* * * Маленький Будда начал волноваться. Провести ночь под деревом уже не получится — он промокнет, замерзнет, в него может ударить молния. Где же найти укрытие? На секунду он остановился, глубоко вздохнул и огляделся вокруг. Есть! Между деревьями что-то белело. Может быть, там получится переждать грозу? Он рванул в ту строну и обнаружил небольшое строение. Повезло! Дом был сделан из плоских камней и покрыт темно-красной черепицей. На ветру яростно развевались молитвенные флаги. Это явно был монастырь. Маленький Будда уже хотел постучать, но увидел, что дверь не заперта. В тот самый момент начался сильный дождь, и он решил войти без стука. Перед ним открылась большая, темная, пустая на вид комната. Лишь когда глаза привыкли к полумраку, он заметил в дальнем углу небольшой алтарь, на котором горела одинокая свеча. У алтаря сидел монах, укутанный в шерстяной плед, — наружу торчала только выбритая голова. Маленький Будда осторожно подошел к нему и вежливо поклонился. — Мне очень неловко, что я к вам ворвался, — сказал он, — но меня застала врасплох буря. — Ничего страшного. Если хочешь, можешь здесь переночевать. — Благодарю вас! — с большим облегчением ответил Маленький Будда. Он достал из сумки плед, закутался в него и сел на лежавшую на полу подушку. Монах тем временем взял чайник и налил гостю небольшую чашку. — Угощайся. Только осторожнее — чай очень горячий. Некоторое время они сидели в тишине и слушали, как дождь барабанит по крыше. — Вы здесь живете? — Да. — Один? Монах кивнул. Он дружелюбно взглянул на Маленького Будду, но на его лице, особенно в глазах, была видна глубокая печаль. — А почему вы живете здесь совсем один? — спросил Маленький Будда, которого никогда не покидало любопытство. — Это долгая история. — Может быть, вы мне ее расскажете? Монах колебался. Он не любил говорить о своей жизни, и уж точно не с посторонними. При этом он чувствовал, что гость отличается от остальных его знакомых, хотя впервые увидел его всего несколько минут назад. По какой-то причине он доверял Маленькому Будде. — Хорошо. Только учти, что это не очень радостная история. И пока снаружи бушевала буря, монах поведал, почему он оказался в монастыре и живет в одиночестве. Когда я был молод, я познакомился с прекрасной женщиной. Для нас обоих это была любовь с первого взгляда. Мы сразу же поняли, что созданы друг для друга, и вскоре поженились и стали жить вместе. Несколько лет пролетело в полном блаженстве, а потом я стал замечать, что наши отношения изменились. Жена все больше и больше отдалялась от меня — и наконец однажды призналась, что больше меня не любит. Хуже того — она заявила, что полюбила другого. Я не понимал, что происходит. Мир для меня потерял смысл. Как же так? Как могла исчезнуть ее любовь ко мне? Сам-то я по-прежнему любил ее так же, как в первый день, — даже еще сильнее! Я не смирился. Я просто не мог смириться с этим. После расставания я много недель злился и чувствовал, что меня предали, но вскоре гнев сменился бесконечным горем, и я начал падать в глубокую черную пропасть. Я чувствовал себя так, как будто жена умерла. Все теперь казалось мне неправильным, а мое бедное сердце невыносимо болело. Я попытался утопить печаль в вине, но от этого становилось только хуже. Несколько раз я думал даже покончить с собой, но на это мне не хватило смелости, а потом появились сомнения: что, если она вдруг решит вернуться ко мне и у нас все снова будет как раньше? Много месяцев этот крохотный лучик надежды поддерживал во мне жизнь. Но, как я того ни желал, ничего не менялось. Я становился все печальнее и печальнее. Жизнь в деревне превратилась в пытку: каждый раз, когда мимо проходила счастливая пара, мое разбитое сердце ныло от боли. В конце концов я понял, что больше этого не вынесу, и решил уйти от мирской суеты. Я отправился в монастырь и стал монахом. Мне казалось, что, может быть, Бог исцелит мои раны. Но и Бог не сумел утолить моих страданий. Я видел, как были довольны жизнью другие монахи, и от этого чувствовал себя только хуже. По этой причине мне пришлось уйти и оттуда. Я решил отправиться еще дальше — туда, где можно быть наедине со своим горем. Я странствовал, а потом набрел на этот заброшенный монастырь. Это было почти пять лет назад. С тех пор я живу в уединении, вдали от цивилизации. * * * Повисла тишина. — Да, история не самая веселая, — с грустью заключил Маленький Будда. — Но хотя бы в уединении вам стало легче? — Откровенно говоря, не стало. Но я не знаю, что мне еще делать. Я по-прежнему тоскую по жене, но, конечно, не могу заставить ее меня полюбить. Здесь, в горах, хорошо только то, что мне постоянно не напоминают, как прекрасно быть любимым и счастливым. — Представляю себе, как это тяжело — потерять ту, которую так любишь. Но, может быть, вы на самом деле скучаете не по человеку? Может быть, вам просто не хватает чувства, которое она вам дарила? Монах задумался. — Да, возможно. Но что это для меня меняет? — Заменить вашу жену, конечно, нельзя. Однако где-нибудь может существовать и другая женщина, которая полюбит вас. — Ты прав. Но дело даже не в этом. Судя по моему опыту, любовь, к сожалению, в конечном счете все равно ведет к страданиям. — То есть вы никогда больше не хотите влюбиться? Монах вновь замолчал. — Просто я вряд ли встречу равного ей человека, такого же особенного. Да и неизвестно, смогу ли я влюбиться еще раз. Знаешь, все это горе, все эти пролитые слезы окружили мое сердце невидимой коркой. Она, как броня, защищает меня от боли, но приятных чувств тоже не пропускает. Крыша монастыря содрогнулась от громкого раската грома. Дождь все еще лил не переставая, и где-то наверху бушевала буря. — Но, может быть, стоит снять эти доспехи? — Не знаю… Мое сердце тоскует по любви и привязанности, но оно очень хрупкое. Я боюсь, что меня снова ранят, не хочу еще раз пережить тяжелое разочарование. Маленький Будда заметил, что мрачное настроение монаха постепенно передалось и ему. Внезапно он почувствовал жалость ко всем, кто хочет любить, но не любит. Он ощутил их боль, тоску и ужасное одиночество. Конечно, нет в мире человека, который не испытывал бы глубокого желания завести отношения. Любовь ищут даже те, кто сомневается в ней, — и им она нужна больше, чем кому бы то ни было. Да и можно ли назвать жизнью жизнь без любви? В ней нет ни света, ни тепла — только тьма и ледяной холод. * * * Пока монах подливал чаю в чашки, Маленький Будда думал о том, как ободрить его, побудить снять тяжелую броню. Какими словами унять этот всеохватывающий страх, как пробиться сквозь удручающее одиночество? Ситуация не из легких, а у Маленького Будды не было волшебного лекарства от всех проблем. Однако не попробовать он не мог. Должны найтись слова, которые вдохнут в этого человека новую жизнь, возродят угасшую надежду. Наконец у него родилась мысль. — Вы любите цветы? Монах, явно удивленный вопросом, кивнул. — Конечно, люблю. Кто их не любит? — А вы видели когда-нибудь увядший цветок? — Конечно. Почему ты спрашиваешь? — спросил монах с ноткой раздражения в голосе. — Этим я хочу сказать, что ни один цветок не вечен: каким бы прелестным он ни был, когда-нибудь лепестки опадут, и он умрет. Пока он цветет, он приносит много радости, а когда увянет — не сможет дать больше ничего. У цветка нет дурных намерений — просто такова жизнь. Если цветок был особенный, вам будет очень грустно. Но с другой стороны, можно быть благодарным за те прекрасные моменты, которые он вам подарил. А еще после цветка останутся семена! Они прорастут в маленькие побеги, потом появятся бутоны, а из них распустятся новые цветы. Постепенно монах понял, что пытается сказать Маленький Будда. — И ты думаешь, с любовью то же самое? — Не то же самое, но похоже. Если один цветок увял, это еще не значит, что другие уже не расцветут. Конечно, каждый цветок уникален — найти один и тот же дважды невозможно. Но ведь цветов миллионы. Было бы абсурдно думать, что среди них не найдется такого, в который можно влюбиться. Наверное, поиски того самого цветка займут некоторое время, но, если быть терпеливым и не сдаваться, нет причин сомневаться, что это произойдет. Только сначала нужно отложить увядший цветок в сторону и пойти вперед с пустыми руками. — А что, если я найду другой любимый цветок, а потом и он меня покинет? Мы только что об этом говорили: страдания начнутся снова. — Да, это так. Но, боюсь, этого нельзя изменить. Жизнь — а я думаю, и любовь тоже — непостоянна. Если этого не признавать, боли и страданий действительно не избежать. Они прислушались к буре, которая яростно бушевала вокруг. Маленькому Будде было неприятно говорить последние слова: он знал, что монах хотел бы услышать что-то другое. Но это была правда. Разве лучше было бы солгать? — У непостоянства жизни, однако, есть и хорошая сторона, — продолжил он наконец, — ведь и боль, и горе, и плохие времена тоже не будут длиться вечно. — Я знаю, — сказал монах, — но мое сердце все равно не перестает ныть. Маленький Будда с сочувствием посмотрел на него. — Может быть, чтобы отпустить бывшую жену, вам сначала придется простить ее. И, возможно, вам стоит простить и себя самого за всю ту боль, которую вы так долго в себе держали. На мгновение они замолчали. — Если освободить свое сердце от бремени прошлого, оно снова сможет открыться для любви. — И как же мне это сделать?