Стивен смотрел телевизионный выпуск новостей в своем номере в гостинице, собираясь на встречу с Фредом Каммингсом, когда дебаты между представителем группы по делам здравоохранения от партии лейбористов и членом парламента манчестерской консервативной партии, которого ведущий назвал «представителем оппозиции по вопросам здоровья», накалились до предела. Лейборист утверждал, что с самого начала в отношении вспышки они действовали по инструкции. Представитель консервативной партии уверял, что у него есть веские доказательства противного и что в распространении заболевания нужно прямо и беспристрастно обвинить недостатки системы здравоохранения в городе. Когда от него потребовали доказательств, он обнародовал историю о девушке, сбежавшей на дискотеку. Стивен в ужасе закрыл глаза. — Как могли девушке, находившейся в раннем периоде смертельной болезни и которую власти уже внесли в список контактов высокой степени риска, позволить пойти на многолюдную городскую дискотеку? — вопрошал член парламента. — А после этого — какие шаги власти предприняли, чтобы предупредить людей, подвергшихся риску заразиться на дискотеке? Никаких, абсолютно никаких! Вынужденный защищаться, лейборист неубедительно заявил, что «не может говорить о частных случаях». Эта перепалка вызвала у Стивена плохие предчувствия; за эту историю с жадностью схватится пресса, и завтра утром она уже станет достоянием общественности, и тогда Кэролайн Андерсон придется туго. Фред Каммингс был по обыкновению одет в яркий спортивный пиджак, когда Стивен разыскал его в баре гостиницы. Кроме того, на нем был ярко-синий галстук в горизонтальную желтую полоску. Стивен на секунду задумался, не страдает ли его знакомый цветовой слепотой, но разглядел в этом и положительные моменты — так его легче было найти в переполненном помещении. — Итак, это улицы Манчестера, а не Лондона, — сказал Стивен вместо приветствия. — От этого не легче, — проворчал Фред, поднимаясь со стула, чтобы пожать Стивену руку. — Я думал, твое участие в этом деле закончилось. Стивен объяснил, что его снова вызвали, чтобы выявить источник заболевания. — Кое-кто проделал отличную работу, — сказал Каммингс. — Хитроу, Манчестер, теперь Шотландия — и никакой связи между ними, насколько я понимаю. — Да, в целом все так и есть, — согласился Стивен. — Это наводит на мысль, — задумчиво произнес Каммингс. — На какую? — Терроризм, — коротко ответил Каммингс. — Ты серьезно? — Три не связанных между собой вспышки заражения прежде неизвестным вирусом с высокой смертностью — очень похоже, не находишь? — Честно говоря, мне и в голову не приходило, — признался Стивен. — Но сейчас, когда ты сказал мне… ты прав, такая возможность есть, хотя и очень отдаленная, если учесть, что в качестве первичной цели они использовали отдельных людей — лондонский служащий, специалист по компьютерам в Манчестере и работник банка в Шотландии. — Мне нравится ход твоих мыслей, Данбар, — согласился Каммингс. — Просто проверял. Что ж, расскажи мне, что это за игра и кто главные участники. Стивен описал, как управленческая команда до сих пор справлялась со вспышкой, и высказал свое откровенное мнение об участниках. В целом люди знают, что делают, и неплохо справляются с ситуацией, подытожил он. — Кто занимается эпидемиологией? — спросил Каммингс. — Профессор Джек Кейн. — Этот вздорный зануда, у которого всегда такое лицо, словно ему в чай плеснули уксуса? — Да, я и правда не видел, чтобы он особенно улыбался, — согласился Стивен. — Но это понятно — он был возмущен, что я лезу не в свое дело. — Вполне в его стиле — «все нужно делать по инструкции». Для воображения он то же самое, что Тони Блэр для социализма, совершенно чужеродный элемент. Стивен рассмеялся. — Я так понял, ты о нем невысокого мнения, — сказал он. — Парень, который в школе был на последнем месте по успеваемости, должен в итоге где-то пристроиться. — Вообще-то он занимает руководящий пост, — напомнил Стивен. — Женился на дочери вице-канцлера, — хмыкнул Каммингс. — Женщина, которая совершенно не умела одеваться, насколько я помню. Стивен чуть не подавился от смеха. — Ладно, нельзя говорить плохо об убогих, — с этими словами Каммингс поднялся, чтобы налить себе еще пива. Вернувшись, он спросил: — Как там эта начальница департамента здравоохранения, Андерсон? — Очень умная женщина, но я беспокоюсь за нее, — признался Стивен. — В отличие от твоего дружка Кейна, она не всегда действует по учебнику. В определенный момент она решила поступить, как советует здравый смысл, и, кажется, ей дорого придется за это заплатить. — Он рассказал Каммингсу о решении Кэролайн не объявлять о том, что больная девушка сбежала на дискотеку, и о том, что увидел в новостях по телевизору. — Все это не очень хорошо, — сказал Каммингс. — Боги вполне могут потребовать жертву. В понедельник оказалось, что Стивен беспокоился не напрасно. Газеты не смогли устоять против того, чтобы сделать из Кэролайн Андерсон козла отпущения. Ее обвинили в распространении болезни в городе в результате того, что она «не предприняла решительные меры в критический момент», как назвала это одна из газет. «Халатность руководителя службы здравоохранения угрожает жизни горожан», — злорадствовала вторая. К трем часам дня Кэролайн была вынуждена подать в отставку. Стивен позвонил ей, чтобы высказать свои соболезнования. — Они не стали слушать ни слова, — пожаловалась она, ошеломленная тем, насколько быстро все произошло. — Они все решили еще до того, как увидели меня. — Сомневаюсь, что от этого вам будет легче, но я считаю, что вы приняли правильное решение, — сказал Стивен. — Спасибо, но у меня такое ощущение, что сегодня все меня избегают. — Это от растерянности. Они не знают, что сказать. Едва Стивен положил трубку, как раздался телефонный звонок. — Ладно, ты победил, Данбар, — сказал незнакомый голос. — Простите, кто это говорит? — Скажи этим ублюдкам из службы здравоохранения, чтобы слезли с моей шеи, а я скажу тебе то, что ты хочешь знать. Иначе они превратят мое дело в руины. В голове у Стивена щелкнуло — это был Энтони Пелота. — Сегодня мы закрываемся в полночь — если только кто-то случайно не забредет к нам после всего того, что наделали твои ублюдки. Приходи тогда, и я расскажу тебе. — Это свидание, — пробормотал Стивен себе под нос, воодушевленный тем, что дело наконец сдвинулось с мертвой точки. Другой успокоительной мыслью было то, что ему теперь не придется мучить мать Энн. С его точки зрения, родители Энн были достойными людьми, чью жизнь перевернула вверх ногами смерть дочери. Он подозревал, что респектабельность всегда была краеугольным камнем в их жизни, а теперь им пришлось оказаться лицом к лицу с фактом, что их дочь не только покончила с собой, но и оказалась причиной вспышки вирусного заболевания. В довершение всего, в некоторых газетах ее несправедливо назвали наркоманкой и проституткой. Дэнби совсем не нужны были новые расспросы о личной жизни дочери. В шесть вечера Стивен позвонил свой дочери, Дженни, чтобы извиниться, что не сможет приехать на выходные. Сначала он поговорил со Сью, чтобы узнать, какая дома царит обстановка. — Все нормально, — уверила она его. — Дженни, конечно, была расстроена, что ты не сможешь приехать, но в школе затевается рождественская выставка, и ребята готовят украшения, так что все трое очень заняты. Дженни отвечает за зеленые звезды. — Большая ответственность, — улыбнулся Стивен. — Лучше отнесись к этому серьезно. Передаю трубку. Стивен почувствовал привычный комок в горле, когда Дженни взяла трубку с бодрым: — Привет, папа! — Привет, малышка, как дела? — Ой, я так занята! Я делаю звезды, чтобы украшать зал в школе, красивые зеленые звезды… — Тогда я уверен, что они будут самыми лучшими зелеными звездами, которые когда-либо видели люди, и жду не дождусь, когда наконец увижу их. Прости, что я не смогу приехать на эти выходные, Дженни. — Все нормально, папочка. Тетя Сью сказала, что ты очень занят с больными людьми, стараешься, чтобы им стало лучше. Сегодня утром мы молились за них в школе. Мисс Джексон сказала, что они очень больны. — Больны, малышка, и чем скорее я выясню, откуда берутся эти микробы, тем быстрее люди перестанут заболевать. — Тогда иди скорее. Пока, папочка! — Пока, малышка. Я тебя люблю. — Я тебя тоже люблю, папа. Трубку снова взяла Сью. — Еще не ясно, сколько продлится эпидемия? — спросила она. — Сообщают, что сегодня в Перте три новых случая. — Что-то подсказывает мне, что дела будут еще хуже, прежде чем стать лучше, — произнес Стивен. — Откровенно говоря, сегодня мы ничуть не ближе к обнаружению источника, чем были вначале. — Не очень-то обнадеживает… Прежде чем попрощаться, Стивен поговорил с ребятишками Сью, Мэри и Робином. Они спрашивали, смогут ли они пойти снова в зоопарк, когда дядюшка в следующий раз приедет в Шотландию, и его «может быть» было расценено как железное обещание. Улицы вокруг «Магнолии» были темными и почти пустынными, когда Стивен прибыл на место в первом часу ночи. Прошедший ранее снегопад уступил место чистой звездной ночи, и тротуары, покрытые хрупким ледком, празднично сверкали, пока Стивен шел от стоянки к ресторану. Внутри горел свет, но, как и в прошлый раз, занавески были задернуты и на двери висел знак «Закрыто». Он постучал по стеклу, но на этот раз ответа не было. После нескольких безуспешных попыток достучаться, Стивен заподозрил, что Пелота передумал. — Черт! — пробормотал он. Испытывая большее разочарование, чем когда-либо, он резко крутнул ручку двери, и к его удивлению дверь открылась. Он вошел внутрь, остановился и позвал Пелоту по имени. Ответа по-прежнему не было. Он огляделся. В ресторане было тепло, на столиках горели лампы, приглушенно играл Моцарт. Стивен прошел через обеденный зал ресторана и открыл дверь в кухню. Пелота лежал на полу в луже крови.