Достав из кармана носовой платок, он прижал его к носу, чтобы остановить кровь, и снова откинулся на спинку кресла. Господи, как же ему плохо… В голове нарастало давление, глаза болели, и еще одно новое ощущение… влажности? Он почувствовал, что брюки промокли. Барклай осторожно пощупал рукой между ног и убедился в своей правоте. О господи, как унизительно! Боже, только не это — все что угодно, но не это! Щеки вспыхнули от стыда, но он не обратил на это внимания на фоне повышающейся температуры. Но как он мог обмочиться, даже не заметив этого? Он размышлял об этом, словно в тумане. Сжав мышцы сфинктера, Барклай убедился, что может их контролировать, — как же тогда все могло случиться? Боже! Он этого не переживет. Он начал строить планы, как избежать позора. Когда самолет приземлится, надо будет оставаться в кресле, пока все не выйдут… Да, именно так он и сделает. Если повезет, экипаж даже не вспомнит, кто сидел на этом месте. Спутанный поток мыслей снова прервался — головная боль стала почти невыносимой, но, несмотря на это, Барклай отметил одну странность: брюки были не просто влажными, они были… липкими. Он поднял руку и приоткрыл один глаз. Рука была в крови. Вид окровавленной руки соседа словно подстегнул сидящую рядом девушку. Ахнув, она вдавила кнопку вызова над сиденьем — и жала на нее до тех пор, пока к ним не подбежали две стюардессы. — Его рука… она в крови! — заикаясь, произнесла девушка, стараясь отодвинуться от соседа как можно дальше. — Он сказал, что у него грипп — но посмотрите на него! Барклай уже почти не осознавал происходящее вокруг. Высокая температура вызвала бредовое состояние, которое прерывалось волнами мучительной боли и тошноты. — Вы слышите меня, сэр? — Над ним склонилась одна из стюардесс, Джуди Миллс. — Скажите, что с вами? Глаза Барклая открылись в ответ на звучавший в ушах голос. Он пошевелил губами, но не смог произнести ни слова. В следующую секунду он стремительно изверг содержимое своего желудка на Джуди, которая в отвращении отшатнулась, — все профессиональные навыки покинули ее в одно мгновение, не выдержав конкуренции с омерзением и гневом. — Вы можете пересадить его куда-нибудь? — спросила девушка, вжавшись в кресло. — Салон полон, мадам, — ответила вторая стюардесса, Кэрол Бэйн. — Сделайте хоть что-нибудь, ради бога. Он весь в крови! Девушка была права. Носовое кровотечение не прекращалось — подбородок и рубашка Барклая были пропитаны кровью. — Попробуй остановить кровотечение, — сказала Джуди, которая вернулась из туалета, наспех очистив униформу от рвотных масс. Кэрол уложила голову Барклая на подголовник, старательно избегая оказаться на «линии огня». Прижав к его носу скомканный платок, она встретилась глазами с Джуди. — Что дальше? — прошептала Кэрол беспомощно. — Просто держи его так. Я узнаю, есть ли на борту врач. Джуди исчезла в кабине пилотов, и вскоре в динамиках раздался голос капитана корабля, который просил врача, если таковой есть среди пассажиров, подойти в кабину экипажа. Кэрол, продолжавшая прижимать платок к лицу Барклая, слегка расслабилась, услышав, как в хвосте салона прозвенел вызов. В попытке скрыть свое облегчение от сидящих рядом пассажиров, она опустила взгляд на колени потерявшего сознания Барклая. Улыбка стюардессы померкла, когда она увидела, что брюки пассажира пропитались кровью. Это явно не было результатом носового кровотечения. Идя по проходу, Джуди встретилась с лысым мужчиной, спешившим из хвостовой части салона в сопровождении одного из пилотов. Они остановились в переходе между задним и передним салонами — единственное место, где можно было уединиться. — Вы врач? — Я доктор Джоффрей Палмер. Что случилось? — Один из пассажиров в переднем салоне потерял сознание. У него носовое кровотечение и… рвота. — Она непроизвольно взглянула на свою юбку. — Издержки производства, — улыбнулся Палмер, догадавшись, что случилось. — Вероятно, обычная воздушная болезнь — и обморок при виде собственной крови. Я взгляну на него, если хотите. — Мы будем очень признательны. Джуди провела врача в переднюю часть самолета, но ее надежды, что все уладится, испарились, когда она увидела лицо Кэрол: напарница была на грани паники. — Что такое? — прошептала Джуди. — У него сильное кровотечение… внизу. — Стюардесса указала кивком, где именно. — Дайте-ка, я посмотрю, — вмешался Палмер, который не слышал их разговор и, видимо, намеревался принять на себя командование ситуацией. Обе стюардессы слегка отступили в сторону, давая врачу пройти к лежавшему без сознания пассажиру. — Уф, ты весь измазался, сынок, — начал Палмер, увидев, в каком состоянии рубашка Барклая. — С кровью всегда так, она пачкает все. Он пощупал пульс, затем поднял большим пальцем верхнее веко. В следующую секунду его поведение полностью изменилось. Самоуверенность испарилась бесследно. Он поспешно выпрямился и непроизвольно вытер руки о пиджак. — Доктор, у него течет кровь откуда-то снизу, — прошептала Кэрол. — Посмотрите на его брюки. Палмер опустил взгляд на расплывающееся пятно, к счастью, не слишком заметное на темной ткани костюма. — О Господи! — прошептал он, делая шаг назад. Такое поведение врача не прибавило уверенности стюардессам, которые обменялись встревоженными взглядами. — Что вы думаете, доктор? — спросила Джуди, уже скорее с тревогой, нежели с отвращением. — Нам нужно вымыть руки, — проговорил Палмер, глядя на Барклая широко раскрытыми глазами. Голова Барклая откинулась назад, и пассажирка, сидевшая рядом, вскрикнула. — Глаза, — заикаясь, произнесла она, — посмотрите! Там кровь! Ради б-бога, сделайте что-нибудь! — Господи, это серьезно, — сказал Палмер напряженно. — Нам нужно помыться. Джуди взглядом велела Кэрол оставаться с больным, а сама отвела Палмера в кухонный уголок в передней части салона и задернула занавески. — Что происходит, доктор? — прошептала она. — Что с ним? — Думаю, это геморрагическая лихорадка, — ответил Палмер, явно потрясенный происходящим. — Мне это мало что говорит, — начиная раздражаться, сказала стюардесса. — Вы не могли бы объяснить конкретнее? — Их несколько видов. Это может быть лихорадка Эбола. — Эбола? О Господи! — Нам нужно вымыться и держаться от него подальше. — Но вы врач! Разве вы не можете помочь ему? — Я рентгенолог — что, черт возьми, я могу знать о лихорадке Эбола? — фыркнул Палмер. — Кроме того, мы все равно ничего не можем сделать. Попросите капитана сообщить в аэропорт по радио, что на борту пассажир, предположительно больной вирусной геморрагической лихорадкой. Я собираюсь вымыться и советую вам и вашей коллеге сделать то же самое. Палмер скрылся в туалете, оставив Джуди в изумлении глядеть ему вслед. — Что ж, огромное вам спасибо, — прошептала она, затем вернулась к Кэрол. — Что происходит? — поинтересовался мужчина, сидевший позади Барклая. — Один из пассажиров болен, — ответил Джуди. — Волноваться нет причины, сэр. — Ага, конечно, — хмыкнул мужчина. — Что с ним? — Пока ничего конкретного сказать нельзя, сэр. Но врач считает, что это, возможно… малярия. — Бедняга, — сказал пассажир. — Тяжко ему приходится. — Это заразно? — спросила его жена громким шепотом. — Нет, любимая, — последовал ответ. — По крайней мере, мне так кажется… Наверное, лучше спросить у врача. Из туалета появился Палмер и направился по проходу. Судя по его лицу, он по-прежнему пребывал в шоке. Упреждая его, Джуди сказала: — Доктор, я только что сообщила обеспокоенному пассажиру, что вы считаете, что у нашего пассажира малярия. — Она пристально взглянула на Палмера, призывая подтвердить свои слова. — Малярия не заразна, доктор? — спросил мужчина. — Нет, — ответил Палмер с легкой неуверенностью в голосе, затем добавил более твердо: — Нет, не заразна. Он протиснулся мимо стюардесс, оставив их между собой и Барклаем, намереваясь вернуться на свое место. Сидевшие рядом пассажиры обменялись удивленными взглядами. — Неужели вы ничего не можете сделать для бедняги? — спросил мужчина, который интересовался малярией. — Ничего, сэр, — ответил Палмер. — На земле его будет ждать скорая помощь. — Он направился дальше по проходу. — Мне нужно поговорить с командиром, — сказала Джуди, обращаясь к Кэрол. — Ты в порядке? Кэрол кивнула и слабо улыбнулась. Она продолжала держать платок у лица Барклая. Кровь, пропитавшая ткань, добралась до ее перчаток. — У тебя перчатки целые? — спросила Джуди. — Думаю, да. А что? — Не снимай их. Я быстро. — Привет, Джуди. Как там наш пострадавший? — спросил командир, когда за стюардессой закрылась дверь кабины. Она опустилась на корточки между сиденьями и сказала: