- Слушаю! - сказала она через несколько секунд, дав им вволю послушать жужжание, раздающееся из браслета - он был у Бессоновой золотистым. - Говорите! В общем, следующие полчаса они учились связываться друг с другом, с Марией Ивановной, и с некоей "диспетчерской", куда следовало "телефонировать" при любом осложнении, недопонимании и возникновении нештатной ситуации. Прибор представлялся невероятным чудом. Часы. Телефон. Компас. Градусник. И шагомер. И все это, по словам Бессоновой, всего лишь простейшие функции из достаточно длинного списка. Но даже на овладение ими ушло довольно много времени. Тем не менее, Мария Ивановна выдала им с Виктором по маленькой книжечке на немецком языке, в которой четко и ясно объяснялось, что потенциально может делать этот прибор, и как этого добиться. Коротко, логично и недвусмысленно. Так же к часам-телефону прилагались крошечные ушные телефоны и приклеивающийся к горлу микрофон в виде маленького черного пятнышка. "И ведь это не военная техника, - отметила про себя Ара. - Чисто гражданские модели и, возможно, даже детские!" Спрашивать об этом она не стала, но предположила, что для продвинутых пользователей - и уж, тем более, для военных, - наверняка существуют гораздо более сложные приборы. Ей, впрочем, хватило и этого. Но она ведь отнюдь не продвинутый пользователь... *** Иногда ей даже хотелось, - такая греза, - чтобы что-то пошло не так. Неважно что. Для Ары, в ее ночных мечтаниях главным была не причина, а следствия. Убежать в тайгу... Вот где она смогла бы развернуться в полную силу, тем более, что и Виктор, почитай, вырос в таких вот богом забытых местах. Вдвоем они бы показали любому злодею, где раки зимуют, и уж точно, что не попались бы. Напротив, Ара знала множество способов убить человека в лесу, не прибегая к силе огнестрельного оружия, и штурмовой нож, в этом смысле, всего лишь одно из возможных решений. Есть еще ловушки с кольями и самострелы, разнообразные капканы и ловчие петли, и все это она могла соорудить даже без настоящей веревки, но как раз моток тонкого, но прочного троса, сплетенного из неизвестных ей синтетических нитей, входил в "малый набор выживальщика", приготовленный для них принимающей стороной. Так что, дай ей только волю, устроила бы какому-нибудь плохому парню - или даже парням во множественном числе, - таежные гонки с препятствиями, из которых этим супостатам живыми уже не выйти. Однако на деле, все это были всего лишь сладкие мечты. Доктор Бессонова все организовала настолько хорошо, что даже, если захочешь, ни к чему не придерешься. Просто потому что не к чему. Другой фантазией Ары было путешествие по этому роскошному миру. Каков он на вид, она могла судить лишь по телевизионным передачам, идущим, в основном, на местном русском языке, который она, разумеется, не понимала. "Да", "нет", "хлеб, вода" и "твоя моя не понимай" - отнюдь недостаточно для понимания закадрового текста. Впрочем, зрительный ряд зачастую позволял кое в чем разобраться и уловить общий смысл происходящего на экране. Поэтому ей, собственно, и хотелось погулять по этому миру самой. Лично убедиться, что женщины здесь добились такой степени равенства, что, с одной стороны, могут ходить по пляжу в одних, ничего, на самом деле, не прикрывающих трусиках, а с другой - избираться главами правительств, директорами банков и министрами обороны. Об этом рассказывалось в документальном фильме на английском языке, который показывали на местном дальновидении с субтитрами на неизвестном Аре языке. Впрочем, Виктор откуда-то знал, что этот алфавит называется Кириллицей и, что на нем пишут русские, украинцы и белорусы. Украинцы, как тут же выяснилось, это киевляне, а белорусы - частично себерцы, а частично литовцы. Но не суть важно. Прикольно было бы просто погулять там, среди этих людей, которые в силу неизвестно откуда взявшихся различий в календарях, являлись ее и Виктора потомками в третьем или даже четвертом поколении. Ара, по такому случаю, и сама была не против искупаться не только без лифчика, но и вообще без всего, как показывали в какой-то фильме про любовь. Что там и как случилось с героями рассказа, Ара не поняла, да, честно говоря, и не пыталась. Однако сцена на пляже запала ей в душу, как, впрочем, и несколько сцен настолько откровенного секса, что у Ары закралось подозрение, не крутят ли здесь на дальновидении обыкновенную порнуху. Может быть, так и обстояли дела, но тогда следовало признать, что в этом мире снимают очень качественные порнографические фильмы. Ара, будучи курсантом, видела несколько таких, и местных, себерских, и иностранных, франкских и шведских, и потому знала, что в Себерии - как и во всех прочих странах, - до такого уровня еще не доросли. В общем, "мечт" было много, включая сюда эротические сны и предсонные фантазии на вечную тему "а можно еще и так, так и даже вот так". Однако Олег был далеко, а спать с Виктором обиженная его прошлым небрежением, Ара не желала. Можно было бы попробовать с кем-нибудь из местного персонала, но очень уж ей не хотелось смешивать рабочие отношения с личными. Так что и эти ее фантазии оставались бесплодными и, по большому счету, никак не осуществимыми. Зато их с Виктором будни были и сами по себе похожи на сон или предсонную фантазию. "Полетав" с недельку на тренажере - а она резвилась на этом фантастическом имитаторе часов по восемь ежедневно, - Ара вылетела наконец в свой первый самостоятельный полет. Разумеется, не одна, а с инструктором за спиной, но взлет и пилотирование осуществляла она сама, и это для нее было главным. Забралась в кокпит, устроилась, огляделась, проверяя, правильно ли запомнила расположение приборов и систем управления на приборной доске - средняя часть, левый и правый щитки - на правом и левом пультах, систему управления оружием под нижним краем средней части приборной доски и прицел, и сообщила диспетчеру, что готова к вылету. Получила добро, дождалась пока наружная команда запитает системы электричеством, и пошло: включить генератор на правом пульте, бустерная помпа на левом пульте, зажигание... Все-таки она была примерной ученицей. Ни страха, ни сомнения, и руки выполняют все требуемые регламентом действия в автоматическом режиме, и кажется, что все это настолько просто и очевидно, что и ребенок разберется, но, на самом деле, это всего лишь иллюзия. Нужно быть мичманом Бекетовой, прошедшей огонь и воду, - а заодно и медные трубы, - учившейся, воевавшей и снова учившейся, чтобы сейчас сделать все, как полагается, и поднять в воздух эту невероятную машину. А потом был полет. Первый ее самостоятельный полет на реактивном истребителе-бомбардировщике, и это было, как говорят в Земле Хабарова "что-то с чем-то". Незабываемые ощущения, а ведь тогда, при первом подходе, она всего лишь выполнила ученический минимум. Техника пилотирования нарастала постепенно, от полета к полету. А вылетала Ара по два раза каждый день, так что не удивительно, что уже через неделю она демонстрировала неплохой уровень пилотирования. И еще через восемь дней - перешла от простого пилотажа к сложному, а к окончанию курса инструктор сказал ей, что на его взгляд, служи она в советских ВВС в 50-е годы, считалась бы асом. - Талант - он и в Африке талант, - улыбнулся русский летчик. - Не знаю, на кой хрен вам, фройляйн Анна, этот цирк с конями, но вы в нем, по любому, первый номер! Вообще, тридцатипятидневный курс прошел на ура. Сейчас, Ара была уже не только настоящим пилотом реактивной машины, она усвоила массу информации по тактике воздушного боя, штурмовке и бомбардировке вражеских позиций, работе в одиночку и группами, то есть стала настоящим военным летчиком. А кроме того, и она, и Виктор переписали от руки несколько крайне важных наставлений по пилотированию и боевому применению истребителя-бомбардировщика МиГ-15, заменив, разумеется, эту русскую аббревиатуру на себерское название машины "Болид". Каждый день, как заведенные, два часа упражнений в чистописании, чтобы "продать" потом эти тексты в качестве личных разработок. В эти же тетради - естественно, аутентичные себерские, - они занесли целый ряд общих идей, развивающих концепцию МиГ-15 до уровня МиГ-17, а также кое-какие мысли о некоторых необходимых этим аппаратам приборах и системах вооружений. - Придется тебе идти учиться на инженерный факультет, - ожидаемо сказал ей Виктор в конце командировки. - Ты же понимаешь, мы двое сейчас ценнее трех авиаполков. - Вот черт! - выругалась Ара. - Тут ты на сто процентов прав. Как думаешь, летать-то хоть не запретят? - За это мы поборемся, - пообещал Виктор. - Думаю, Елизавета Аркадиевна разрешит. Она сама авиатор и нас с тобой должна понимать. Но вот насчет фронта... Есть у меня на этот счет серьезные сомнения. Боюсь целесообразность победит симпатию... Что ж, с этим трудно было не согласиться, и Ара приняла к сведению, что, возможно, ей придется заниматься совсем не тем, чем она собиралась. Но такова жизнь, и нынешнее положение вещей было не самым худшим из возможных. Да, и потом флотские офицеры не выбирают, какие приказы выполнять, а какие - нет. 3. Шлиссельбург, август, 1954 Возможно, Ара была права, когда предполагала, что их с Виктором теперь в жизни никуда не выпустят, учитывая, какими ценными кадрами и носителями каких секретов они стали после стажировки "где-то нигде". Однако человек предполагает, но располагает только бог. И все случилось совсем не так, как планировалось вначале. Во всяком случае, не так, как предполагала адмирал Браге. После возвращения, Ара первым делом опробовал себерский "Болид". Он, ожидаемо, оказался несколько другим, чем МиГ-15 и, тем более, МиГ-17, но в целом, подготовка не пропала зря. Уже во время второго вылета, она опробовала машину на фигурах простого пилотирования. "Болид" оказался быстрым, маневренным и достаточно легким в управлении. За следующие пять дней Ара семь раз вылетала на серийном истребителе-бомбардировщике и на учебно-боевой спарке и опробовала новые системы вооружения, довольно метко постреляв по конусу и удачно побросав бетонные болванки весом в 100 и 250 килограмм по наземным целям. Во всяком случае, Елизавета Аркадиевна, наблюдавшая за их с Виктором вылетами, осталась всем увиденным довольна, показав Аре большой палец правой руки. - Молодцом! - улыбнулась, прощаясь на аэрополе. - Летаешь красиво, и машина выше всяческих похвал. Эх, если бы не возраст, я и сама бы не отказалась на такой полетать. Да кто ж меня пустит за штурвал... А вскоре на полигон Липная Горка прибыл первый отряд пилотов штурмовой авиации, и Ара с Виктором занялись их обучением. Теоретическую часть подготовки эти авиаторы получили на базе Флота "Пулково" близ Ниена. Там же они ознакомились с самой машиной и освоили кабину пилота. И вот теперь наступила очередь пилотирования. Два вывоза пассажиром на спарке и сразу после этого самостоятельный полет под контролем пилота-инструктора. Инструкторами выступали два испытателя, которые в свое время вывозили в небо Ару и Виктора, ну и они двое. Понятное дело, что для того, чтобы подготовить двадцать пилотов, им всем приходилось летать очень много. Шесть-восемь полетов в день на каждого из четверых. И, само собой разумеется, что при такой нагрузке сил не оставалось практически ни на что. Только поесть, принять душ и в койку. Однако за две недели они подготовили пятнадцать пилотов, тут же отправившихся на комплектацию первого, вооруженного "Болидами", полка, и пять пилотов-инструкторов, оставшихся на полигоне, чтобы обучать следующую группу пилотов, отобранных в строевых полках. К середине августа таких инструкторов набралось уже восемнадцать, и половина из них перебрались в Пулково, где проходил переподготовку второй полк реактивных истребителей-бомбардировщиков. Надо сказать, что Ара довольно быстро втянулась в работу инструктора и со временем даже стала меньше уставать, тем более, что чем дальше, тем больше у нее появлялось помощников. Менялись и ее задачи применительно к планам переподготовки. Она все больше занималась обучением скоростному воздушному бою и все меньше - техникой простого пилотирования. К тому же начальство не забывало поощрять. В конце июля Виктор получил звание капитана-лейтенанта, а ее, соответственно, произвели - вне очередности и сроков выслуги, - в лейтенанты. Следует, однако, иметь в виду, что это было не столько поощрение, сколько забота о сохранении субординации. Большинство пилотов, приходивших на переподготовку, имели звания лейтенантов и старших лейтенантов. Мичманов среди них не было вовсе, поскольку речь шла об опытных авиаторах. Встречались среди них - хоть и редко, - даже капитаны-лейтенанты, а учить летать старших по званию - это, как известно, большая головная боль. Что же касается наград, то и они не замедлили упасть на Ару и Виктора с высоты адмиралтейского звездного неба. Десятого августа их обоих наградили орденами "Святого Михаила 3-й степени", и у Ары неожиданным образом образовался на груди настоящий иконостас. "Что ж, - подумала она, рассматривая себя в зеркале, - грудь это мне не увеличит, зато Эго будет ого-го какое!" С Эго у нее, на самом деле, все и так обстояло более чем хорошо. Как авиатор она себе цену уже знала, а в последнее время поверила в себя, и как женщина. И могла теперь - спасибо Олегу и окружавшим ее мужчинам-авиаторам, - только дивиться тому, какого низкого мнения о своей внешности она была раньше. Сейчас Ара уже не казалась себе неказистым мальчуганом с женскими гениталиями, а, напротив, представлялась пусть и не красивой в общепринятом смысле слова, но симпатичной и более чем привлекательной женщиной. Последнее - половую привлекательность, - можно было бы списать на особую атмосферу военных гарнизонов, в которых по понятным причинам женщин мало или нет совсем. Однако на нее обращали внимание - к слову сказать, не только мужчины, - и во время увольнительных, например, в Ниене, где красивых женщин более чем достаточно. Она ведь там не всегда появлялась в форме, иной раз - благо командование смотрело на такие вольности сквозь пальцы, - Ара выходила в свет в платье. Однако и в этом случае вызывала у молодых мужчин живейший интерес определенного сорта, который трудно было спутать с чем-нибудь другим. Не будь она воспитана в строгих правилах, могла бы и загулять. Муж далеко, да и влюбленность ее в Шкловского была скорее рассудочной, чем сердечной. Но это, чего уж там, случилось не из-за него, а из-за нее. Такой уж она человек, такая женщина. Не склонна к душевным безумствам, и, возможно, это даже неплохо, потому что безумие ни к чему хорошему не приводит. Но по факту, ей определенно не хватало секса. В июне, правда, Шкловский приезжал в очередной отпуск, а в начале августа его полк и вовсе передислоцировали в Печенгу. Далеко конечно, но, чай, не Земля Хабарова. Во всяком случае, Ара к мужу пару раз выбиралась, и это было никак не меньшей наградой, чем еще один орден на грудь. Итак, девятого она вернулась - на перекладных - с дальнего севера, накувыркавшись с Олегом так, что у нее потом дня два или три ныло все тело. Десятого состоялось вручение наград, а двенадцатого цинцы и ниппонцы внезапно прервали переговоры и возобновили военные действия с еще большим ожесточением, чем в начале кампании. Тринадцатого по Флоту было объявлено "Состояние Войны", а пятнадцатого личным приказом адмирала Браге их с Виктором выдернули из Липной Горки и направили в 107-й полк специального назначения. Полк - а на самом деле, чуть меньше двух эскадрилий, успевших пересесть на "болиды", - срочно перебросили на только что отстроенное аэрополе под Мемелем, и означать это могло только то, что ожидается вступление в войну, как минимум, еще двух государств: Польши и Швеции. Настораживало другое: почему именно сюда стягивают всю новейшую технику? По дороге в Мемель, на огромном аэрополе в Невгине, они с Виктором стали свидетелями ночного перелета суперсовременных торпедоносцев - это были тяжелые двухфюзеляжные "струги-максимы" - и их прикрытия, состоявшего из "кочей" одиннадцатой серии. И вся эта сила двигалась в сторону Варяжского моря и польской границы. Но ни Польша, ни Швеция, ни обе вместе не тянули на роль столь грозного противника, что Себерия вынуждена была бросать в бой свою лучшую и наиболее смертоносную технику. Другое дело, если в войну ввяжутся Великобритания и Дания. Датчанам, как и шведам давно не спится из-за норвежских и финских земель, ну а великобританцы попросту разбойники. Ара еще в детстве слышала историю о том, как в последнюю войну они попробовали наехать на Елизавету Аркадиевну. "Ну, что ж, - думала Ара, не произнося, впрочем, свои кровожадные мысли вслух, - не получилось у нее, может быть, я кого-нибудь порву на великобританский флаг?" Если честно, ей очень этого хотелось. В Себерии и вообще недолюбливали великобританцев, но в семье Авенира Кокорева их попросту ненавидели, как недобросовестных конкурентов и мошенников. Дело в том, что англичанам пару раз удалось сорвать Кокореву весьма выгодные контракты. И не то, чтобы предложили лучшую цену или более высокое качество. Отнюдь, нет. Просто один раз устроили госпереворот в пользу своего клиента, а в другом случае - задолбали саботажем и диверсиями. Но это, разумеется, были всего лишь сопутствующие мысли, потому что Ара снова ехала на войну. Вернее, первый-то раз она никуда не собиралась. Война нашла ее сама, а там уж и думать особенно времени не было. Другое дело - сейчас. В этот раз она действительно ехала на войну. Причем, не торопясь, то есть со всем комфортом, используя флотские попутки, так что времени на размышление у нее было хоть отбавляй. Вот и сейчас, в Митаве, ожидая свой рейс на аэрополе Кретинга, Ара зашла в уютный ресторанчик в польском стиле, чтобы пообедать и подумать о своем "о девичьем". Путешествовала она одна, поскольку Виктор задержался в Шлиссельбурге. У него там - по непроверенным данным, - бурно развивался роман с некоей замужней дамой, но это не ее дело, так что Ара старалась в личные дела Виктора не вникать. Ждать его ей тоже не хотелось, вот она и дернула в Мемель на перекладных и по ходу дела оказалась в Митаве, где у нее нежданно-негаданно образовалось "окно". Поэтому она забросила сак с личными вещами на площадку подскока, откуда вечером должен был пойти в Кретингу флотский транспорт с пополнением, а сама вольной птицей пошла гулять по Митаве, пока не проголодалась и не зашла в ресторан "Лейка". Зашла, огляделась и первой, кого увидела, оказалась закончившая Академию в прошлом году Таня Теплова, тоже, к слову сказать, пилот. - Таня! - обрадовалась Ара. Радость ее была искренней, поскольку Таня опекала ее едва ли не со дня поступления в Академию. Такая вот душевная девушка, и пилот, как слышала Ара от инструкторов, совсем неплохой. Однако прошлым летом их пути разошлись. Ара уехала на летную практику и попала на войну, а Таня закончила Академию, получила диплом и погоны и распределилась куда-то на южный Урал. Во всяком случае, так она думала до сегодняшнего дня. - Варя?! - Таня встала из-за стола, за которым сидела с несколькими девушками-флотскими офицерами, и шагнула навстречу Аре. - Варвара! Глазам своим не верю! Лейтенант... орденоносец... Постой! - Она схватила левую руку Ары и повернула ее к себе, чтобы лучше видеть шеврон за ранение. - Ох, ты ж! Куда тебя? Похоже, если бы могла, она стала бы тут же в ресторанном зале ощупывать Ару на предмет выяснения, какой урон был нанесен ее юному организму. - Можно я тебя лучше обниму? - улыбнулась Ара и потянулась вверх, чтобы обнять подругу. - Можно! Нужно! Иди ко мне! - Татьяна, как и многие другие девушки-курсантки была едва ли не в полтора раза крупнее Ары, и, возможно, поэтому относилась к ней не просто, как старшая к младшей, но с известным оттенком материнской заботы. - Так, дамы! - подвела она Ару после дружеских объятий к общему столу. - Это Варя Бекетова. Училась на год младше меня. Когда я выпускалась, была гардемарином, а сейчас даже не знаю, что сказать! Сами все видите и на плечах, и на груди. - И шеврон золотой... Расскажешь? - спросила Ару лейтенант - льняная блондинка со знаками различия навигатора 2-го класса. То есть, сначала они все конечно же перезнакомились, сделали заказ, - росул, бигос, кабанос, брынза подгалянская, водка и пирог с маком, - а потом уже Алефтина Первачова задала свой вопрос. - Я прошлым летом... - Начала было Ара, но неожиданно смутилась, ей вдруг стало неловко, хотя и непонятно, почему. - Ну, то есть, как раз одиннадцатого июля я прибыла на авиабазу Веселый Яр в заливе Владимира... - Круто! - прокомментировала коротко стриженная рыжая и сильно веснушчатая мичман Тоня Поликарпова. - Ночью нас атаковали ниппонцы... - Ара вдруг поняла, что не знает, как рассказать о том, что с нею тогда произошло. - В общем, если коротко, у них там, на базе, после обстрела осталось два торпедоносца. "Струг-вампир", если знаете... Девушки естественно знали. Не все кончали Академию, но общие курсы потому так и называются, что они общие. - Не хватало одного экипажа, - продолжала между тем Ара. - Вот мы с одной девочкой, третьекурсницей Леной Жихаревой и взялись. - То есть, как?! - обалдела от ее откровений Татьяна. - Они что с дуба там все свалились? Ну ладно ты. Все-таки четвертый курс, гардемарин, офицер... Но Жихарева-то твоя - вообще, ребенок. - Ну, ребенок, - пожала плечами Ара. - А делать-то что? Вы, девочки, поймите. Там было не до этики с эстетикой. Все горит. Основная ВПП разбита. Ниппонцы ведут обстрел прямой наводкой из артиллерии главного калибра тяжелого крейсера, высаживают десант... - Ладно, проехали, - продолжила, немного помолчав и махнув рюмочку водки. - В общем, слетали мы с Леной. И, как водится, новичкам везет. Всадили мы в крейсер "Кумано" торпеду и, как ни странно, попали, как раз в мидель. Так что у него от нашей "сулицы" рванула главная машина. - С какой дистанции производили пуск? - деловито уточнила навигатор, наверняка, прикидывавшая в уме вероятности удачи. - Две тысячи восемьсот метров примерно... - Так близко! - покачала головой Алефтина. - Как же вы прошли через заградительный огонь? - Везучие! - прокомментировала Татьяна, вытряхивая из пачки набитую духовитым табаком византийскую папиросу. - Есть такое дело, - признала Ара. - Мы потом еще почти месяц летали на торпедоносце... Не на том, первом. Тот ниппонский штурмовик подбил... Садились на воду... Неважно! Так вот, повторить зачетный бросок уже ни разу не получилось. И в торпедные атаки ходили, и на бомбежку вылетали, но второй раз такой прухи уже не случилось. А во время наступления на Владивосток... Как раз к началу учебного года приурочили гады. Над заливом... - она показала свою нашивку, чтобы объяснить, о чем идет речь. - Три пули винтовочного калибра из зенитного пулемета... Опять свезло. Ни в сердце, ни в печень, ни в позвоночник, не говоря уже о голове, не попали, но мне и этого хватило. Дальнейшее помню смутно, мне потом Лена кое-что рассказала. Садиться было некуда, о парашюте, честно сказать, я забыла, но все равно... Внизу штормило. Не выжили бы мы в океане, да еще и вовремя боя. Дотянула до ближайшего аэрополя, там, собственно, и гробанулась. Садилась, не выпустив шасси. Попросту вырубилась. Ну, а после жесткой посадки, сами понимаете. Переломы, то да се... Но жива, как видите, - улыбнулась, снимая напряжение. - Тогда получила мичмана, а лейтенанта и "Михаила" буквально несколько дней назад. Всю весну и лето испытывала новую технику, переучивала строевых пилотов. - А сейчас? - спросила, закуривая, навигатор Первачова. - Сейчас направили пилотом в штурмовой полк. А вы, значит, вместе служите? - Транспорт таскаем, - кивнула Таня. - У нас пол экипажа женщины. - Это вы, что ли, сегодня идете на Кретингу? - удивилась совпадению Ара. - Так точно, - усмехнулась Алефтина. - А ты, значит, тот пилот, которого нас попросили подбросить? - Вероятно, так и есть! - Ничего не понимаю, - покрутила головой четвертая девушка-лейтенант-инженер с петлицами связиста. - Там же полк специального назначения... - Так ты что, на этом ужасе летаешь? - нахмурилась Таня. - Кто еще знает об "ужасе"? - всполошилась Ара.