– Я помню, как ударила его. Я постоянно видела это во сне и боялась признаться. Хотела верить, что это всего лишь сон. – Пройдет время, прежде чем вы перестанете бояться. Но начало положено. Ева поднялась. Тиш поднялась вместе с ней. – Вам нужно было, чтобы она все это сказала под запись. Ради нее самой. – Да, мне нужно было, чтобы она все рассказала под запись. Тиш шагнула вперед, протянула руку. – Спасибо. – Я просто делаю свою работу. – Это не значит, что мы не можем быть вам благодарны. Завтра мы все поедем с ней. Доктор Мира там будет? – Непременно, – заверила ее Мира. – И сейчас я задержусь у вас ненадолго. Не возражаете, Дафна? – Да, да, пожалуйста. Я чувствую… что-то сломалось. Лейтенант Даллас, я согласна на детектор лжи, если надо. – Я сама неплохо чувствую правду, и Мира тоже. И вот этот парень. Договоритесь на завтра о времени, в зависимости от расписания доктора Мира. – А вы там будете? – Обязательно. Вы справитесь, Дафна. Нам пора, – сказала она Рорку. В лифте он обнял ее, ощутил ее дрожь. И обнимал ее, пока они не вышли на улицу. – Ты знала. Знала еще до того, как поговорила с Найтли. – Да. – Когда ты поняла? – Заподозрила, когда увидела место преступления. Еще больше – после беседы с Моррисом. Это единственное, что объясняло все странности. То, что она его добила, я имею в виду. Затем, получив некоторое представление о Страцце и о ней самой, я пришла к выводу, что убила она, только я сомневалась, самооборона это, или она воспользовалась моментом. – Поэтому ты была так печальна. – Я не могла тебе рассказать. Это было бы сродни… – Сродни предательству, – закончил Рорк и развернул ее к себе лицом, не обращая внимания на услужливого швейцара, который открыл для них дверь машины. – Когда я увидела всю картину… будто смотришь в зеркало или слышишь множественное эхо. Я хотела дать ей выговориться. Рорк поцеловал Еву, обошел машину с другой стороны и сел за руль. – Дафна не убийца. Как и тот ребенок, которым ты была. – Да. Если бы она его убила, потому что сорвалась, я бы сделала все, чтобы уменьшить ее ответственность, и чувствовала бы себя правой. Но я задавалась вопросом: я сделала бы это из-за нее, из-за обстоятельств или из-за меня? – Все вместе. Благодаря пережитому ты могла более ясно понять и ее, и все происходящее. Я невыразимо горжусь тобой. Только не говори, что это просто твоя работа, – быстро сказал Рорк. – В твоем расследовании основной жертвой был Страцца, однако жертвой была и она, во всех смыслах этого слова. Ты раскрыла правду для него и о нем, но переживала ты за нее. За ту, которая больше всего в этом нуждалась. – Она справится. – Уверен, что справится. – И Патрики тоже, хотя, конечно, это потрясет их до основания и навсегда оставит глубокие раны. – Они поддержат друг друга, как ты и сказала. И мы с тобой. – Он взял ее руку, поцеловал. – Я уже мечтаю о прогулке вдвоем. – Пока не замерзнем. А потом отогреемся в спальне у огня. – Что скажешь, если мы немножко напьемся возле этого огня и посмотрим, что будет дальше? – Скажу: я знаю, что будет дальше, и я полностью «за». Ева смотрела в окно на почерневший снег у бордюров, на торопливых прохожих, огни рекламных щитов. На дороге уже начали собираться пробки, и сердитые водители то и дело в раздражении жали на клаксон. Город, который я люблю, подумала Ева. Мое место. Он подходит мне идеально. * * * notes Сноски 1 Альфред Теннисон (1809–1892) – английский поэт, наиболее яркий выразитель сентиментально-консервативного мировоззрения Викторианской эпохи, 1-й барон Теннисон, или лорд Теннисон. Для эпиграфа использован отрывок из поэмы «Принцесса» в переводе Г.М. Кружкова (здесь и далее прим. перев.). 2 Строка из пьесы Уильяма Шекспира «Зимняя сказка». Перевод П.П. Гнедича. 3 Температура указана по шкале Фаренгейта. По Цельсию – 33,0. 4 Крокембуш – французский десерт, представляющий собой высокий конус из профитролей с начинкой, скреплённых карамелью или специальным сладким соусом, украшенный карамельными нитями, засахаренным миндалем, фруктами, засахаренными цветами. 5 Rainbow Room – легенда Нью-Йорка, ресторан и ночной клуб в стиле ар-деко, расположен на 65-м этаже Рокфеллер-центра. Открылся 3 октября 1934 года. Дизайн ресторана изначально создавался с целью отразить блеск и роскошь Америки первой половины двадцатого века.