– Одна неделя. – Хм. – Это лучшее, что я могу сделать. Одна неделя. Если всё пройдёт хорошо, и она захочет, ещё одна через несколько месяцев. – Если она захочет? – повторил он. – Я не собираюсь заставлять её делать то, чего она не хочет, – ответила я. – Верно, моя дорогая, но я просто хочу подтвердить, что, если Блэр чего-то захочет, ты это рассмотришь? Вдох. Выдох. – Я рассмотрю это, – сказала я, – но тебе нужно будет подумать о постоянном увеличении алиментов. – Когда? – Когда я это рассмотрю? Я почти слышала, как он закатывает глаза. – Когда у меня будет неделя с ней? Мой желудок скрутило от отвращения, когда я поняла, что он согласен на это. – Сначала пришли мне деньги, а потом мы выберем неделю. – Ни в коем случае. – Давид, я не могу выбрать неделю прямо сейчас. Мне нужно проверить расписание скаутов, её школьные дела и… – Я не думаю, что ты понимаешь, Кэт. Я не отправлю деньги, пока не проведу с ней неделю. – Тогда, я думаю, ты не получишь неделю с ней. – Позволь мне напомнить, кто из нас звонил, чтобы попросить денег, моя дорогая. На этот раз не было ни вдоха, ни выдоха. – Да, и мне они нужны до Рождества. Так что в любом случае ты оставляешь меня в проигрыше, – огрызнулась я, – поэтому, думаю, ты не получишь неделю с ней. – Или ты могла бы просто… Но я не услышала, что я могла бы сделать «просто», так как я бросила трубку. Я никогда раньше не бросала трубку при разговоре с Давидом. Не думаю, что кто-то из нас знал, что делать; я наполовину ожидала, что он перезвонит сразу же, в бешенстве, крича и ругая меня за то, что я поступила так дерзко и неуважительно. Но он не перезвонил и не пришёл, что не имело значения, поскольку я решила, что в любом случае вернусь к идее с использованными трусиками. Я была настолько уверена, что это единственный вариант, что начала просматривать сайт Victoria's Secret и прицениваться к самым дешёвым трусикам моего размера, пока ждала, когда Блэр выйдет после рождественской вечеринки девочек-скаутов. Именно в тот момент, когда я добавляла в корзину кучу трусиков из распродажи, у меня зазвонил телефон. «Я переведу деньги в конце недели». Срань господня. Я уставилась на сообщение, расширив глаза. Я выиграла. Давид отступил от чего-то, и я выиграла. Правда, мне пришлось дать ему неделю с Блэр. Так что я не совсем победила. Но всё же что-то в этом Богом забытом дне пошло на лад. Я могла потерять лучшего друга, разбить бампер своей машины, приползти к бывшему мужу за деньгами и пообещать ему гораздо больше времени с дочерью, чем он когда-либо заслуживал, но, чёрт возьми, по крайней мере, у меня было… это. Оно было маленьким, но оно у меня было. И именно это помогло мне пережить большую часть недели. Это то, что помогло мне пережить момент, когда машина Эшли остановилась позади моей, пока мы ждали девочек в одиночестве. Это то, что помогло мне пережить, когда Блэр распахнула дверь и спросила, может ли она, пожалуйста, пойти к Леоне, чтобы они могли вместе послушать музыку. Это то, что помогло мне пережить её сокрушённое выражение лица, когда я сказал, что нет, не сегодня, но, может быть, в следующие выходные. Это помогло мне пережить понедельник, когда я пыталась не заплакать, отдавая все деньги, которые мне удалось сэкономить, мастеру по ремонту кузова. И вторник, когда я получила сообщение от Эшли, которое я ещё не была готова прочитать. И среду, когда она снова написала мне сообщение с просьбой позвонить, а потом сказала, что Леона хочет, чтобы Блэр приехала, и мы можем хотя бы позволить девочкам пообщаться. В среду я написала ей короткое сообщение, в котором сказала, что согласна с тем, что девочки должны погулять, но, честно говоря, в тот день у меня ничего не получится. Она написала мне в ответ короткое сообщение: «Хорошо. Конечно», – которое, как я знала, означало, что она мне не верит, хотя я говорила правду. В среду я в четвёртый раз на той неделе заплакала перед сном, несчастная, одинокая, и так стыдилась себя, что едва могла закрыть глаза. Я одновременно жалела о своих словах и не жалела. В среду – ну, технически, в четверг – я сидела у окна в два часа ночи, глядя на дом напротив. Место было теперь чужое, но знакомое. Там я сидела с женщиной, которая была мне роднее, чем моя собственная семья. Потом я поняла, что до Рождества осталось несколько дней, и что мы должны были провести его с Эшли, Леоной, Артуром и Дани, и что, скорее всего, этого не произойдёт, и мне придётся сказать об этом Блэр. Я молча поблагодарила небо, что хотя бы получила билеты на Тейлор Свифт от Эшли несколько недель назад, так что мне не пришлось разбираться с этим дерьмом вдобавок к тому, что я принесла деньги в студию для Майка. В среду я поняла, что отсутствие Эшли в моей жизни означает, что Дани тоже там не будет. Я пыталась убедить себя, что это хорошо, потому что Дани не для меня. Что он был слишком молод, и это к лучшему. Что будет гораздо проще не быть рядом с ним, потому что у нас всё равно ничего не могло быть. Я не могла перестать представлять себе его лицо и то, как он смотрел мне в глаза, когда я стояла перед ним на коленях. Как он прижимался ко мне, его тихий голос умолял меня дать ему время. Я вспоминала его губы. Его руки. Его пальцы. Это помогло мне пережить весь четверг, последний день в школе перед началом рождественских каникул Блэр. Это помогло мне справиться с работой, хотя я спала всего по три часа. Это помогло мне сказать начальнику, что я ухожу немного раньше, потому что хочу сама забрать Блэр, так как мне не нужно было продолжать работать сумасшедшие часы теперь, когда Давид согласился давать мне больше денег. А также не будет ли он возражать, если я возьму выходной на следующий день, на что он сразу же согласился. Это помогло мне пережить ставшую уже привычной волну тошноты каждый раз, когда я вспоминала, что позволила Давиду выиграть время с нашей дочерью. Блэр не знала, что я планирую забрать её, поэтому я припарковала машину в соседнем квартале и подошла к школе, чтобы встретить её у дверей, а не ждать на парковке. Там было ещё несколько родителей, которые толпились вокруг. Дыханье застыло в воздухе, пока мы дрожали у стен школы. Я потёрла руки, жалея, что не взяла с собой перчатки, прислушиваясь к звукам, которые издавали младшие дети, наслаждаясь оборудованием игровой площадки, пока их старшие братья и сёстры заканчивали учебный день. За несколько минут до звонка с урока мой телефон завибрировал, и я почувствовала это, потому что мои руки были засунуты в карманы в попытке согреться. Почти не колеблясь, я достал его из кармана. И тут же чуть не уронила, глядя на уведомление на экране. Пять тысяч долларов. На мой счёт от Давида автоматически поступило пять тысяч долларов. Должно быть, это ошибка, подумала я. Может быть, один лишний ноль. Пятьсот было меньше, чем я просила, но я бы не отказалась, чтобы он разделил всё на несколько платежей, чтобы попытаться дать мне меньше. Дрожа, я сделала скриншот уведомления и отправила его Давиду. «Это ошибка?» Он едва подождал тридцать секунд, прежде чем отправить ответное сообщение.