– Ага. Комок энергии. – Чарльз Блэкман! – Ну? – По ходу, есть и белые парни по фамилии Уайтман. – Ага, ага. Только что-то я не слышал, чтобы с этого кто-нибудь ржал, врубаешь? Джеймс сказал: – Я смеюсь над тобой, но ты меня что-то расстраиваешь. Хлопнула дверь. Из бытовки шагнул невысокий сержант из отдела «Пси» – сел напротив Джеймса, как индеец на встрече племенных вождей, и сказал: – Ещё один превосходный день. Знаем мы об этом или нет. – Что-то мне так не кажется. Сержант прочитал именную нашивку Джеймса и произнёс: – Так… Хьюстон Дж. «Дж.» тут что значит – «джопошник»? Да шучу я, шучу. Извини. Ой бля, сегодня с самого утра опять веду себя как дебил… А ещё готов поспорить, ты и в Хьюстоне-то никогда не был. – Не-а. Я из Финикса. – Жарко там у вас. Так что за «Дж.»-то? – Джеймс. – Тебя называют «Джимми»? – Бывает, но я прошу, чтобы так не делали. – Меня вот называют «Джимми». Только не зови меня Джеймсом. Мне нравится «Джимми». Даже не думай называть меня Джеймсом. Давай не будем усложнять. А у вас там в Финиксе жарко. За сорок бывает. Сорок два, сорок три, а то и все сорок четыре… – Ты и есть тот парень из отдела «Пси»? – Ага. – Господи Иисусе! – А что? Джеймс лишь молча покачал головой. Джимми лёг на спину и надвинул кепку на лицо. – Тут тоже жарко. «Ви-ет нам». Это на ихнем тупом наречии значит «постоянно потеть». Снова хлопнула дверь. Вышел какой-то парень – и, не поприветствовав их, направился к туалетам. Шторм вскочил на ноги. – Твоя очередь, Хьюстон из Финикса. Он вошёл следом за Джеймсом, встал рядом с сержантом Бёрком и не произнёс ни слова, пока не заговорил сам Лейтёха-салага. – Капрал Ковбой! – Я, сэр. – Неужели ты думал, что до тебя у меня руки не дойдут? – Вообще-то, сэр… – Самое-то худшее я приберёг напоследок. Джеймс огляделся по сторонам в поисках стула, но единственное сиденье в помещении занимал Лейтёха-салага. – Впереди ещё шестьдесят шесть дней этой хрени. – Так точно, сэр. – Пока нам не придётся сворачивать эту хрень и возвращаться в рядовую Двадцать пятую пехотную дивизию. – Так точно, сэр. – У нас было девяносто дней, и двадцать четыре из этих девяноста мы уже продолбали. А ты, между прочим, – сказал лейтентант, – в феврале ушёл на двадцать один день в самоволку. Мне известна твоя история. Где ты был – выступал на съезде Демократической партии? – Кого? – На федеральном съезде Демократической партии. – Сэр, съезд Демократической партии был на прошлой неделе, – вставил сержант Бёрк. – Куда ты убегал, капрал? – Я был на спецзадании. – Нет. Ты был пьян и в бегах, а полковник уладил это дело с моим предшественником. Отвечай «так точно, сэр». – Так точно, сэр. Лейтенант поглядел на сержанта из отдела «Пси», как бы ожидая от него какого-нибудь комментария. Комментариев не последовало. Лейтенант сказал: – Задача требует целеустремлённости, что значит – требует миссии, что значит – нам нужны чёткие цели. А то выдернут нас отсюда да пошлют за тридцать кэмэ, в самое жуткое место на свете. Видел эту выжженную пустошь вдоль трассы № 1? – Так точно, сэр. – Наша миссия – картографировать местную систему туннелей. Ну а ты ведь туда нырял. – Я? – переспросил Джеймс. – Ты ведь спускался вниз. – Ну просто чтобы типа это самое, – промямлил Джеймс, – ну вы поняли, сэр… – Ну, так что же ты имеешь доложить? – Не могу знать. Насчёт чего? – Что ты видел? – Так, просто туннели. – Ну и как там внизу? Расскажи что-нибудь. – Стены у них очень гладкие. – Ещё что-нибудь? – Места там мало. В полный рост не встанешь. – Приходится ползком? – Не то чтобы ползком. Просто стоять, согнувшись, и всё. – Ты, должно быть, двинутый, – заключил Лейтёха-салага. – Не посмею спорить, сэр, – сказал Джеймс. – Мне охота запустить тебя обратно в эти туннели. Подробно закартографировать всю эту хренотень. Чтобы как следует, а не как на этих мятых чертежах. Тебе же вроде как нравится там внизу, разве нет? – Не то чтобы да. – Ну нет, я и не утверждаю, что точно нравится, ничего тут наверняка утверждать не стоит. Но всё-таки тебе туда заныривать вроде как по приколу. – Можете не тянуть резину и назначить меня добровольцем, если у вас так сильно свербит, – предложил Джеймс. – Смотри-ка, солдатик, я хочу создать территорию два на два кэмэ, в пределах которой мне будет известна каждая тварь, которая только живёт и дышит.