Он кивнул и медленно поднялся. Снова надел капюшон и опустил лицевой щиток, на секунду сжал руку Кейт, затем повернулся и вышел в душевую. Вернувшись в номер, он опустошил больше половины бутылки джина, затем сон — или это был обморок? — одержал верх и избавил его от боли, которой было слишком много для одного дня. Однако эта боль ждала его снова, когда в десять утра его разбудила горничная, которая пришла убираться в номере. — Ладно, — сказал он, закрывая глаза от яркого света. — Только не занимайте ванну. Внезапно испугавшись, что горничная включит пылесос, звук которого вызывал у него омерзение даже в нормальном состоянии, не говоря уж о похмелье (Стивен был уверен, что ад заполнен шумом работающего пылесоса), он открыл один глаз и увидел, что горничная тянет по полу провод. Это заставило его вскочить с постели и босиком прошлепать в ванную в поисках спасения в душе. Он стоял под струями горячей воды, пока горничная со своей адской машиной не удалилась, затем заказал в баре апельсиновый сок, кофе и аспирин и принялся одеваться. Несмотря на безумную головную боль, Стивен понимал, что этот день для него решающий. На самом деле больше всего на свете ему хотелось оплакивать Кэролайн — погрузиться в пучину скорби и жалости к ней и к себе — но он не мог этого допустить. Стивен уже прошел однажды через маленький личный ад, когда умерла Лиза и жизнь потеряла смысл, и теперь узнавал симптомы этого состояния. Он не мог позволить себе пройти той же дорогой и в итоге оказаться в доме с белыми стенами. Смерть Кэролайн нужно вытеснить из сознания, насколько возможно. Эффективнее всего будет погрузиться в работу с головой: нужно решить, что делать со списком Грега Аллана. Вряд ли больницы с радостью согласятся поделиться информацией о тех пациентах в списке, имена которых Стивену были неизвестны, поэтому он сразу обратился за помощью в «Сай-Мед». Он надеялся, что, вычислив, кто из них доноры, он сможет найти между ними что-то общее. Прочитав ответ на свой запрос, он лишился дара речи. — Вы точно уверены, что это именно так? — спросил он, позвонив в «Сай-Мед». — Все до единого? — Абсолютно. Все они — реципиенты. В этом списке вообще нет доноров. — Что же, черт возьми, им пересадили? — Клапаны сердца, — удивленно ответил дежурный офицер. — Спасибо, но я не совсем это имел в виду, — сказал Стивен — и в следующую секунду уяснил всю важность того, что сейчас узнал. — О Господи! — воскликнул он. — Макмиллан у себя? Как только его соединили, он торопливо заговорил: — Тот список, который нашли у Грега Аллана — они все реципиенты! — Я знаю, — отозвался Макмиллан. — Мне только что сообщили. — Но разве вы не понимаете? Восемнадцать человек из списка уже заболели вирусом! — Стивен почти кричал. — Остальные… тридцать восемь человек еще должны заболеть! Разве вы не понимаете? Они все потенциальные «джокеры»! Это люди, которым провели такие же операции на сердце, но они пока не заболели. Нужно изолировать их и тогда больше не будет внезапных необъяснимых вспышек заболевания по всей стране! — Разумеется, я понимаю, о чем вы, — сказал Макмиллан. — Если вы правы, то Его Величество Правительство может забыть о чрезвычайном положении. — Конечно, может забыть! И вернуться к своим обычным заботам — охоте на лис и курсу евро. — Да, и к заботам о стоимости личного транспорта для некоторых сотрудников, путешествующих из Лондона в Манчестер, — усмехнулся Макмиллан. — Кстати, как дела у вашего друга? — Она умерла сегодня рано утром. — Господи, мне очень жаль. Я спросил, не подумав… — Вы не могли знать, — ответил Стивен. Повисла длинная пауза, затем Макмиллан сказал: — Давайте сменим тему. Насколько я понял, вы не имеете представления, какая существует связь между этими людьми в списке и филовирусом? — Пока нет. Но Грег Аллан знал. Я уверен, именно поэтому он покончил с собой. — Жаль, что он не сказал нам об этом, прежде чем умереть, — сказал Макмиллан с сожалением и положил трубку. Стивен снова задумался о пятидесяти шести именах из списка Аллана. Всем этим людям пересадили донорские клапаны, в результате чего они погибли от тяжелейшей инфекции, пусть и отсроченной. Эта отсрочка сама по себе была камнем преткновения. Другим камнем преткновения было то, что, если пятьдесят шесть человек получили донорские клапаны, должно быть минимум четырнадцать доноров — людей, которые предположительно погибли в результате несчастных случаев в разных частях страны и которые никак не могли быть связаны друг с другом — и при этом были носителями одного и того же штамма неизвестного доселе филовируса… Полнейший абсурд, решил Стивен, по-другому и не назовешь. Глава 18 Стивен испытал облегчением, отставив на время в сторону логическую составляющую. Главный вопрос, который стоял перед ним: что не так было с клапанами сердца, пересаженных пациентам? Поразмыслив, он решил, что есть только один способ узнать это — нужно извлечь один из пересаженных клапанов из погибшего «джокера» и повергнуть его тщательному исследованию. Это было не только рискованно — патологоанатомическое вскрытие жертв вируса являлось опаснейшей процедурой, — но и трудно, поскольку погибших от филовирусной инфекции кремировали, как только представлялась возможность. Придется действовать быстро. Стивен позвонил в «Сай-Мед» и запросил информацию о текущем состоянии пациентов-«джокеров». — Все скончались и кремированы, кроме двух, — ответил дежурный офицер. — Кто оказался исключением? — Один — из тех, кому посчастливилось выздороветь. Стивен на секунду закрыл глаза и отчаянно пожелал, чтобы это была Кэролайн, однако усилием воли он изгнал эту мысль из головы. — Второй случай — монахиня, сестра Мари Ксавьер. Ее не кремировали. — Почему? — удивился Стивен. — Насколько я понял, для нее было сделано исключение, поскольку орден имеет строгое возражение против кремирования. По причине особых обстоятельств и изолированности монастыря, сестрам было позволено похоронить ее в земле. — Я и не рассчитывал, что орден пойдет на уступки ради какого-то филовируса, — язвительно сказал Стивен. — Решение принимали в Халле, — объяснил дежурный офицер. — Наверное, им пришлось выполнить строгие требования: закрывающийся мешок для тела, свинцовый гроб и так далее. — Хорошая мысль, — согласился Стивен. Он поблагодарил офицера за помощь и, положив трубку, погрузился в размышления. Просьба об эксгумации сестры Мари Ксавьер наверняка встретит сильное сопротивление ее ордена, Стивена обвинят в бесчувственности, но единственной альтернативой было ждать, пока очередной «джокер» заболеет вирусом и умрет. Это займет еще одну-две недели, а то и дольше, а донорский клапан нужно исследовать как можно скорее. Придется просить «Сай-Мед», чтобы они добились разрешения и сделали всю бумажную работу. А с критикой Стивен разберется по мере ее поступления. У него была еще одна просьба к «Сай-Мед» — тщательно проверить финансовое состояние Грега Аллана на момент смерти. В частности, Стивен хотел знать, не поступали ли на его счет суммы денег из неизвестного источника. Если так и окажется, надо будет надавить на жену Аллана и выяснить, что она знает об альтернативных источниках дохода своего мужа. К пяти часам вечера было получено разрешение на эксгумацию после ожидаемого сопротивления муниципального совета и высших представителей Римско-католической церкви, которые расценили это как святотатство. Противостояние со стороны Церкви усилилось, когда стало известно, что, вместо того чтобы транспортировать тело Мари Ксавьер, на территорию монастыря вернут передвижную лабораторию и в ней будет производиться патологоанатомическое вскрытие и извлечение пересаженного клапана сердца. Единственной нерешенной проблемой оставался поиск патологоанатома, который согласился бы провести вскрытие. — Найти такого человека будет нелегко, — задумчиво произнес Макмиллан. — Хорошо, тогда я проведу его сам, — сказал Стивен. — Но вы не патологоанатом! — А этого от меня и не требуется. Нужно лишь вскрыть труп и извлечь митральный клапан. Я врач и вполне могу справиться с этим. В самом деле, несправедливо просить кого-то сделать это, учитывая обстоятельства. — Ну, если вы так уверены… — сказал Макмиллан с сомнением. — Насколько я понимаю, надо будет просить Портон провести тщательный анализ клапана. — С этим нет проблем. Шведская команда возьмет на себя безопасную транспортировку клапана. — Тогда решено. Я выезжаю туда. — Когда? — Сегодня вечером, если у вас получится установить там передвижную лабораторию, — ответил Стивен. — Сделаем, — пообещал Макмиллан. — Да, еще один момент. Полчаса назад пришли результаты вскрытия тела Грега Аллана. Асфиксия в результате удушения. — Не лучший способ умереть… — Полиция поговорила с его женой. Момент, конечно, не самый подходящий, но их мнение таково — она ничего не знает о том, что он занимался чем-то незаконным. Она заметила, что в прошлом году семейный бюджет значительно увеличился, но Аллан объяснил это тем, что удачно продал какие-то акции. Перед тем как отправиться в Халл, Стивен позвонил Фреду Каммингсу и спросил, может ли тот уделить ему несколько минут. — Конечно, — отозвался Каммингс. — Чем могу помочь? — Мы уже говорили об этом, но я вынужден спросить еще раз. Неужели совсем не возможно, чтобы вирус находился в дремлющем состоянии в течение некоторого времени, прежде чем вызвать заболевание? — Вообще-то нет, — ответил Каммингс. — Чтобы жить, вирусам необходимо постоянно поддерживать процесс репликации. Лишите их клетки-хозяина — и они погибнут. — А если внутри клетки-хозяина? — спросил Стивен. — Вы имеете в виду, может ли он находиться в дремлющем состоянии в клетке, не вступая в фазу репликации? — Видимо, да. — У бактерий есть состояние, называемое лизогенией, — сказал Каммингс задумчиво. — У бактерий есть свои вирусы, и некоторые из этих вирусов проникают в бактериальную клетку и встраиваются в ДНК хозяина. Таким образом, когда ДНК бактерии вступает в фазу репликации, вирус тоже размножается, но в умеренном количестве, не причиняя клетке вреда. Однако, если клетка подвергается воздействию какого-нибудь стрессового фактора, вирус начинает неконтролируемо размножаться и убивает хозяина. — Именно этот механизм я и искал! — воскликнул Стивен. — Как вы это называли? — Лизогения, — сказал Каммингс. — Но это происходит только у бактерий, причем лишь у некоторых их вирусов. — Возможно, мы на пороге нового открытия…