– Никак нет, Генрих Фридрихович, – помотал головой Егоров. – Сами они у нас служить желают, хорошие ребятки, шустрые и разумные, не подведут. Всему их у себя научим. – Ну ладно, как знаешь, – кивнул фон Оффенберг. – Времени на учёбу вот только им не будет, всю воинскую науку в походах новобранцам давать теперь будете. Две недели всего вам на отдых отводится, а потом опять в бой. Наша армия, капитан, сейчас выходит к местам переправы. Как уже ранее говорилось, из четырёх дивизий две блокируют прибрежные крепости Рущук и Силистрию, а две ударные во главе с генерал-поручиками Каменским и Суворовым идут в сторону Шумлы на армию визиря. Под чьим началом ты хочешь воевать, я сейчас даже и не спрашиваю, да и Александр Васильевич сам просил твою роту к себе в усиление. Так что по прошествии двух недель, капитан, вы отправляетесь к Гирсово и поступаете в распоряжение Суворова. Ну а дальше поход, и да хранит тебя самого и всю твою роту Господь! По пути в расположение роты Алексей завернул в госпиталь. Ему там нужно было навестить своих раненых и передать для них те лекарства, которые посоветовал прикупить Дементий Фомич. За бедностью снабжения с этим у него была беда, егеря же могли вполне их найти по своим особым каналам. Трое рядовых с более лёгкими ранами проходили лечение в самом расположении роты и шли уже на поправку. Здесь же, при монастыре, где располагался госпиталь, оставались двое самых тяжёлых. У Милушкина Авдея, как его ни старались сберечь на выходе, но, как видно, в рану всё же попала грязь, и дабы спасти ногу, врачи взрезали всю ляжку до самого колена, вычищая гной. Чудо ещё, что не отрезали её под самый пах, как это обычно и делали. Уж очень просил оставить её солдат. Ну зачем ему такая жизнь да без ноги? Ну и сам Карпыч. Сержант уже пришёл в себя, но горевал сильно. – Не переживай, Иван Карпович, – успокаивал его как мог Алексей. – Войне недолго уже осталось греметь. Вот разобьём за Дунаем турок, попробую тебя в комендантский плутонг пристроить. А что, будешь там на караулы солдат разводить. Да ещё и следить, как они там на плацу свою ножку тянут – ать-два, ать-два, левой-правой, левой-правой! Ровней строй держать! Ты, самое главное, нос свой не вешай, Авдейку вон здесь приглядывай, чтобы он всё то, что ему прописывает врач, вовремя принимал. Считай, у тебя и здесь в энтом вот госпитале есть наш солдат в подчинении, а значит, и ответственность перед ним и перед его командиром. – Эхе-хе-е, – кручинился старый солдат. – Отвоевался я ужо, ваше благородие, прошла моя жизнь, всё-о. Не прусская, так вот она, турецкая пуля для меня нашлась. Дом я отчий что-то в последнее время всё здесь вспоминаю, деревню нашу, речку, лес, и даже запахи как будто бы из детства порою до меня долетают. Как будто снова я по родной сторонушке босыми ногами иду. Может, на погост мне пора? Жалко только не в русскую землю ложиться, далеко отсель Россия-матушка. – Так, ты эти разговоры-то брось, Карпыч! – нахмурился Алексей. – Схоронил я уже дядьку Никитича, хватит! Ну, подумаешь, культя, правая-то рука вона какая у тебя крепкая, да и ноги обе на месте. Ты нас дождись с похода, всё там с тобой порешаем! Я тебя не оставлю, отец, слово даю! – Спасибо, Ляксей Петрович, за заботу вашу и ласку, – дрогнули ресницы у сержанта. – Идите ужо к ребятам в роту. Привет им передавайте и благодарствие за гостинцы. Не волнуйтесь за меня, дождусь я вас и за Авдейкой здеся пригляжу. Идите, идите, вас тама дела службы ждут. С тяжёлым сердцем уходил Егоров из госпиталя. Но дел действительно было много. Две майские недели пролетят незаметно, а за это время нужно было хотя бы поверхностно научить шестерых из пополнения начальным основам военного дела. Да и три десятка из того, прошлого пополнения ещё не были достаточно подготовлены, и многое из тех пробелов уже вылезло во время последнего выхода. На приозёрных полигонах постоянно с утра и до ночи гремели выстрелы и слышались команды. Шла работа и в мастерской у Курта. Весь его десяток не покладая рук готовил боевые припасы. Истрачено их во время последнего выхода было много, и вот теперь оружейники спешили всё восполнить, переделывая в боевые те несколько ящиков гренад, которые привезли за время отсутствия егерей из дальних крепостных арсеналов. – Не успеть, мы ничего не успеть, – сокрушенно качал головой Курт. – Почему не привезти их, два, три месяц назад, когда у нас быть много время, и мы здесь заниматься вторичный дела? – Ну-у друг, вот у тебя и вопросы! – усмехнулся Алексей. – Почему? Это армия, фурьер, я вот вообще удивлен, что интенданты их к нам в этом году притащили. Три года ещё даже с того обещания не прошло. – Как три года, какой три года? – вскинул удивлённо брови немец. – Совсем скоро война закончится, никак нельзя так работать и воевать. – Ладно, проехали уже, – махнул рукой Лёшка в сердцах. – Поговорка у нас, у русских, такая, что обещанного три года ждут. Ты расскажи-ка лучше, много твой аптекарь смог по своим дальним связям ингредиенты для новых тёрочных запалов найти? – Проехали, куда проехали? – Шмидт непонимающе пожал плечами. – Как у вас, у русский, всё трудно понимать. Найн, очень мало прийти в этот раз, половина меньше чем прошлый. Фосфор очень редкий добавка. И цена запросить на четверть больше от прежней. Редкий вещество. В Европа совсем мало есть лабораторий, который его делать. – Ну что же, сколько есть, всё наше, – вздохнул Алексей. – Нас эти направленные фугасы хорошо выручили при отходе к Дунаю. Жаль, что при их изготовлении возникает столько трудностей. – Алексий, это не мануфактур и не казённый завод, – ротный оружейник обвёл руками заваленные инструментом и полыми чугунными шарами верстаки. – Хорошо, что и так много делать из того, что у нас тут есть. – Спасибо, друг, вы действительно большие молодцы. – Лёшка погладил рукой передний выпуклый кожух от заготовки фугаса. – Потерпите ещё немного, зато у тебя вон какой навык управления производством появился. У деда Отто только ты, ну ещё изредка один наёмник был. А тут у тебя целая дюжина вон работников. Да ещё и каких – орлы, егеря! – Этот орлы, ломать столько свёрла и портить инструмент, что легче сам всё сделать, – вздохнул Курт. – Но я тебя понять. Осталось десять дней, и мы сделать, сколько суметь. Первый очередь – это направленный фугас, потом гренад, и если останется время – чуть-чуть дымовой и зажигательный шашка. Не зря мы менять несколько особый снаряд у тех матросен, кем командует неуступчивый капитан Кунгурцофф. В последних числах мая отдельная рота совершила марш в сторону Гуробал. Все дороги на юг были запружены повозками, скрипучими телегами, орудийными и зарядными передками. В сторону реки шагали пехотные колонны. По обочине рысью проходили казачьи и гусарские эскадроны. Армия спешно подтягивалась к Дунаю. Егеря, стараясь избежать пыли и сутолоки, бежали от всех стороной. Перед самой рекой рота нагнала штаб второй дивизии. – Ваше превосходительство, особая рота егерей прибыла в ваше распоряжение! Готов к исполнению приказаний, – Лёшка глазами ел будущего великого русского полководца. – Егеря-охотники пожаловали?! Молодцы, как раз вы вовремя успели до переправы подбежать! – улыбался, заполошно дыша, Суворов. Была у этого удивительного человека необычная причуда, о которой многие в его подчинении знали и давно уже к ней привыкли. Помимо ежедневного обливания холодной водой, Александр Васильевич очень любил бегать. Но так как сие при войсках, да ещё и в военно-полевых условиях было бы крайне нежелательным, то бегал он в своём шатре по кругу. Да и ладно бы, ну что тут такого?! Однако бегал он, как бы это правильно сказать, совершенно нагишом, да ещё и со словарём в руках. «Эдак запоминается лучше, и закалка для тела», – аргументировал он такую свою необычную причуду. Во всяком случае, этот великий русский военный гений знал в совершенстве восемь языков: французский, немецкий, итальянский, турецкий, польский, арабский, татарский и даже финский! Ещё и примерялся к нескольким. – Сказывали мне, далеко вы ходили? Недавно только, небось, вернулись? Басурман уму-разуму где-то учили? – генерал пытливо оглядывал стоявшего перед ним капитана. – Ты выдохни, Алексей, чай, не на параде стоишь. Выправку твою вижу, впечатлён! Только вот стояние во фрунте обстоятельной беседе мешает! – Речь командира дивизии, как всегда, была ёмкой и резкой, словно укол шпаги. – Так точно, ваше превосходительство, – позволил себе чуть расслабиться Егоров. – Три недели, как вернулись из-за реки. За Балканами были, турок там били! – Молодцы! – воскликнул Суворов. – Там, где егеря горными тропами проскочили, потом пехотные полки наши пройдут! Главное, начало положить, давно в этих краях русский воин не бывал. Ничего, дай время, капитан, вышибем осман за проливы! Ну а у нас сейчас задача всё та же, что и раньше, твои стрелки, Егоров, весьма умелые и охочие до дозорной службы. Будете, как и раньше, идти впереди дивизии да примечать противника. Коли насядут на вас турки, так отходите в лес или к нашим полкам, а появится опять такая возможность, так снова вперёд продвигайтесь. Рядом с вами казачки и гусары разъездами будут скакать, вот с ними вы и дружите, всё примечайте и потом мне докладывайте. У полководца при хорошей разведке всегда преимущество, как у зрячего перед слепым. При наличии надёжных сведений можно загодя рассчитать, когда и где нужно штыковой удар колонной нанести, а где пушечную батарею выставить, чтобы подступающего врага картечью встретить. Вот вы и будете моими глазами. Ну всё, готовьтесь к переправе! Войска генерала Каменского уже её начали и вот-вот выйдут к Базарджику. Глава 7. Козлуджи – Первые заходят егеря особой роты, капитан Егоров, подводи своих к сходням! – крикнул командующий на временном причале майор. – Астраханский пехотный, не напирай, ваша очередь после гренадёров Козловского! Осаживай, осаживай назад, я сказал! У реки стояла сутолока. Каждый командир старался переправить своих людей первыми, невзирая на утверждённый порядок очерёдности. – Лёшка, друг, и вы тоже здесь?! – Из пехотных порядков выскочил капитан Троекуров. – Вместе, стало быть, опять воевать будем? Слышал я про твоё кавалерство и про новый чин, поздравляю, друг! Меня за компанию прошлого года вроде бы тоже на майорство представили, на батальоне вакансия открылась, да со столицы, из гвардейских, успел князёк заскочить. А-а-а, ничего, Шумлу возьмём, не уйдёт от меня новый чин! – Отдельная рота Егорова, на погрузку! – донёсся крик от реки. – Прости, Гриш, нас вон кличут, – развёл руками егерь. – Увидимся ещё, вместе же идём, поговорим! Побёг я! – Давай, удачи тебе, Лёшка, береги себя! – хлопнул его по плечу земляк и нырнул в строй. – Рота, на погрузку, вперёд! – крикнул, подбегая, Алексей. – Первая полурота с дозорным плутонгом на этот галиот. Вторая со всеми остальными на тот, что справа! Бего-ом! Дум, дум, дум, дум, – застучали подошвы сапог о сходни. Через несколько минут первые два судна в сопровождении шхуны и двух канонерских лодок отошли от левого берега. На пристани пошла погрузка на суда и паромы гренадерского батальона. Чуть правее на больших казачьих лодках размещались мушкетёры из Черниговского и Суздалского полков. Не доходя полсотни шагов до противоположного берега, шхуна и канонерки развернулись к нему бортом и, встав на якоря, ударили из всех своих орудий. Пара сотен турецких всадников, кучкующихся в месте предполагаемой высадки, развернули коней и с гиканьем устремились прочь. А вслед им пошла дальняя картечь. – Рота, на берег! – Егеря выпрыгивали на мокрую гальку и сразу же разбирались в цепь. – Надеть штыки! Дистанция между парами три шага, вперёд! Сто шагов этого берега были уже русскими. – Стой! Положение стрельбы – с колена! То-овсь! Конница турок, заметив новую цель и увидев, что артиллерия русских судов прекратила по ней бить картечью, выкатила из той редкой рощицы, куда она только что недавно зашла. – Алга-а! – закричал высокий всадник с бунчуком, увлекая за собой в атаку акынжи. – Дистанция четыре сотни шагов! – рявкнул Егоров. – Целься! Залпо-ом! Огонь! Ба-ах! – по цепи раскатился залп из штуцеров и фузей. – В каре! – рявкнул Егоров, забивая на ходу пулю в ствол штуцера. Из-за спины стрелков послышались орудийные выстрелы, и над их головами прогудело несколько ядер. Шхуна с канонерками продолжили стрельбу, но картечью им сейчас бить возможности не было. Вполне можно было задеть на берегу и своих. Поредевшие сотни накатывались с визгом и улюлюканьем. – Огонь по готовности! Пли-и! Четырёхугольник русских окутался пеленой от сгоревшего пороха. Полсотни ружей дали залп россыпью, выбивая передних всадников. Кони шарахались от гремящего выстрелами строя, ощетинившегося заточенными клинками. Не-ет! Это были не беслы! Иррегулярная кавалерия, натолкнувшись на стойкого противника, развернулась и понеслась вспять. А на берег уже выскакивали гренадёры Козловского из подошедших судов. – Ура-а! – под барабанный бой первая колонна русской пехоты пошла вглубь правого берега. Дивизия Суворова перешагнула через Дунай. Теперь ей предстояло совершить марш для соединения с дивизией генерала Каменского. – Ваше благородие! Впереди деревенька небольшая, там вокруг выгон хороший, а на ём сотен пять конницы османов стоит, – докладывал Алексею Лужин. – Что, ежели мы их из леса обстреляем? Переполох знатный может получиться. Турка, похоже, ужо там к ужину готовится, котлы на костры расставила, коней стреножит. До темна-то часа с полтора всего осталось. Чаво им тут жировать, када у нас самих в брюхе бурчит? Рота целый день после переправы двигалась ускоренным ходом на юг. Перекусили всухомятку на часовом привале, а потом опять двигались в сторону Базарнджика. Были две перестрелки с небольшими конными дозорами, но крупных сил перед дивизией не было. И вот сотен пять всадников. Это, конечно, не тысячный алай, но кровь пустить походной колонне или обозу своим неожиданным ударом они вполне смогут. «Да и опять же в животе бурлит», – хмыкнул про себя Алексей. – Так, Федька, посылай десяток своего Шепелявого левее и чуть назад, – принял решение Егоров. – Там у малой речки гусарский эскадрон должен был в охват, в сторону Базарнджика идти. Пусть Бориска расскажет, коли на них там наткнётся, что он от меня, и вот эту записку старшему передаст. Лёшка достал самодельный блокнот из кармана и, вырвав из него лист, чиркнул на нём пару строк карандашом. – Если гусары к нам подтянутся, вместе сподручней ударить будет! А сам давай к тому лесу веди, из которого вы похлёбку османскую учуяли. Турки действительно вели себя спокойно. Расположившись по-хозяйски на большом деревенском выгоне, они разбили полноценный полевой лагерь. Всюду там сновали люди, несли в бурдюках воду, ломали заборы у домов, тащили из сараев скотину и птицу. – Шагов четыреста до первых костров будет, – пробормотал, присматриваясь, Егоров. – На самой предельной прицельной дальности расположились, а остальные так и вовсе не в убойной зоне. Так, если только попугать из леса маненько. Одно хорошо, с нашей стороны в лес они не лезут, возле себя по дрова шарят. – А может, подползти шагов на двести, Алексий, – предложил Живан. – Тогда наверняка стрелять сможем? – Ага, дадут они тебе подползти, дотемна ещё времени прилично, – покачал головой Егоров. – Тревогу караульные поднимут, и будем потом тикать к лесу обратно эти двести шагов. Лишь бы не посекли нас на открытом месте сабельками. Нет, будем пока ждать Бориску, а как гусары налетят, так и мы вместе с ними ударим. Егеря второй час уже пускали слюни, глядя на костры конницы. Некоторые не выдержали и уже грызли пласты вяленого мяса вприкуску с сухарями. Начало вечереть, и видимость в лесу резко снизилась. – Борька бяжит, Борька! – донеслось в стороне, и к командиру подбежал командир первого дозорного десятка. – Вашбродь, нашёл, передал, всё, как велели, – доложился, заполошно дыша, егерь. – Чуть было не разминулся с эскадроном, хорошо, у них дозор краем проходил, чуть было не посекли нас вначале. А я им кричу: «Братцы, да русские мы, русские!» А они мне: «Какие вы русские?! На вас дранина какая-то сверху вместо мундиров!» – рассказывал Борька. – Ну я-то скинул свою лохматку, а под ей же егерский доломан, а медаль-то я с него не снял, горит моя медаля! «Командир отделения особой роты егерей главного квартирмейстерства армии!» – я им кричу. Ну всё-о, после того меня, значится, и признали наши. – Молодец, сообразительный, – усмехнулся Алексей. – А сразу по-уставному доложиться не проще было? Ладно, что там дальше-то по гусарам? – Ну-у, велели подождать там и к своим ускакали. Оттого-то времени долго и прошло, что ждали мы их охфицера гусарского. А потом поручик подъехал, он ещё вас, сказал, знает, бумагу взял, прочитал и нас ещё расспросил, как лучше на это село им будет выйти. «Бяги, – говорит – к Алексею Петровичу, передай капитану, что мы совсем скоро будем. Они от дороги намётом пойдут и, как только врубятся в первую заставу, просят, чтобы мы тоже сбоку по турке ударили. Говорят, не выдержат османы такого крепкого охвата, непременно они в панику ударятся. – Всё понятно, – кивнул Алексей. – Хороший план, всё должно получиться. Поднимайте егерей, господа офицеры, будем растягивать длинную цепь.