— А что здесь происходит? Дверь резко открывается, слышится приближающийся цокот каблуков. Мы все прикусываем языки, когда в подсобку заходит Ирина. *** — Что за шум, гам? Снисходительным взглядом смотрит на каждую сверху вниз, задрав высоко подбородок. Быстро прячу за спину рубашку её… мужа. По шее катятся капельки пота. В небольшой комнатке, где мы обычно обедаем или гоняем чаи в часы перерыва, наступает затишье. Никто даже не шевельнётся. Самой смелой оказывается Вера. Быстро выкручивается. — Обеденный перерыв. Можно? Ирина с важным видом цокает каблуками вперёд, делая обход вокруг нашей скромной компании. Я комкаю рубашку, пытаюсь засунуть её сзади под свой мешковатый свитер. Получилось! Что Ира подумает, если увидит рубашку своего супруга в чужих женских руках? Она вообще видела, как я выплеснула кофе на Титова? За этим сюда пришла, чтобы мне что-то высказать? Озноб прошелся по телу. Во рту разлился металлический привкус. Паника усилилась, когда Ирина остановилась напротив меня. Неожиданно изменилась в лице. Смягчилась. Затем глянула на свои золотые часы на запястье, почти незаметно кивнув: — А, ну ладно… Как же нам повезло! Семь секунд назад действительно настал перерыв на обед. — Ну хорошо, приятного аппетита! Крутнувшись вокруг свои оси, шагает к выходу. Вдруг останавливается. Я почти выдохнула, но рано! Титова назвала моё им: ​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Надя, после обеда зайди ко мне в кабинет. *** Мне кажется, словно она всё поняла. Прочитала мои мысли? Или сама увидела наш инцидент? Теперь вызвала на ковёр, чтобы устроить скандал? Если бы хотела, наверно уже бы это сделала… Зачем тянуть. Всё же я очень надеюсь, что она не увидела мой опрометчивый поступок, который сейчас мне может стоит дорого — потери любимой работы. Сделав несколько глубоких вдохов, стучу. Вхожу. Оказывается, у них с мужем у каждого по своему личному кабинету. Зачем? Ну и мажоры. Его королевская особа Тимур Владимирович занял самый лучший кабинет в здании. Ему-то это зачем? Он же жене игрушку купил. Наверняка будет раз в полгода захаживать, так чисто повыделываться, самоутвердиться. Сто лет нужны ему книжонки! Нефть, активы, акции — вот его профиль. Но кто поймёт этих снобов? Ирина сидит за письменным столом, а перед ней лежит аккуратно сложенная стопка папок. — Проходи, Надь. Нерешительно делаю несколько шагов к ней. — Я тут анкеты работников изучала, и твою тоже… Напряжение сковало мышцы. Наверно про детей узнала. — Да. Что такое? — Там написано, что у тебя дети есть… Оторвала взгляд от папок. Перевела его на меня. — Но ты не замужем. Холодок пробежал по спине. Что ей сказать? Мне ведь хочется забыть прошлое… И я не хочу, чтобы кто-то узнал, что я переспала со стариком, да ещё и залетела. Коллегам я сказала, что забеременела по глупости. Познакомилась с парнем на вечеринке, мы встречались, потом я узнала, что беременна… Сказала ему, он сбежал, испугавшись ответственности. Особенно, когда узнал, что у меня будет двойня. Уехал за границу почти сразу же и я о нем больше ничего не слышала. Девчонки только посочувствовали, поддержав то, какие мужики бездушные и безответственные кобелины. Мне так и не хватило смелости сказать им правду. А если скажу сейчас Ирине? Вдруг слухи нехорошие поползут. Так не хочется на тему детей с ней общаться! — Верно. У меня два мальчика. Их отец от них отказался и сбежал. — Им семь? — интонация в голосе начала напрягать. Я промолчала. Шесть, вообще-то. Ирина отложила в сторону бумаги, которые держала в руке, выпрямила спину. Наверно это и есть моя анкета. — Они ведь близнецы? — тёмно-карие глаза опасно блеснули. — Мне было бы интересно на них взглянуть. — Двойняшки, — поправила я свою новую начальницу. Почему она так яро интересуется моими детьми? Или мне кажется? Вообще, женщины по своей натуре существа любопытные. Особенно, когда дело касается бывших школьных подруг. — Как мило! — прыснула Ирина, выдавив улыбку, больше похожую на оскал. — Я как раз хотела поговорить… Дело в том, что мне нелегко одной с ними справляться и я бы хотела попросить у тебя… — У вас, — вдруг резким тоном поправила она меня. От неловкости я прикусила кончик языка и почувствовала напряжение в мышцах. — Да, прости… те. Можно ли мне иногда уходить с работы в рабочие часы? Если вдруг возникнут форс-мажорные обстоятельства. Светлана Павловна разрешала. — Ну я не Светлана Павловна, — проговорила снисходительным, тоном, в котором также отметились нотки недовольства. — Тимур такое не одобряет. Сама видела его настрой. — Понимаю… — опускаю глаза. Я правда не хочу уходить из издательства. Привыкла к работе. И к коллективу. Раньше только посудомойкой работала, официантом, курьером. Это был ад. Уставала как собака. — Иди, я подумаю. Не хочу злить супруга. У Тимура Владимировича сложный характер. Не представляешь насколько. Может всё в пух и прах разнести. Люди его боятся. Да уж. Я это уже поняла. Более того, испытала на себе его демонический характер. Поворачиваюсь к Ирине спиной, направляюсь к двери.