– Я же просил двадцать второй калибр. – У нас нет ничего такого маленького размера. – Меня засняли камеры наблюдения? – На этот раз наблюдения не велось. – Что вы можете рассказать мне об объекте? – Об этом я ничего не знаю. Вам всё сообщат. – Как долго мне придётся оставаться в Сайгоне? – На данном этапе ваш график ещё не определён. – Мне ведь сказали, что на этой встрече я получу расписание. Кэн не спеша докурил сигарету и загасил её в маленькой грязной пепельнице. Сложил руки на коленях: – Мы его потеряли. Фесту казалось, что этому человеку и самому смешно такое слышать. Ну и что теперь? Даже делать какие-то замечания относительно подобной некомпетентности представлялось бессмысленным. – Я здесь исключительно из вежливости. – Мы его найдём. – Вы меня понимаете? Остаться мне или уехать – зависит полностью от меня. От моего решения. Это моё личное задание. – Я могу лишь предоставить вам факты. А вы потом уже принимайте какие угодно решения, – объявил майор, словно Фест не сказал только что ровно то же самое. – Ладно, предоставляйте мне факты. Кто объект? – Один вьетконговец. Фест промолчал. – Вы мне не верите. – Для убийства вьетконговцев здесь и так есть парочка армий. Кэн прикурил от своей дивной серебристой бутановой зажигалки ещё одну сигарету. – Парочка армий, да. А сегодня вдобавок к ним – ещё один парень, который сидит тут со мной и обедает. Подкрепление. Теперь Фест ему верил. Этот человек сердился. Возможно, его обижала сама нелепость данной операции, так что он решил рассматривать её как развлечение. – Могу вам сказать, что найти его очень просто. Американцы над этим работают. – Так, значит, вы его знаете. – Могу выразиться немного точнее. Правда в том, что у нас нет его местоположения и мы пытаемся раздобыть более конкретную информацию, не спугнув источник. – У вас есть какой-то источник, но вы не хотите ставить его под угрозу. – Правильно. Приходится быть осторожными. В данном случае мы не можем приставить ствол ему к виску. Понимаете, о чём я? – Это не моя сфера, господин майор. – Наши источники ещё пригодятся нам в дальнейшем. – Теперь понимаю. – В то же время у нас есть безопасный тайник для обмена информацией неподалёку от вашей гостиницы. – Хотелось бы иметь другой. – Два тайника? – Нет. Только один, но в другом месте. В уборной этого ресторана. С нижней стороны раковины. – Вы собираетесь проверять его каждый день? Добираться сюда весьма проблематично. – Нет. Вы проверите его через три дня. В сообщении будет указано расположение нового тайника. Майор не отвечал в течение целой минуты. – Я не собираюсь вступать с вами в конфликт, – проговорил он наконец. – Но не устраивайте, пожалуйста, нового тайника слишком далеко отсюда. – Так что же, мы договорились? – Договорились, мистер Райнхардт. Они расстались, и Фест со своими картами и оружием в двух коричневых свёртках пустился бегом по переулку в поисках такси. Он обливался потом, но не сбавлял хода, чтобы никто не осмелился преградить ему путь, а желающих было много: попрошайки бросались к нему, чтобы ткнуть в лицо своими культяпками, своими морщинистыми головами, своими худосочными младенцами, покрытыми пятнами язв, а этому что нужно – атаковал меня с фланга и подсовывает мне опиум, ю-глоб, травку, да и что такое вообще этот ю-глоб? Пробило три часа дня, и лишь после этого он добрался до «Куан Фо Са». Наутро Фест съехал. Внизу у стойки администратора опять стояла миниатюрная вахтёрша Тхюет. – Освобождаете номер? – спросила она, когда увидела чемодан, и Фест сказал, что да, освобождает. Ожидая транспорта, поинтересовался у неё насчёт того, что значит название гостиницы. – Это значит «По городу» – ответила она. – Ясно. – Уезжаете в Европу? – Мне ещё надо совершить много поездок. – Поняла. Это пойдёт на пользу вашему бизнесу. – Сейчас ведь Новый год. – По-нашему – Тет. – С Новым годом! Она рассмеялась, будто удивившись какому-то остроумному замечанию: – С Новым годом! – Наступил год Собаки? Козы? Обезьяны? – Не сейчас. Год Обезьяны вот как раз закончился. Теперь наступает год Петуха. Через час он уже зарегистрировался в двести четырнадцатом номере отеля «Континенталь». Это было знаменитое и несколько дороговатое заведение, а ещё в нём имелись работающие кондиционеры. Пообедал Фест в ресторане на нижнем этаже, где было полно европейцев и американцев. Потом вышел на площадь перед зданием – на ней, похоже, праздновали Новый год сразу семь или восемь отдельных компаний, в упор не замечающих друг друга, но все под присмотром вооружённых фигур во всевозможных униформах и касках – были тут и местные стражи порядка, и военная полиция США, и пехота – как вьетнамская, так и американская. Фест разговорился с велорикшей, тот свернул вместе с ним в боковую улочку и познакомил его в кафе с какой-то девушкой, после чего предложил сопроводить их обоих в номер в гостинице, о которой бээндэшник никогда не слыхал. – Пойдёмте ко мне в номер. Водитель объяснил это девушке, та кивнула, заулыбалась, обвилась вокруг руки Феста и уткнулась головой ему в плечо. Её густо-чёрные волосы пахли экстрактом ванили. Видимо, именно им она пользовалась вместо духов. Фесту её не хотелось, но он ощущал, что без этого вроде как нельзя. В ходе всех этих операций Фест твёрдо усвоил одно: он приходит в эти страны как хищник, он должен осквернить эту землю, должен относиться к этим людям как охотник к добыче, должен совершить какое-нибудь незначительное преступление, дабы умилостивить здешних тёмных богов. Тогда они позволят ему войти. * * * Ричард Фосс провёл утро в посольстве за чтением и сортировкой каблограмм, которые пришли за выходные и были помечены как «конфиденциальные» – это могло означать почти всё, что угодно. Всё, что обладало хоть какой-то важностью, уже попало в нужные руки, но кто-то – хоть кто-нибудь – из Внутреннего отдела должен был увидеть каждое слово своими глазами, таковы были правила. «Шли всё под грифом „конфиденциально“, – сказал ему как-то раз его первый начальник в Лэнгли, – иначе никто это даже читать не станет». Он не возражал немного посидеть взаперти. Уж лучше это, чем пьянствовать с иностранными дипломатами и вьетнамскими мелкими сановниками, так что если Кродель затянет их обед со Шкипом Сэндсом достаточно надолго, чтобы хватило до вечера, он сможет вернуться сюда, сесть за новые каблограммы и найти какое-нибудь оправдание тому, что прошатался неизвестно где всё послеобеденно-предужинное время. В полдень он покинул посольство и направился в соседний квартал, находящийся через улицу Тызо, пробивая себе путь через массу торговцев и празднующих, которая вот уже целую неделю как не давала прохода четырёхколёсному транспорту. Свернув в переулок, нашёл свободное такси. Для столь короткого путешествия у него имелась тридцатиминутная фора – и всё же, когда впереди показался ресторан «Зелёный попугай», Фосс понял, что опоздал на десять минут. Шкип Сэндс стоял перед входом на полуденном солнце, утирал пот, заливающий глаза, и выглядел растерянным – впрочем, как и все мы в эти дни, подумал Фосс. Шкип явно располнел. Впрочем, опять же, как и все мы. Будто не все мы сейчас полнеем, потеем и ничего не понимаем. Фосс открыл дверь такси и кивком поманил его внутрь. – Сколько лет – сколько зим, дружище! Залезай – я тут подумал, можно подыскать местечко получше! – Хорошо. Ты только подвинься. – Сэндс забрался в машину и сел рядом с ним. – Я тут заприметил одного типа, который мне неприятен.