У Ирины созрел очередной грандиозный план. Но пока ей нужно сосредоточиться на светских тусовках, шоппинге, лазурном пляже под палящим солнцем на берегу лазурного океана... Глава 8. Несколько дней спустя Тимур Ни о чём вообще не подозревая я вошёл в уборную компании, чтобы справить нужду, как вдруг услышал недовольный детский писк. — Занято, дядя! Не понял. — Сначала пописаю я, потом мой брат Артём! А вы встаньте в очередь! Картина Репина! Два белобрысых, беззубых сорванца нагло командуют мною в МОЁМ офисе. Откуда они тут? Сотрудникам запрещено разводить на моей территории детский сад! — Артём, Егор! Я же попросила посидеть вас пять минут спокойно! — позади слышится топот. О, а вот и мамаша нарисовалась! Сейчас как влеплю выговор! Оборачиваюсь. Застываю. Надежда? Это её, что ли, дьяволята? Ах да, припоминаю… Пролистывал резюме. Всего лишь раз десять, примерно. Там было сказано, что у неё есть два сына. Но она мать-одиночка. Смотрю на девушку, потом на двойняшек. Стоп. А почему у них мои глаза? И меня словно током в тыщу вольт шибануло. Я поражён. Не припоминаю, чтобы когда-нибудь, за все свои тридцать с хвостиком лет, встречал ещё кого-то с таким же редким цветом глаз. Махнул головой, зажмурился. Может показалось? — Сюда идите, быстро! Когда глаза открыл, передо мной стояла только Надя, пряча сорванцов за свою спину. Её лицо охвачено паникой. Вздыхаю. Хотя нет… Я обознался. Ах-ха! Дикость какая! Титов, ты в своём уме? Это намёк, на то, что дети главной ходячей катастрофы издательства — это твои дети? Переработался, что ли? Я ведь трезв как стёклышко, как мне такое на ум вообще могло прийти? Да так… мысль странная промелькнула, а по телу будоражащая волна жара пробежала. Я и Надя… Вместе в постели. Что-то не припоминаю. Меньше недели знакомы. Мы сто процентов раньше никогда не пересекались! Да и где я мог с ней встретиться? На литературном вечере творчества Пушкина в городской библиотеке? Чуть не подавился смешком. — Тихо стойте! У меня из-за вашего непослушания теперь могут быть проблемы, — с опаской командует она детям, продолжая прятать их от меня за своей спиной. — Извините, — её щёчки краснеют, теперь Надя-тысяча-и-одно-несчастье ко мне обращается. Недовольно хмурюсь. Вот не люблю детей. Вечно орущие, хнычущие, проблемные создания. А тут еще и двойняшки! Двойной попадос! — Надежда, — смотрю на неё снисходительно сверху вниз, — и как это понимать? — В саду карантин объявили… не с кем было оставить. — Издательство не детский сад, — скрещиваю руки на груди, ужесточая тон. — Первое и последнее предупреждение. Ясно? Быстро-быстро закивала. — Иди. Быстро! Брысь! Отпускаю домой пораньше. — Спасибо, — тихонько мямлит, а у меня вдруг сердце начинает биться быстрей, когда я смотрю на её румянец. Мило. Выглядит совсем как девочка сейчас. Мимишная, невинная. Только бантиков на голове не хватает и гольфиков. Чёрная юбка есть, белая блузка тоже. Ещё в этих очках…