– Какую войну? – опешила. – Разве мы сейчас с кем-то воюем? Пугающий незнакомец не мог называть так преследование эдаити. При всех их возможностях о войне и речи идти не может. – Нет, но все к тому идет. А без амиотов в этих усовершенствованных телах нас ждет поражение. Они единственные, кто способен уничтожать разом и физическое тело, и заключенную в нем энергетическую сущность. А наш потенциальный враг именно таков. Тем и страшен. И для обычного оружия практически неуязвим. Только тсс… – он приложил палец к губам, понижая голос. – Ты ведь понимаешь, что это секретная информация. И проект тоже. Несколько секунд я ошеломленно молчала: мне раскрыли истинную причину создания амиотов? Намечается враг, что сочетает в себе две сущности? А ведь мужчина даже на «ты» перешел, чтобы показать, насколько велико его доверие, которое, несомненно, я должна оценить. Только у меня мысли были иные. – Вы выбрали странный способ сделать амиотов союзниками. Пленили, ставили над ними опыты, издевались, теперь преследуете и стреляете, а не ведете переговоры и не пытаетесь объяснить по-хорошему или установить контакт… – Не твоего ума дело, рядовая! – вмешавшись в беседу, не выдержал и оборвал меня полковник, стукнув костлявым кулаком по столу. – Спокойнее, – одним взглядом утихомирил его тайный кукловод, дернув за незримые ниточки. – Девочке просто хочется разобраться, она запуталась и не понимает, кто прав, а кто не совсем. Верно, Троя? Ну вот, – ласково продолжил, когда я кивнула. – Мы всего лишь приучаем их к жестокому миру, в котором им предстоит существовать. Максимально быстро. У нас не так много времени. А амиотам считать нас союзниками или друзьями вовсе не нужно. Они должны всех ненавидеть. Бескомпромиссно. Люто. Яростно. Тогда нашего противника, который столкнется с оставленными на переднем крае обороны амиотами, ждет страшная участь. – Противника?! Я что-то пропустила? Он уже второй раз намекает на какую-то назревающую войну. – Некие колонисты, – решив, что, сказав «А», надо говорить и «Б», сообщил мой «откровенный» собеседник. – Раса, с которой мы столкнулись в галактическом рукаве Персея, когда отправили в космос первую межзвездную экспедицию. И немного с ними… не поладили. С тех пор стало ясно – столкновение с колонистами неизбежно. Вопрос лишь в том, как скоро это произойдет. И будем ли мы готовы. – Но амиотов так мало, – опешила я от такого поворота событий. – Вы настолько уверены, что этого количества хватит и они справятся… там, на рубеже? Змеиная улыбка скользнула по губам мужчины. – Сейчас мало, но… – сделал он ударение на первом слове и многозначительно подвигал бровями. – Мы ведь не просто так оставили в гибридных телах, которые получили амиоты, способность к размножению. Надеялись, что к моменту нападения их станет больше. Намного больше. Если бы эксперимент шел своим ходом. – Они и их потомки вам нужны лишь как пушечное мясо? – возмутилась, проникнувшись участью Кина и его собратьев. – Бросите в эпицентр боя, не заботясь ни об их желаниях, ни о морали, ни о том, что с ними будет после сражения? – Ну какая забота или человечность, Троя? – неподдельно удивился истинный зачинщик всех проблем эдаити. – В глобальном масштабе такими категориями не рассуждают. Жалость к кому? К едва не уничтожившим половину галактики? С чего бы? Пусть хоть таким образом компенсируют причиненный вред. Помнишь о прежней войне? Ты была маленькой, но историю учила же. Знаешь о наших врагах? Кстати о врагах: тебе тоже нужно реабилитироваться. Чем ты занималась в плену, почему не погибла – одна из множества? Теперь должна доказать свою лояльность и верность земной Конфедерации и Содружеству планет, чтобы вернуться к нормальной жизни. Ты ведь этого хочешь? Хочу? Опять он об этом! Зажмурилась, до боли впиваясь обломанными ногтями в ладони. Все больше крепло понимание: не хочу! Ни прошлой, бесцветной и бесполезной, ни будущей… такой же. Кажется, единственное время, когда действительно жила – дышала полной грудью, позволяя себе любые эмоции и чувства в максимальном их спектре от лютой злобы до невыразимого облегчения, я провела в плену рядом со своим похитителем. Только Кин смог «разбудить» меня. Тот, кто сам не подозревал о чувствах, смог пробудить их во мне. Поначалу – ярость, ненависть. Позже – сочувствие, понимание. И наконец – доверие, уважение. Желание… Или даже больше… Вспомнив свою реакцию на его поцелуи, признала: треклятый эдаити стал мне важен. Значим? Дорог? Я не просто не желала ему гибели, а жаждала спасти его. Поэтому сотрудничать со своими не буду – наверняка за громкими словами лишь одно: сделать меня приманкой для эдаити. Ну нет, только у меня есть право вредить Кину! А после? Как я и предупреждала Игеря, лишние свидетели никому не нужны. В таком особенном проекте тем более. Не уверена, что мне позволят добраться до той самой прошлой жизни. Слишком двуличен мой собеседник, слишком умен! – Нет. – Что? – теневой представитель службы безопасности Конфедерации поднял бровь, явно не ожидая подобного ответа. Обернулся к полковнику, в глазах которого читалось: «Ну я же говорил…» Остальные военные тоже зашевелились, в недоумении поднимая головы и обмениваясь взглядами. Все они предполагали несомненное согласие как единственно возможный выбор? После встряски накануне и неоднозначной доверительной беседы сейчас? К чести собеседника, он быстро взял себя в руки, хотя мог бы и вспылить, и спокойно предупредил: – Подумайте. Это единственный шанс и мое последнее предложение. – Нет. Для себя я уже решила: способствовать поимке Кина не стану. Остальное не в моих силах, но хотя бы поступила честно. Не лукавила и не юлила, не захотела сделок с совестью. Расплата? После того что уже испытала, меня даже смертью напугать сложно. Лучше быть уничтоженной мстительными военными, чем потом всю оставшуюся жизнь испытывать запоздалое раскаяние. Даже если она будет недолгой. – Что ж… – Пугающий представитель ведомства безопасности замолчал. Задумчиво уставился на мое лицо, словно паук, в чьей сети запуталась несговорчивая муха, и он решал, как именно ее съесть. Я выбилась из общей массы, продемонстрировав преследователям самую невероятную реакцию из возможных. Думал ли он сейчас о причинах, побудивших меня отказаться и предпочесть интересы амиотов своим? – Так тому и быть. – После значительной паузы, когда в штабной палатке повисла напряженная тишина, мужчина поднялся, давая понять, что разговор окончен. – Троя, мне интересно было поговорить с вами, но нет возможности терять время, как и дожидаться вашего согласия. Вы у нас в руках, следовательно, наше право использовать вас по собственному разумению. На этом все. Постарайтесь справиться со своей ролью достойно. Улыбнувшись загадочно, но без намека на теплоту во взгляде, он отвернулся, потеряв ко мне всякий интерес. Мне же пришлось сделать пару глубоких вдохов, осознавая суть сказанного: чихать они хотели на мое согласие! Или на несогласие… Проводив мощную фигуру недавнего собеседника ошеломленным взглядом, испытала двойственное чувство. А человек ли он? Что-то в нем насторожило. Толком сама не поняла, но опыт общения с эдаити сделал свое дело, интуиция вопила: с этим субъектом все не так просто. Зачем он завел этот разговор, зная, что все предрешено? Желал узнать получше, выяснить что-то конкретное или… просто составил собственное мнение о моей случайной персоне? Почему-то я осталась с парадоксальным ощущением, что серый кардинал из лагеря преследователей эдаити доволен! Мной, нашим разговором, даже моим выбором… – На выход. – Обрывая мои судорожные мысли, в плечо толкнули недавние конвоиры, подводя окончательный итог встречи. И разговор, и обещавший беззастенчиво использовать меня незнакомец оставили в душе осадок, казалось, у сегодняшних событий есть неведомая подоплека, которую я, увы, не уловила. Не знаю, как планировали использовать меня военные, – планы полковника и компании остались неведомыми. Если бы согласилась – мне бы поведали о них? Впрочем, наверняка завесу тайны я приоткрою самолично. Смену стратегии явившего мне себя кукловода, с деловитым вниманием принявшего мой отказ, я немедленно испытала на собственной шкуре, вновь прочувствовав ту степень безразличия и бесцеремонности, с которыми обращаются разве что со смертниками. Меня больше ни о чем не спрашивали, даже взглядов пристальных не кидали, как если бы я в один миг утратила всякую значимость, превратившись в кусок подпортившегося мяса. Руки, заведя за спину, сковали наручниками, на шею надели энергетический ошейник, который обеспечивал послушание амиотов, когда те были подопытными на станции. Одежду не тронули, но, честно говоря, я уже была бы рада сама от нее избавиться – куртка, заскорузлая от грязи и пропитавшей ткань засохшей крови, раздражала. Брюки от скафандра испытания перенесли и были в лучшем состоянии, но и они не первой свежести. Радовали только ботинки – неубиваемые, рассчитанные на самые жесткие условия эксплуатации. Вот только помочь сбежать или облегчить мою участь они не могли. Разве что ответственно удержали от падения, когда меня, практически за шкирку затащив в недра одного из транспортников, втолкнули на скользкую платформу – гладкое металлизированное покрытие делилось на квадратные секторы пересекающимися между собой выступами. Куда они меня тащат? Почему не вернули к Игерю? Вопросы возникли в тот момент, когда меня волоком тащили по территории, закрытой защитным энергетическим куполом. Приподняв голову, мельком заметила штурмана, что все так же сидел между столбами за завесой из мутной пленки и с ужасом наблюдал за происходящим. Едва конвоиры отступили, швырнув на подложку из прочной скользкой поверхности, я попыталась идентифицировать эту основу под ногами. Что это за конструкция и в чем ее предназначение, могла лишь предполагать. Эта подложка находилась в грузовом отсеке транспортника! Мне предстоит перелет?.. Попытавшись выбраться за ее пределы, выяснила, что это невозможно. Не позволял ошейник. Он ярко вспыхивал и нагревался, грозя сжечь шею и голову, едва я делала хотя бы шаг в сторону от центра платформы. Поверхность под ногами завибрировала. Транспортник взлетал. Куда? Зачем? Ответов не было, но ощущение надвигающейся беды крепло. «Кин! – Отчаянный мысленный вопль вырвался сам собой. – Если ты жив и слышишь меня… Пожалуйста, будь осторожен!» Сейчас лишь этим я могла помочь мужчине, чью значимость для себя осознала так внезапно. Но желала ли я встречи? Нет! Я страшилась ее больше всего… «И не ищи меня! Нельзя…» После получаса жуткой тряски в закрытом грузовом отсеке створки пола без каких-либо предупреждающих сигналов разошлись в стороны, и платформа рухнула вниз. И все мое нутро словно оборвалось. Сердце ушло в пятки, и я точно обмочила штаны. С диким неконтролируемым визгом, из последних сил судорожно напрягая ноги, схватилась за единственное, что можно было использовать в качестве опоры, – тонкие трубы, поднимавшиеся на несколько сантиметров над поверхностью платформы и разделявшие ее на квадраты. «Ма-а-амочки…» Падение в бездну… Очевидно, в своей жизни я испытала еще не все ужасы. Платформу от жесткого удара о землю, а меня от участи обезглавливания, когда среагировавший на кувырок тела ошейник сожжет шею, спасла воздушная подушка. Подняв тучу песка, она аккуратно опустила конструкцию, позволив мне удержаться. Когда пыль осела, а я отдышалась, перестав захлебываться воздухом, транспортника над моей головой уже не было – он ушел в сторону и завис рядом с верхушками столпоподобных кристаллов на границе леса. Неловко из-за дрожащих от напряжения ног, едва ли в полной мере ощущая свое онемевшее от удара тело, я огляделась, присматриваясь к окружающему миру. Парализованное испытанным ужасом сознание с трудом реагировало на сигналы внешней среды. Несколько раз с усилием сжала веки и потрясла головой, прежде чем начала толком видеть и слышать. Сердце все еще стучало в груди как ненормальное. Наконец поняла, что нахожусь с другой стороны леса, на холмистой равнине, где… Где была последняя стоянка амиотов! Теперь это место выглядело иначе. Изрытая глубокими воронками земля, покрытая трещинами почва… поле боя. Страшное свидетельство жестокости и целеустремленности, с которыми военные пытались вернуть тех, кого не смогли удержать и не научились контролировать. С трудом сглотнув вставший в горле сухой ком, примечала новые и новые следы безжалостной расправы. Знал ли прежде этот мир такое губительное воздействие? Сумеет ли планета восстановить практически выжженный фрагмент собственной территории? Все быстрее крутя головой, я страшилась увидеть, но с неизбежной обреченностью искала другое… Тела! Последнее свидетельство победного преследования амиотов. Тел не было. Как ни всматривалась, не увидела даже фрагмента совершенных оболочек эдаити. Их все же поймали?.. Горечь затопила душу. Все зря. Кин пленен. Я же обречена. Намеренно, в знак наказания оставлена здесь до ближайшего появления розового светила? Такие мысли пришли в голову. Мне предстоит погибнуть жуткой смертью, а ему… прожить жизнь, наверняка куда худшую, чем любая смерть. Для эдаити. Какой бы короткой она ни была… – Троя! Громогласный, мгновенно узнанный и такой невероятной силы рев, прокатившийся над долиной, заставил подпрыгнуть на месте. Сердце совершило кульбит, грозя выскочить из груди. Распахнув склеенные слезами веки, обернулась на зов. Беглецы стояли на одном из дальних холмов – я не видела лиц, но невозможно было не узнать статные и мощные, как на подбор, фигуры эдаити на фоне горизонта. Живы?! Одуревшее от облегчения и счастья сердце снова неистово заколотилось о ребра. Да, живы! Но… Взгляд, сместившись, поднялся выше. В тысячный раз за сегодняшний день обмирая от ужаса, я увидела зависшие над ними штурмовые корабли. Они фактически окружили добычу. Ведь это была настоящая безжалостная охота на недавних пленников.