Ответ прозвучал не сразу. Казалось, мужчина о чем-то крепко задумался. Но когда ответил, я догадалась: осмысливал, как описать реакции тела. – Оглушает. Ослепляет. Притупляет восприятие. Оставалось только догадываться, насколько же сильны его – и всех амиотов – не приглушенные возможности. Я все же набралась решимости, чтобы попытаться установить между нами подобие дружеского общения. – А что вы решили делать дальше? Как жить? Ни больше ни меньше – меня все это время занимали вопросы глобальных перспектив. Если доживу, то хоть понимать до чего. – Мы не принимаем такого существования. – Кин неожиданно подался вперед и ухватил мой подбородок, чуть приподняв лицо. – К чему постоянно возлагать надежды на новый день? Просто проживи текущий. Испуганно замерев, я моментально стушевалась. – Конечно. Этого достаточно. – И есть много того, что не успели сделать вчера, – продолжил он развивать какую-то лишь ему понятную мысль. – В-вчера?.. Подушечкой большого когтистого пальца Кин коснулся моих губ, и мысли разом вылетели из головы, а сердце забилось словно безумное. Что делает амиот?! – Эдаити, – неожиданно произнес он что-то непонятное. – Что? – растерялась. – Мы эдаити. Те, кого заставили остаться в этих телах. Мы говорили шепотом, сидя близко друг к другу. Он – продолжая поглаживать мои губы и неотрывно наблюдая за движением собственного пальца. Я – в предчувствии дальнейшего проявления любопытства, запинаясь и едва дыша. – Вам в них… плохо? Заерзав, подалась назад, но Кин не позволил отстраниться, подхватив другой рукой под спину. – Все не так. Воспринимается и… чувствуется странно. Даже непонятно. – А прежде? Едва ли я соображала, о чем мы беседуем, бормотала первые пришедшие в голову слова. – Прежде… Кин закрыл свои странные, словно пронзающие насквозь глаза, но не отстранился. Его рука так и сжимала мой подбородок, только внезапно сгустились тени, стало сумрачнее. Не сразу сообразила, что причина в буквально повеявшем от него тумане. Мгновенно вспомнила самую первую встречу с амиотом, когда в лаборатории этим фиолетовым маревом обволокло мою руку. Тогда туман был холодным и… голодным. Сейчас он скорее согревал, даже гладил, теплым ветерком скользя по щекам. Ждала ли я смертоносного поцелуя, когда, как у рарка, этот туман высосет жизнь одним глотком? Видимо, да. Чем еще можно объяснить накатившую слабость? Тело обмякло, я покачнулась, не осознавая, привалилась к плечу монстра. Монстра, демонстрировавшего свою опасную уникальность! – Но есть и то, что интересно. Бестелесная сущность исчезла, вновь втянувшись в тело сидящего рядом мужчины, на чье плечо я уронила голову. Он что же, сейчас «отпил» из меня? – Троя не еда, – не отнимая руки от моего лица, тихо признался Кин. – Троя интересная. – Я обычная, – отмахнулась с чувством накатывающего смирения, – но не хотела бы быть съеденной ами… эдаити. – Интереснее не есть, – успокоили меня. Однако я почувствовала новую волну страха. И инстинкт самосохранения заставил искать способ отвлечь амиота от своей незадачливой персоны. – Можешь рассказать о мире эдаити? – Расскажу. Позже. Сейчас важнее вернуться к тому, с чем мы не закончили вчера. Опять он об этом! Попыталась отодвинуться. но Кин перехватил, молниеносным движением опрокинув к себе на колени. Одна ладонь опустилась на лоб, придерживая на месте, пальцы второй снова занялись моими губами. – С чем же?.. В горле пересохло, голос звучал надрывно. «Вот оно». Все мысли свелись к единственной: Игерь и тот вояка, которого сожрали насекомые, были правы. Я и сама это знала, чувствовала, но отказывалась признавать. Амиоту давно, возможно, с самой первой встречи, я интересна совсем не в качестве источника энергии. Сердце дрогнуло, на миг замерев, взгляд устремился к лицу Кина. Он тоже вглядывался в меня, неотрывно, словно следя за сменой эмоций в глазах. Мне до его невозмутимости далеко, наверняка читает меня как открытую книгу. – Продолжим? – Уточнять, о чем он, было страшно. В глубине души знала ответ, день за днем все к тому шло. Но перебороть себя и не пыталась, только молча затрясла головой, отказываясь. – Зачем Троя вчера касалась меня своими губами? Когда хотела спасти Игеря. Можно подумать, требовалось напоминать об этом поцелуе! Как вообще можно расценивать его как что-то осмысленное? – Это был порыв отчаяния, единственная действенная мера, что пришла в голову. Объясняться, лежа на коленях нависшего надо мной Кина, и видеть его сосредоточенное лицо было пугающе. Жизнь научила опасаться таких ситуаций. Не так давно отбивалась от Дорана, теперь предстоит противостоять амиоту? С рарком справилась благодаря везению, а тут какие шансы? Смехотворные… Ощущая осторожные прикосновения мужской ладони к своему лицу, оказалась не готова к молниеносному движению. Окружающий мир слился в неразличимую серую тень – так быстро Кин склонился ко мне, и Его рот прижался к моему. Напряжение достигло максимума. Я сжалась изнутри, одеревенев, страшась шелохнуться, желая ничего не чувствовать. Казалось, еще немного, и потеряю над собой контроль, сорвусь в бессмысленную истерику с криками, мольбами и слезами. Я в плену у тех, кто не знает жалости, не понимает страха или душевных страданий. Амиот хуже всего, чего опасалась прежде, вдвойне: он способен не только убить, но и сломить морально… – Совершенно незнакомое ощущение, – бормотал Кин, вновь и вновь прикасаясь губами к моему рту. Назвала бы я это поцелуем? Точно нет. Он словно эксперимент ставил, а я была подопытной. Не желая всякий раз встречать его изучающий взгляд, закрыла глаза. Надо заставить себя не чувствовать! Как тогда с Дораном – я же смогла не обращать внимание на боль. – Реакция и уровень восприятия обостряются… В голосе Кина зазвучали новые интонации, глаза удивленно расширились. Зрачки увеличились, оттеснив к краям радужки насыщенное сиреневое свечение. Тело мужчины возбуждалось, пусть сам его владелец не понимал происходящего. Однако если он продолжит следовать его потребностям… – Троя, подобные реакции всегда возникают при прикосновениях? Мне осталось лишь сглотнуть, почувствовав возрастающий интерес мужчины к происходящему. Робкая попытка скатиться с его колен привела к неожиданному результату – руки амиота, оставив в покое лицо и шею, устремились ниже, размыкая магнитные застежки скафандра. Действовал ли он, следуя инстинктам тела, или успел уже что-то понять, но между нашими телами оставалось все меньше преград. – Не надо… – в ошеломлении попыталась было его остановить. – Это важно, – перебил Кин, словно нечто невесомое выдергивая меня из одежды. Подняться или увернуться от его ловких стремительных движений было нереально. Скафандр уже валялся рядом, а я все так же полулежала на коленях мужчины. – Мне необходимо понять… – дыхание амиота немного участилось, в нем явно пробудилось желание. А я в этом странном месте была единственным объектом, олицетворявшим удовлетворение его потребности. – Понять, что происходит с оболочкой, со мной… – Он снова умолк, изучающе обводя меня взглядом. Руки следовали за движением глаз. – Это явно связано. – Конечно связано! – не выдержала, пытаясь оттолкнуть мужчину. – Но ты должен сдерживаться, контролировать себя! В следующий миг одна его ладонь, перехватив, прижала мои руки над головой, вторая продолжила путешествовать по телу. Странное ощущение: кожа его была теплой, но сами прикосновения… Кин действовал наугад, не понимая смысла происходящего, как-то рвано, дергано, местами чуть придавливая, а где-то едва соприкасаясь с моим телом. Увы, скудная одежда лишь способствовала маневрам мужчины. Когда же он внезапно склонился еще ниже и прижался к моему животу щекой… Резкий выдох вырвался сам собой. Охватившее напряжение прорвалось наружу – я довольно громко вскрикнула, тело содрогнулось, грудь качнулась. Взгляд Кина зацепился за это движение, потянулся выше, и вот уже щека амиота соприкоснулась с моей грудью. Неожиданностью стала и моя острая реакция на близость – тело выгнулось, желая усилить контакт. И это меня безумно напугало. Не я одна ощутила разряд чувственного укола – Кин тоже отшатнулся. С очевидным вопросом в глазах несколько секунд вглядывался в мое лицо. Я чувствовала жар щек, сама уже толком не понимая, чего больше боюсь, на кого злюсь – на себя или на амиота. Передышка оказалась крошечной – обуреваемый возросшим интересом, Кин вновь накинулся на меня. Остатки одежды слетели, свою единственную деталь облачения он тоже отбросил. Я зажмурилась, понимая, что худшее неизбежно: амиота накрыло неведомой ему прежде похотью, пока не изученной монстрами стороной материального существования, когда влияние рассудка перекрывается силой физиологической реакции. Тело монстра обуяло желание, а я стала объектом для его удовлетворения. Банальная биология, ничего большего. Обижаться можно лишь на природу… – Послушай, – выдохнула хрипло, испытывая давление лихорадочного возбуждения, вызванного скорее паникой. – Это неправильно. Ты должен остановиться. – Троя не права, – возразил Кин. Я почувствовала приближение его лица, тепло дыхания, легчайший поток воздуха, создаваемый движениями мощного тела мужчины. – Прикосновения – это очень интересно! И поцелуи… Напор, интонации голоса – все усилилось. Дышал Кин чаще, я слышала стук его ускорившегося сердца. Прежде чем я все осмыслила, он вновь накрыл мой рот своими губами. С куда большим напором, нежели раньше. Едва ли я была ошеломлена этим, вслушиваясь в свои ощущения, и не сразу поняла, что руки свободны, – ладони амиота переместились на грудь, познавая прежде неизвестное. Прикасался ко мне чуть неуверенно, но обстоятельно, и это буквально выворачивало душу. Терзаемая страхом и нарастающим в недрах тела напряжением, я боролась сразу с двумя противниками – с потерявшим всякое здравомыслие похитителем и с собой. Ничего не делать я не могла, сделать что-то – тоже. Кин упивался целой лавиной новых и таких интересных откровений. Казалось, он ощупал уже все мое тело, где-то быстро проскальзывая, где-то замедляясь или даже возвращаясь вновь. Особенно когда я непроизвольно резко выдыхала. Заметил ли он взаимосвязь? На самом деле я меньше всего желала стать полноправным участником происходящего. Чем больше он напирал, стремясь подавить малейший протест и полностью владеть ситуацией, тем сильнее я желала вырваться. Боль неизбежного разочарования и страх перед несокрушимым напором все туже скручивали спираль моей ярости. Как же мерзко и как знакомо… Бессмысленность сопротивления, собственное жалкое состояние – я отринула все, стремясь оттолкнуть Кина. Он не отступал, продолжая неистово целовать меня, одновременно ерзая поверх моего тела. Не понимал, что делает не так. Но… инстинкты, заложенные на уровне генетики тела, и еще большее упорство неизбежно приведут его к цели. О которой он тоже пока не имеет понятия. Рука сама взмыла вверх, нанося рубящий удар в шею мужчины, согнутым коленом попыталась достать его пах и ногтями в лицо. Действовала без оглядки на последствия – просто стала бы совсем уж жалкой, не прими хоть попытки отбиться. В памяти вновь всплыл инцидент с напарником, те страх и отвращение, что застилали тогда душу и разум. Амиот увернулся. Конечно, мои жалкие потуги не могли нанести ему вреда. Даже в состоянии полного погружения в страсть он был куда стремительнее меня.