Вот не ко времени Див вернулся, словно почуял неладное. Радуясь тому, что мои нерасторопные мороки пока еще скрыты от его глаз избою, прошептала: – Алиса, прячь упырей. Айпад послушно продемонстрировал сценку самозакапывания тварюшек. Вот только зрителей особо-то и не было уже. Все разбежались, окромя одного мужика: тот, падая с лошади, ногу повредил, а подельники так его и бросили на поле боя. – Кто такой? – мгновение спустя навис над трясущимся от страха бедолагой, Див. – Так Мстиславский я… – Что-то на родовитого ты не похож, – с сомнением окинул его взглядом мой герой. – Так я холоп Мстиславский, – прошептал мужичок, кривясь и потирая ногу. – Чего надобно было? – продолжил допрос Див. – Так, – потупился мужик. – Господин велел идти за девкой, я шел. – Не врет! – пискнула Мика. – Убирайся, – приказал Див, да так грозно, что бедолага аж по земле расстелился ковриком и тут же застонал. – Ногу он повредил, – вздохнула я. – Я подлатаю, и уйдет. Спасибо, Див. Мой гость вылупился на меня круглыми глазами, не знаю, что больше тому виной: мое, не свойственное ведьмам, добросердечие или очередная порция благодарности? Но сказать ничего не сказал, лишь головой покачал и ушел к себе в баню, что-то ворча про сломанный забор. Как тащила болезного в дом – история отдельная, но малоинтересная. И вот откуда у меня понимание, что и где у мужика болит? А ведь еще тогда, на улице, одного взгляда в его сторону хватило, чтобы понять в чем проблема. – Обряд сложный, – пискнула Мика, якобы констатируя факт, а по сути напоминая мне о необходимости создавать видимость настоящего ведьминского таинства. Перелом зарастить это… Возможно? Оказалось – да. Сама в шоке от собственных способностей. Но вижу, вот прямо сквозь ткани, покруче рентгена вижу, как косточки срастаются. А всего-то и делов: провела ладонью над поврежденным местом. Там где перелом у меня аж кости заломило. Тут же, где-то в груди зародилось живительное тепло, поднялось к плечу, потекло по предплечью вниз, направилось в ладошку и ломота вмиг прошла. Направила лечебную энергию к трещинам. Пришлось для приличия пошептать на раненую конечность. А пока она сама собой уже заживать начала, я для пущей наглядности травки кой-какие смешала, вроде не ядовитые, кипятком залила и заставила болезного выпить, думая как бы его порасспросить о господине и его планах. – Так это… У Властислава невеста, – неожиданно заговорил мужик, видать решив так откупиться за оказанную ведьмой помощь. – Тут она где-то. Нас магический маячок привел. Он скорчился от боли и умолк. – И что? – посылая очередной поток живительной энергии, подтолкнула к продолжению рассказа. – Так ее предки преставились. Мать – зимой, отец – в начале лета. Теперь все имение ее. Да только убегла она. Давно. Лет пять уж. Не дело добру пропадать. Хозяйство без присмотра же. А Мищевский перед смертью в столице кому-то дочь пообещал. – Как пообещал, если той нет, и неясно – жива ли? – удивилась я. – Так там артефакт родовой же. По нему видно: жив ли кто из рода. Продолжил «такать» мой пациент. – И дальше что? – Так господину моему отворот он дал. Господин решил, девка ничего не ведает, найдет ее, женится. Потом поздно что-то менять. Не гневайся, госпожа ведьма, что на тебя пошел. Не по своей воле. Отпусти с миром. – Забор починишь – отпущу, – пообещала. – И господину своему передай, чтобы дорогу и сюда, и к Мищевским забыл. – Так все сделаю, добрая госпожа ведьма, – закивал мужик. – Так тебя еще никто не называл, – покатываясь от смеха, пропищала моя мышка, а я ее чуть не пристукнула за успевшее поднадоесть «так». Закончив с лечением, вышла во двор, собираясь проконсультироваться у Дива, что и как делать с забором, но того нигде поблизости не обнаружила. Ушел куда-то. Указав мужику на инструмент, положилась на его страх передо мной и вернулась в дом. – Алиса, – позвала я, и блюдечко тут же оказалось у меня в руках. – Покажи, где сейчас Див? Выяснилось, что он кинулся в погоню за моим женишком, но не догнал. И сейчас, в ближайшей деревне устраивал допрос старосте, у которого все это время «гостили» мои визитеры. – У нас страда в разгаре, каждая пара рук на счету, – каялся староста. – Отослать предупредить некого было, не детей же в лес гнать. Вот я и тянул, поил, кормил, думал, успею предупредить, а они утром раз и пропали. – А чего ищут говорили? – поинтересовался Див. – Видать девку ту, что к нашей мелозерской ведьме в ученицы прибилась. – В ученицы, говоришь… – задумчиво повторил мой помощник. – Какой же силы та ведьма, если ученицы такие, – в голосе прозвучало уважение, и я невольно загордилась собой. – И что им от нее надобно было? – Так жених ее приезжал, забрать хотел, – развел руками староста. – Мы мешать права не имеем, но ежели сбежала, значит не люб. Вот и думал, отвлеку покамест, потом предупредить успею, а вон оно как вышло. – Жених, значит, – с как-то потемневшим лицом произнес Див и, не прощаясь, вышел из дома старосты. Изображение исчезло, а я еще долго сидела, глядя на глиняное изделие, не в силах разобраться в собственных чувствах. Уже позднее, когда отработавший повинность «нежданчик» ушел, Мика пояснила мне неразумной, что я ненароком ведьмовский эликсир правды сварила и в бедного страдальца залила. А я-то гадала, что это на него за порыв откровенности напал? Ну а следом пришел и Див. Мрачный, неразговорчивый. Окинул взглядом починенный забор и, ни слова не сказав, скрылся в бане. Хотела у прозорливой Мики спросить, к чему бы все это, но та куда-то смылась, оставив меня один на один с собственными мыслями. Глава 8. Путь на шабаш Див до вечера так и не выходил из бани. Слышно было, как он что-то делает, постукивая инструментами. Хотела позвать на ужин, подошла к дверям бани и замерла в нерешительности. После подслушанного разговора у старосты какая-то неловкость появилась, так и вставала перед глазами реакция Дива на новость о женихе. Хотелось войти к нему и сказать, что мне тот жених – никто, он не предопределением избран. Но как объяснить, с чего это я вдруг на эту тему заговорить решила? Долго не могла заснуть, а утром застала его, как ни в чем не бывало мастерящего что-то во дворе. – С добрым утром, – неуверенно поприветствовала мужчину, тот взглянул на меня своим пробирающим до глубины души ясным взглядом и улыбнулся: – Доброе, ведьмочка Эля, – от этого обращения я едва не заурчала. – Я тут кое-что в дорогу тебе приготовил, лишним не будет. Этим чем-то оказался короб-кофр, который наподобие рюкзака мог одеваться на плечи, а мог прикрепляться к черенку метлы на время полета. Здорово! Я до такого не додумалась. – Спасибо, – едва не прослезившись, я с умилением рассматривала подарок. – Когда вылетаешь? – видимо устав поражаться моей чрезмерной благодарности, поинтересовался Див. – К полудню, примерно, – вздохнула я. – Я кое-что из походных деликатесов приготовил, – усмехнулся мужчина, указывая на дымящийся на печи котелок. – Если понравится, и в дорогу возьмешь. Ну что сказать? Блюдо из неведомых мне-прежней грибов, с клубнями каких-то редких лесных растений и вправду пробудило во мне гурмана. Ела не спеша, смакуя каждую ложечку. Надо будет потом посмотреть через блюдечко: из чего эта вкуснятина приготовлена и сам процесс готовки. Но вечно сидеть за столом, болтая о том и о сем нельзя; время поджимает, надо собираться в дорогу. И Микуся вон нервничает уже, места себе не находит. Взлетала, с тоской глядя на помахивающего мне на прощание рукой Дива. Внутри все разрывалось от смеси волнения перед шабашем и грусти из-за расставания со ставшим едва ли не родным человеком. Собственно, в этом мире у меня кроме него и Мики никого и не было. Вскоре знакомые леса и степи скрылись из виду, метла, включив автопилот, сама настраивала маршрут, согласно показаниям навигатора, а я предавалась мыслям и созерцанию окружающих красот. Сконектить мой транспорт с Алисой надоумила Мика, подсмотрев что-то в моей памяти. Благодаря этому я могла лететь сутки напролет, дремля прямо в пути. И в итоге, мой путь вместо двух дней, с перерывами на отдых, занял всего лишь сутки. Опускалась лишь для того чтобы немного размять ноги и справить естественные надобности. На месте оказалась как раз к обеду. Едва снизилась, тут же оказалась вовлечена в царящую вокруг суету. Шабаш проходил на огромном лугу, по периметру которого расположились гостевые шалаши. Повсюду сновали женщины всех возрастов. – С прибытием! – радостно воскликнула рыжеволосая девчушка лет шестнадцати. – Ты здесь впервые? – Эм… Да, – кивнула я, открепляя кофр от метлы. – Вот и здорово! Я все покажу, расскажу, – с видом знатока известила она, хотя я и без подсказок все знала. – Меня Тинкой кличут, а тебя? – Элеонора Мищевская… То есть – Эля, – заметив надувшиеся губки девчонки, подкорректировала свой ответ я. – Из родовитых что ли? – вылупила на меня свои зеленые глазища Тинка. – Есть такое дело, – уклончиво отвечаю. – И откуда будешь? – Сейчас Мелозерская, – как-то уже вполне привычно ответила я (а давно ли считала себя Питерской?) – Говорят, там места красивые, – мечтательно произнесла она. – Но мне некогда летать и красотами любоваться. Я – ученица Верховной ведьмы! Это так ответственно! Дел невпроворот, – приглушенным шепотом, но оттого не менее гордо известила Тинка. – А где твоя наставница? – Нету. – Оу… Ты самоинициированная? – кажется, девочка расстроилась. – Нет, наставница отошла в мир иной, – для вида вздыхаю, хотя горечи от потери незнакомого мне человека не испытываю. – И силу передала? – с придыханием спрашивает.