех, кто садился за руль в нетрезвом виде: ее сына Патрика в восемнадцать лет насмерть сбил пьяный водитель. Но даже если Харпер и сумела бы найти мотив для одного из детей, все они жили в разных штатах. Расстояние создавало железное алиби, но в нем не было никакой нужды: по их искреннему горю было очевидно, что дети обожали мать. Такие случаи были самыми тяжелыми: близкие хотели знать, почему это произошло, а ей было абсолютно нечего им ответить. Харпер взглянула на часы и увидела, что прошло всего пятнадцать минут. Энди пошел за кофе и предложил купить стаканчик и ей тоже. Да, кофе будет в самый раз. Харпер сняла с настольного телефона трубку, чтобы позвонить Джеду по поводу ужина, когда из двери своего кабинета высунул голову ее капитан. — Когда ты пришел? — спросила она. — Сорок пять минут назад, самое большее час. Прошел мимо тебя. — Капитан Браун с его похожей на бочонок грудью и короткой стрижкой выглядел как типичный южный мальчик, особенно будучи в джинсах и рубашке на пуговицах, как сейчас. В сочетании с громким голосом он представлял собой полное собрание стереотипов. На самом же деле Бо Браун был милашкой и питал слабость к бездомным котятам. — Что ты здесь делаешь в субботу? — На этой неделе сдавать отчет по бюджету. Мне только что позвонили на мобильный. Ты знаешь женщину по имени Ава Шварцман? — Она лучшая подруга Фрэнсис Пинкни. Вдруг у Авы есть какие-то новости? — Она хочет поговорить со мной по телефону? — Нет. — Капитан Браун почесал линию пуговиц. Он делал это всегда, когда приносил дурные известия. — Что такое?