- Да, - кивнула Ара. - Таковы правила. - А медкомиссию пройдешь? - Вопрос по существу, медаль медалью, но хлюпиков в авиаторы не берут. - Я в 1-й городской больнице платное обследование прошла, - гордо вскинула голову Ара. - Пятьдесят рублей, которые ты у меня на серебряный гарнитур выцыганила? - уточнил отец. Казалось, его ничем не проймешь. Недаром про него в городе говорят "кремень мужик". Кремень и есть. Сидит, смотрит, и ни удивления не выказывает, ни расстройства, ни насмешки. - Извини, - покаялась Ара, - не хотела раньше времени пугать. - Врать нехорошо, - покачал головой отец, - али не знаешь? - Простите, тятенька! - детским голоском проблеяла Ара. - Не дерзи! - Извини! - Извиняю. Но ты учти, твои тайны мадридского двора до добра не доведут. Мать думала, ты аборт делать отправилась. Насилу успокоил! "Так он знал? - удивилась Ара. - Знал и молчал?!" Но додумать мысль не успела. Высказав претензию, отец перешел к сути вопроса. - Каков результат? - По женским нормативам прохожу легко, - отчиталась Ара. - По мужским - в притирку, но над планкой. Результат, что и говорить, выдающийся. Никто от нее такого никак не ожидал. - Еще доводы имеются? - продолжил между тем допрашивать отец. - Я патент пилота легких машин еще в прошлом году получила. - Помню, - кивнул отец. - Дерешься хорошо, стреляешь отменно, водишь локомобиль, плаваешь, ныряешь... Я ничего не пропустил? - Да, вроде, все, - пожала плечами Ара. - А что с рекомендациями? Там же рекомендации требуются или нет? - Требуются, - кивнула она. - У меня есть две - из гимназии и из летной школы. Если бы еще Гавриил Викентиевич написал... Но он без твоего разрешения не может. Он на тебя работает, сам понимаешь. - Понимаю, - тяжело вздохнул отец. - Все я Варя понимаю, но и ты меня пойми. Отпустить тебя в Псков, значит признать полную твою самостоятельность и, как следствие, независимость. Во всем, Варя, абсолютно во всем. Понимаешь ли, о чем говорю? - Понимаю! - решительно ответила она. - А вот я думаю, что ни хрена ты не понимаешь! - остановил ее отец. - Ты сейчас помолчи и послушай. Я на эту тему не сегодня и не вчера задумался. И не я один. Мать твоя тоже в беспокойстве. - Значит, не отпустите, - сникла Ара. - Отпустим, - отмахнулся от нее отец. - Глупостей-то не говори! Вопрос, Варвара, не в том, отпускать тебя или нет, а в том - как отпускать! - Не понимаю, - нахмурилась Ара, очевидным образом запутавшись в словах отца. - Деликатный вопрос, - снова вздохнул отец. - По идее, это бы мать должна с тобой говорить, но она женщина, ей при таком обороте дел получается не с руки. Приходится мне. - Ничего не понимаю, - честно призналась Ара. - Сейчас поймешь, - пообещал отец и, встав из-за стола, пошел к книжным шкафам. - Выпьешь со мной? - Что, прости? - обомлела Ара. - А ты, как думала? - оглянулся на нее отец. - Если я тебя отпущу в Академию, это значит, ты теперь взрослый самостоятельный человек. Это я кисейной барышне могу запретить даже нюхать вино и с мальчиками целоваться - ни-ни! А флотскому офицеру? Летать разрешу, в бой идти позволю, а выпить водки - нет? Так что, спрашиваю, со мной выпьешь? - А можно? - Ара чувствовала себя окончательно дезориентированной и не знала даже, что сказать. - Тебе теперь все можно. Сама решай! - Окосею. - Наверняка, - согласился отец. - Но лучше со мной попробовать, чем с кем-нибудь другим. Ты же будешь служить в чисто мужском коллективе, вот и прикинь. - Ну, - Ара уже поняла, что отказа не будет, но вот что ей на самом деле разрешат, было все еще непонятно, - тогда, давай попробую. - Попробуй, попробуй, - отец вернулся к столу с пузатой бутылкой и двумя гранеными стаканчиками из богемского свинцового стекла. - Это полугар, - объяснил, открывая бутылку, - ржаная водка крепостью 38 с половиной градусов, выдержанная в дубовых бочках восемнадцать лет. Крепкая, ароматная и вкусная. Ей-ей не хуже франкского коньяка. Отец разлил водку по стаканчикам и один из них подвинул к Аре: - Держи, авиатор! - Издеваешься? - Ни в коем разе, - улыбнулся отец. - За единственного мужика среди моих детей! Будем! "Гордится? - удивилась Ара. - Любит и гордится!" Она пригубила стаканчик. Вопреки словам отца, водка оказалась совсем невкусной. - Не нравится? - вопросительно поднял бровь отец. Он-то свою порцию полугара выпил одним коротким глотком и даже не покривился. - Не очень. - Вот для того и надо знать все обо всем, - как-то не слишком понятно "подвел черту" отец, - чтобы не ошибиться и глупостей не наделать. - Ты, о чем? - О нашем, о девичьем, - хмыкнул отец. - А сейчас серьезно. Я много думал, Варвара, но на самом деле ответ мне был известен с того самого момента, когда возник вопрос. Просто храбрости не доставало произнести его вслух. И вот оно мое решение. Ты поедешь в Псков и поступишь в Академию, но раз так, то и отношение к тебе должно быть, как к парню. Так и сделаю. Раз мужик, то и живи свободно. Однако ж, ты, Варвара, по факту все-таки не парень, а девка. И это сильно усложняет дело, потому что перед молодым человеком, уходящим во взрослую жизнь, возникают серьезные соблазны. Три соблазна, если обобщить, три опасности. Алкоголь, карты и бабы. В твоем случае, мужики. - Сидеть! - остановил он Ару окриком, едва она попробовала возразить. - Ты что же думаешь, если о чем-нибудь не говорить, то этого, вроде как, и не существует? Ошибаешься. И дураки те, кто этого не понимает. Мать твоя и ее подружки - клуши богобоязненные! Ах, ох, а потом девка приплод в подоле приносит или с мужем жить не хочет. И все потому, что ничего вовремя ей не объяснили. Стеснялись, понимаешь ли! Традицию блюли. Боялись девушек испортить. Но я не баба, и скажу, как есть, потому что люблю тебя, дочка, и не хочу, чтобы ты из-за эдакой ерунды пострадала. Ты, Варвара, будешь учиться с парнями. Вас, девиц, там сколько бы ни было, все равно основной контингент - мужчины. То же самое и в армии, и на флоте. Мужчины, да еще и военные, пьют много. Это надо знать. Но дело не в самой пьянке, а в последствиях. Подрались по пьяному делу, и один другого прибил или покалечил. Случайно. Без умысла. Просто был пьян. А все равно из армии загремит и в тюрьму сядет. Мужики по пьяни и женятся, и деньги теряют, и бог знает, что еще творят. А все потому что меры не знают. Но ты-то не мужик, Варвара, а женщина, и тебе надо быть вдвойне осторожной. Ты же не хочешь, чтобы тебя пьяную изнасиловали? Полагаю, не хочешь. И родить по глупости не желаешь тоже. Значит, что? Держать себя в узде. Пить - без этого никак, - но знать меру, блудить... Да не стреляй ты в меня глазками! Наступит момент, сама не поймешь, как с парнем в постели оказалась. Говорить, что с тобой такого никогда не случится, себе врать. Случится, и тогда, все будет зависеть от того, сделаешь ли ты все правильно, по-умному или дров наломаешь. Компреву? - Да, - хмуро ответила Ара, чувствуя, что сгорает со стыда. - Не будь ханжой! - посоветовал отец, наливая себе вторую порцию полугара. - Это жизнь. Он выпил. Помолчал. Потом закурил папиросу и снова посмотрел на дочь: - До отъезда в Псков еще месяц почти. Научись курить. Не захочешь - не будешь, но уметь должна. Попробуй алкоголь. Я распоряжусь, тебе в буфетной дадут попробовать того-сего, вино, водки, коньяк. Задача - понять, как твой организм реагирует на алкоголь, и какова твоя норма. Узнаешь и сама себе поклянись никогда эту черту не переходить. То же и с картами - более десяти рублей на кон не ставишь. Это твой предел. Раз и навсегда, и переходить его нельзя. Запомнила? - Да. - Хорошо. Теперь о парнях. Завтра пойдешь к доктору Залесовой, - отец вытащил из стола две визитки и одну положил перед Арой. - Зинаида Сергеевна врач по женским болезням. - Но я здорова... - попробовал возразить Ара. - Дура! Сиди и слушай. Отец дурного не присоветует. Зинаида Сергеевна научит тебя тому, чему ни я, ни мать твоя тебя не научим. Вопросов, к слову, много, если сама еще не сообразила. Как летать с месячными, как не залететь по дури, на что обращать внимание, если подцепишь дурную болезнь, и к кому с этим всем идти. И не красней мне тут. Хочешь быть пилотом, учись быть независимой. В Пскове, если что, - положил он перед Арой вторую визитку, - можешь смело идти к профессору Шифману. Моисей Аронович - один из трех лучших гинекологов страны, и тебя примет без очереди, а, если вдруг, что-то спешное, то и ночью. Он о тебе знает, скажешь, чья дочь, и можешь ни о чем не волноваться. И не обижайся, это я о тебе так забочусь. Мать у тебя добрая. Будет плакать, но объяснить по-человечески, что и как надо делать в постели, чтобы и самой удовольствие получить, и мужчину не отвадить, не решится. Так что, не валяй дурака и иди к Залесовой. Она тебе все про все объяснит и советы даст, не говоря уже о лекарствах. Компреву? - Уи, папа?! - Так-то, - усмехнулся отец и кивнул на ее стаканчик. - А ну ка до дна! Пришлось выпить. Получилось не очень. Кашляла потом минут пять, да еще и слезы полились, и голова "пошла кругом". - Вот об этом я и говорил, - наставительно поднял отец указательный палец. - Учись! Он налил себе третий стаканчик и закурил очередную папиросу. Выпил, задымил, пережидая Арины неприятности. Потом снова заговорил: - Поступать в Академию под моей фамилией тебе не стоит. Не поймут. Вернее, поймут, но не так. Поэтому поедешь с этим, - он достал из стола и положил перед Арой новенький паспорт. - Варвара Авенировна Бекетова, - прочла Ара, открыв паспортную книжку. - Фальшивый, что ли? - Головой думай! - А как тогда? - А так, - с удовольствием объяснил отец, - что моя маменька, твоя, Варя, бабушка Варвара Павловна Струмилина передала тебе в вечное дарение свое имение Бекетово. Это недалеко от Хлынова. Там деревня Бекетовка и старый терем дворян Бекетовых. Терем в руинах, пахотной земли - кот наплакал, вся, вместе с заливными лугами, отдана в аренду местным крестьянам, но ценность твоего нового владения, Варвара, не в земле, а в том, что, получив Бекетово, ты стала столбовой дворянкой. Так что ты теперь единственная дворянка в нашей семье и, по совести сказать, единственный, не считая меня, разумеется, настоящий мужик. Тут все бумаги, - подвинул он по столешнице к Аре папку черной кожи. - Владей! - А как же Кирилл? - вспомнила Ара о старшем брате.