Стивен решил поехать в Халл и расспросить в больнице Святого Томаса о природе болезни сестры Мари и проведенной операции. Он пока не видел, чем это может помочь, но ему нужно было собрать как можно больше информации о пациентах-«джокерах», и до тех пор, пока не придет время ответов, никто не может сказать, что относится к делу, а что нет. Делать хоть что-то все же лучше, чем ничего. * * * Мистер Клиффорд Сайкс-Тэйлор, член Королевского общества хирургов, совсем не был расположен разглашать информацию о своей пациентке, как он сразу же заявил Стивену. Затем он произнес перед гостем монолог о том, как несоблюдение правил конфиденциальности по отношению к пациентам разрушает отношения «врач — больной». Сайкс-Тэйлор был маленький коренастый мужчина с потрясающей самоуверенностью и удивительно громким голосом. Крапчатый галстук-бабочка, по-видимому, должен был добавить его облику благопристойности. Стивен непроизвольно подумал, ему, наверное, приходится вставать на ящик, чтобы дотянуться до операционного стола. — У меня есть полномочия запрашивать у вас эту информацию, — сказал он вслух. Сайкс-Тэйлор вздохнул и сказал: — Полномочия, конечно, полномочия — всегда полномочия! Вообще-то меня совсем не радует наличие в подобных делах полномочий. Я считаю это предательством доверия пациента, а для меня пациент всегда на первом месте. До сих пор вы не дали мне ни одной веской причины, почему я должен отвечать на ваши вопросы. — Я дам вам три, если хотите, — произнес Стивен. — Первая — я врач, как и вы, и информация, которую вы мне сообщите, останется между нами. Вторая — у меня есть законное право требовать ее от вас. Третья — вашей пациентки нет в живых. Она скончалась час назад. На лице Сайкс-Тэйлора появилось сначала удивленное, затем встревоженное выражение. — Надеюсь, вы не собираетесь предположить, что проведенная мною операция каким-то образом сыграла роль в ее кончине? — спросил он подозрительно. Эпитафия хирурга по своему пациенту, подумал Стивен. — Нет, мистер Сайкс-Тэйлор, я ничего такого не предполагаю. Я просто хотел бы узнать, почему сестре Мари Ксавьер понадобилась ваша помощь? На лице Сайкс-Тэйлора проступило явное облегчение. — В наши дни люди готовы подать в суд, если вы просто посмотрите на них не так, — пробормотал он, в первый раз за все время беседы выдавливая из себя улыбку. — В этом году цены на медицинскую страховку просто заоблачные. Я иногда думаю, какого черта я оперирую этих негодяев — не получая за это ни капли благодарности. Стивен хотел было спросить хирурга, куда делась вся его забота об интересах пациентов, но сдержался, потому что Сайкс-Тэйлор как раз встал и направился к шкафу для хранения документов. Вернувшись за стол, он открыл объемистую картонную папку, надел узкие очки и принялся за чтение. — А, вот… у Мари Ксавьер были проблемы с сердцем — она мучилась последние пять лет или около того. Симптомы обычные: нехватка сил, одышка, и все такое. Вначале ей поставили диагноз недостаточности митрального клапана — клапан работал с эффективностью семьдесят процентов — но заболевание не было расценено как тяжелое. Однако в прошлом году во время обследования в декабре стало ясно, что недостаточность клапана прогрессирует и стеноз усиливается. Мы решили, что клапан может совсем отказать, поэтому поставили ее в очередь на операцию. Она поступила к нам в феврале. В больнице пробыла недолго, операция была простой и, по моим сведениям, вполне успешной. Она ушла от нас с ощущением, словно родилась заново, и, насколько я знаю, с тех пор у нее не было жалоб — не считая того факта, что она скончалась. — Причина не имеет отношения к состоянию ее сердца, — отозвался Стивен. — Слава богу, — заключил Сайкс-Тэйлор. «Милосердие человека не знает границ», — вздохнул про себя Стивен. Из Халла он ехал в совершенном унынии. Еще утром он был уверен, что сегодня добьется прогресса, а вместо этого возвращался домой под проливным дождем в компании новой неразрешимой задачи. Въехав в пригород Манчестера и направляясь в центр, Стивен увидел в газетном киоске крупный заголовок «КАТАСТРОФА». Заинтригованный, он остановился и купил газету — только чтобы прочитать об экономической катастрофе в Манчестере накануне Рождества. Продажи в магазинах города упали более чем на шестьдесят процентов по сравнению с предыдущим годом. Страх заставлял жителей держаться подальше от людных мест. «Ну и хорошо, — подумал Стивен. — Пусть у нас будет тихое скромное Рождество — как в старые добрые времена». Накануне вечером у него не было времени изучить все материалы, которые прислал «Сай-Мед» по пациентам-«джокерам», поэтому по прибытии в гостиницу Стивен сразу же занялся ими. Много информации было по Хэмфри Барклаю, начиная со школьных записей его зубной формулы. За последние десять лет его дважды штрафовали за превышение скорости, а в 1997 году он три дня пролежал в больнице по поводу удаления зуба мудрости. Эта последняя запись напомнила Стивену кое-что из первой папки, присланной «Сай-Мед» в самом начале, — что Барклай совсем недавно болел, в результате чего продвижение его по службе замедлилось. Просмотрев папку, он обнаружил, что в начале этого года Барклаю проводилась операция на сердце. Как и в случае с сестрой Мари, операция была простой и закончилась полным выздоровлением. Подробностей не было. Удовлетворение от того, что он наконец-то нашел хоть что-то общее, пусть даже малозначительное, между двумя «джокерами», было сильно разбавлено тем фактом, что вряд ли оно относилось к делу. В прошлом году и Барклай, и Мари перенесли успешную операцию и оба полностью выздоровели. И что? Совершенно без энтузиазма Стивен подумал, что надо бы проверить информацию по Энн Дэнби, и ничуть не удивился, не обнаружив в ее медицинских записях сведений о подобной операции. Он уже готов был отмести эти операции как простое совпадение, но вспомнил, что статус Энн Дэнби изменился. Она уже была не «джокером», а контактировавшим лицом, потому что заразилась вирусом от Виктора Спайсера. В манчестерской «колоде» именно Спайсер был истинным «джокером», и именно его медицинские отчеты нужно было просмотреть, а их у Стивена как раз не было. То же самое оказалось и с МакДугалом. Стивен связался с «Сай-Мед» и запросил детальную информацию о болезни Барклая и медицинскую карточку МакДугала. Что касается Спайсера, — Стивен решил встретиться с его женой и выяснить все самостоятельно. Проезжая в машине по городским улицам, Стивен был поражен, насколько тихим стал город. Было чуть больше семи часов вечера, но возникало ощущение, будто сейчас три часа ночи. Стояла непривычная темень — большинство светящихся вывесок были отключены, потому что учреждения закрылись до дальнейших распоряжений либо «На время чрезвычайного положения», как гласили надписи снаружи. Пивные были открыты в качестве исключения, как и магазины по продаже спиртных напитков, поскольку власти решили, что их закрытие будет равносильно «сухому закону» — мера, доказавшая свою бессмысленность в прошлом. Автобусы ходили, но по сокращенному расписанию, ночные рейсы были отменены. По дороге к дому Спайсера Стивен встретил три машины «скорой помощи», ехавшие с включенными маячками, означавшими, что они везут пациентов, однако сирены молчали по причине пустынности улиц. Это безмолвие добавило происходящему сюрреализма. «Скорые» напомнили Стивену о Кэролайн, и он решил заехать к ней после разговора с Матильдой Спайсер. Он был потрясен видом жены Спайсера, когда она открыла дверь. Это была уже не уверенная в себе жена восходящей политической звезды, излучающая очарование. Он ошибся, посчитав ее стоиком и классической женой для члена партии Тори, — потому что сейчас перед ним стояла бледная, осунувшаяся женщина с затравленным взглядом, явно не спавшая несколько ночей подряд. — Вы! — воскликнула она, увидев Стивена. — Какого черта вам-то здесь нужно? — Простите, я не хотел беспокоить вас, но мне нужна информация о вашем муже, миссис Спайсер, — сказал Стивен. — Почему вы спрашиваете меня? — фыркнула она. — Разве я хоть что-то о нем знаю? Видимо, я последний человек на земле, который знает, чем он занимается. — Мне очень жаль. Я знаю, что вам очень нелегко пережить все это. — Нелегко! — эхом отозвалась она. — Да разве вы можете представить, как это все отразилось на мне и моей дочери? Мы потеряли все, абсолютно все! Вы появились на сцене, и — абракадабра! — наша жизнь растаяла, как дым. У меня больше нет мужа, у Зои нет отца. Благотворительные организации, где я работала, больше не хотят знать меня. Даже помощницу по дому отозвало агентство — видимо, мы больше не являемся для нее подходящим местом работы. — Я очень сожалею, — повторил Стивен. — Но я думал, что в такое трудное время вокруг вас соберутся друзья и родственники. — О да, они собрались, — усмехнулась Матильда. — Вокруг него. Отец Виктора считает, что в той или иной степени произошедшее — моя вина. Если бы я была женой получше, его драгоценный сынок не стал бы заглядываться на других. — Яблоко от яблони недалеко падает, — произнес Стивен с отвращением. — Ну, так что вы хотели у меня спросить? — Мне нужно знать, проводилась ли вашему мужу операция в течение этого или прошлого года? — Да, проводилась, — ответила Матильда. Ей явно потребовалось приложить большие усилия, чтобы взять себя в руки. — В прошлом феврале ему делали операцию на сердце. — Успешную? — К сожалению, да. — Могу я узнать, где проходила операция? — Ее делали в Лондоне. — В частной клинике? Матильда назвала известную частную больницу. — У нас там страховка, — добавила она. — Понятно, — кивнул Стивен. — А теперь, если вам больше ничего не нужно, мне действительно нужно идти… надо готовиться к Рождеству, — Матильда сопроводили свои слова таким выразительным взглядом, что Стивен понял — в испорченном Рождестве она винит именно его. Он вежливо поблагодарил ее за помощь и пожелал всего наилучшего, хотя в сложившихся обстоятельствах это прозвучало неискренне. Матильда, которая совершенно не заинтересовалась причиной его расспросов, скорбно улыбнулась ему на прощание и закрыла дверь. Идя к машине, Стивен услышал доносившееся из дома сбивчивое исполнение «Лунной сонаты». Он оглянулся и сквозь ветки рождественской елки, наполовину закрывавшие окно, увидел Зою Спайсер, сидящую на краю фортепианного стула, сосредоточившись на исполнении, а ее мать с отсутствующим видом стояла у нее за спиной. Эта сцена заставила его задуматься о переменчивости судьбы. Жизнь для Матильды Спайсер наверняка казалась удобной, надежной и безопасной. Возможно, в мечтах она даже представляла себя женой министра. И вдруг, как она сказала, — абракадабра! Больше ничего этого не будет. «Такова жизнь», «всякое бывает», и ты остаешься… на нулях. По дороге в гостиницу главной темой размышлений Стивена были три «джокера» и три операции на сердце. Это было более чем совпадение, хотя казалось, что это совершенно не имеет отношения к тому, как все трое заразились вирусом. Тот факт, что все они перенесли операции — причем, успешные операции, — был единственным общим звеном. Что касается самой операции, — она проводилась в разных больницах в разных частях страны разными хирургами и в разное время. На первый взгляд, это могло означать, что люди, перенесшие операцию, более подвержены инфекционным заболеваниям, однако совершенно не помогало установить, откуда взялась инфекция. Вернувшись в гостиницу, Стивен заглянул в буфет и попросил собрать ему корзинку с едой для пикника на двоих человек, дополнив ее парой бутылок десертного вина. Если Кэролайн не захочется ехать куда-то пообедать — а ей скорее всего не захочется, после очередного десятичасового дежурства в церкви, — обед придет к ней сам. Стивен договорился, что заберет корзинку на стойке регистрации, когда соберется выезжать — примерно в десять вечера, и поднялся в номер в надежде, что пришла новая информация от «Сай-Мед». В первом письме сообщались результаты лабораторных исследований крови Виктора Спайсера. У него был обнаружен высокий уровень антител к новому филовирусу, указывающий на то, что недавно он был инфицирован этим штаммом. Стивен удовлетворенно хмыкнул — приятно было видеть, как отдельные детали головоломки складываются вместе. Теперь не оставалось сомнений, что Спайсер является причиной манчестерской вспышки. Вторым письмом поступила информация по Хэмфри Барклаю. В детстве он болел ревматизмом, в результате чего у него развилась недостаточность клапана легочной артерии. За последние два года его состояние ухудшилось, потребовалась хирургическая операция, которая была проведена в марте этого года. Операция прошла успешно, и до этой геморрагической лихорадки Барклай наслаждался почти полным здоровьем, чего не испытывал уже много лет. — Прямо как сестра Мари Ксавьер, — пробормотал Стивен. — Вам проводится успешная операция на сердце, вы чувствуете себя заново родившимся — и вдруг умираете. Матильда Спайсер не рассказала подробностей операции, проведенной Виктору, а Стивен не испытывал желания снова общаться с ней в сложившихся обстоятельствах. Однако он запомнил название больницы, и попросил «Сай-Мед» сделать запрос и узнать все подробно. Он уже собирался выходить из номера, как поступила информация по Фрэнку МакДугалу. Дрожа от нетерпения, Стивен проглядел файл и мысленно ахнул: МакДугал тоже страдал от болезни сердца! В декабре 1999 года ему поставили диагноз возрастной дегенерации аортального клапана. В апреле текущего года была проведена операция по коррекции этого состояния, которая была настолько успешной, что МакДугал возобновил занятия горным туризмом и за прошедшее лето уже оставил за собой четырнадцать из двухсот двадцати семи гор Манро.[11] — Мой бог! — прошептал Стивен. Он пока еще не понимал, что происходит, но ликовал по поводу того, что между всеми «джокерами» нашлась наконец связь. Четыре «джокера», четыре заболевания сердца, четыре операции — это не могло быть простым совпадением! Выходя из душевой вместе с Кейт Лайнхэм, Кэролайн выглядела более усталой, чем когда-либо. Она похудела, с горечью отметил Стивен, под глазами появились темные круги. Кейт пыталась убедить ее взять выходной. — Займись чем-нибудь, — посоветовала она. — Неважно, чем, просто смени обстановку. — Я буду здесь. Я не видела, чтобы ты брала выходной. — Я более привычна к подобным вещам, чем ты. — Никто не может привыкнуть к такому, — упорствовала Кэролайн, отрешенно глядя куда-то вдаль. — Решать тебе, — сдалась Кейт, — но, если ты заболеешь, никому пользы не будет. — Она повернулась к Стивену и сказала: — Я умываю руки. Проследите, чтобы она легла спать пораньше.