– Это что такое? – Самогон! – с гордостью произнесла Анфиса. – Из сливы! Лучше всякой вашей столичной водки! Своим внешним видом самогон доверия не внушал. Но пах довольно приятно. И пился легко, не вызывая немедленного обалдения. Растекался по жилкам мягким теплом, вызывая желание поговорить, раскрепоститься. – Нет ничего лучше самогона по бабушкиному рецепту, – неожиданно произнесла Анфиса. – Когда пью, всякий раз ее вспоминаю. – Ты росла с бабушкой? – Да. Она меня одна вырастила. – У тебя ни отца, ни матери не было? – Как не быть? – усмехнулась Анфиса. – Детей в пробирках растить еще не научились. У каждого человека в обязательном порядке и отец, и мать имеются. Только не всегда получается, что родители свой родительский долг до конца выполняют. В моем случае и отца, и мать мне одна лишь бабушка заменила. Но больше говорить на эту тему Анфиса не захотела. Она разлила себе и Лесе еще самогона и полюбопытствовала: – Значит, говоришь, в офисе у Кешки меня все сотрудники презирают и ненавидят? Работать со мной они не захотят? – А ты собираешься лично возглавить фирму? – Лично или не лично, но контакт с людьми найти надо. – Повысь им зарплату, мигом все твои грехи забудут, – неожиданно сама для себя посоветовала ей Кира. – Ладно, – серьезно кивнула Анфиса. – Я подумаю над этим предложением. Кеша ведь был скуповат? Вряд ли он платил людям хорошие деньги. Могу и накинуть, небось все равно ведь не свое. Добавлю, с меня не убудет. Говорила и выражалась Анфиса, как совсем простая женщина. Сразу же становилось ясно, что родилась и выросла она в глубинке. Не было в ней столичного лоска, большой город даже не «припорошил» ее. – Анфиса, а чего ты в Питер-то подалась? Ты давно тут? – Около двух месяцев. Ого! И уже стала хозяйкой отличной квартиры в новом доме, фирмы и машины марки «Лендровер», тоже совсем новенькой. – А ты ловкая. – Ловкость тут ни при чем, – отмахнулась Анфиса. – Я силой владею. – За кем правда, за тем и сила. Ты это имеешь в виду? – Нет, я про другую силу говорю. Впрочем, вам о том знать не нужно. Это между мной и моей бабушкой должно остаться. Ни меня, ни моего ребенка коснуться это не должно. Отвлеченные рассуждения Анфисы подруги предпочитали особо не слушать. Но конкретная фраза про ребенка царапнула их слух. – У тебя что же, и ребенок имеется? – Пока нет, но скоро родится. И положив извечным жестом всех беременных женщин себе руку на живот, Анфиса улыбнулась и произнесла: – Мальчик будет, наследник. – И… И чей же это ребенок? – Чей? Анфиса взглянула на подруг и неожиданно прищурилась. – А Кешкин сынок и родится, – произнесла она. И впервые с начала разговора с этой молодой женщиной подругам почудилось, будто она издевается над ними. Хотя с чего бы? Ребенок Кеши вроде бы полностью оправдывал и его странную привязанность к Анфисе, и стремление обеспечить будущность ее и неродившегося еще малыша. Если Анфиса забеременела от Кеши и носила его дитя, тогда становилось понятным, почему Кеша изменил свое завещание, сделав основной наследницей даже не свою мать, а Анфису. Будучи матерью его будущего ребенка, Анфиса мигом выходила на первый план. Гликерия Карповна была уже совсем старенькой. Новых наследников у нее появиться не могло, разве что какой-нибудь проходимец или дальний родственник, которого старушка захотела бы к себе приблизить. А тут у Анфисы внутри имелся ребенок, плоть от плоти Кеша, кровь от крови. Конечно, пораженный таким известием Кешка мог тут же помчаться к нотариусу и переписать завещание. Ведь прежде ни одна из его подруг, насколько было известно Кире, не радовала Кешу таким известием. Испытать радость отцовства Кеше в его жизни еще не доводилось. И он, как теперь ясно понимали подруги, сокрушался об этом. – Кеша был уже не так молод, а детей у него все не было. Наверное, он стал бояться, что их никогда и не будет. А тут вдруг подарок! Что же, теперь подруги понимали, чем взяла Анфиса бедного Кешку. Он надеялся, что в скором времени станет счастливым отцом и мужем. Да вот не сбылось! Но теперь получалось, что подозревать Анфису и не в чем. Ей меньше всего было нужно, чтобы ее ребенок родился бы без отца. Глава 4 Уходя от Анфисы, волоча за собой огромный чемодан и сумку с вещами, подруги все равно чувствовали себя не в своей тарелке. И едва закинув вещи в багажник, Кира воскликнула: – Ты только подумай, я встречалась с Кешей так долго, а он про ребенка даже не заикнулся. А эта Анфиса не прошло… и двух месяцев, как она приехала в Питер и снюхалась с Кешкой. А уже успела забеременеть от него. Что же она в первую их встречу сразу от него и залетела? – Не знаю. Странно мне это. А ты с Кешей предохранялась? – Нет. – Таблетки не пила? – Ни таблетки, ничего другого. – И не беременела? – Нет. – Ни разу? – Отстань ты от меня со своими вопросами! – рассердилась Кира. – Неужели ты думаешь, что я бы аборт сделала? – Нет, я так не думаю. – А чего тогда спрашиваешь? Леся замолчала. Она и сама не знала, чего спрашивает. И так дело было ясное, что дело темное. – И чтобы сразу же расставить все точки, я скажу, что у врача я была. И обследование тоже прошла. И никаких отклонений у меня лично врачи не нашли. – Да, я помню. Леся действительно вспомнила, что, когда Кира только начала встречаться с Кешей и возникла возможность серьезных отношений, партнер подробно расспросил Киру о ее здоровье и намекнул, что очень хотел бы иметь детей. В связи с этим хотелось бы узнать, как ее здоровье в женском плане. И Кира, будучи влюбленной, понеслась к врачу и полностью обследовалась. – Все у меня оказалось в порядке. Я Кеше об этом сказала, но… Но беременности не наступало. – И ты не попыталась затащить к врачу уже его? – Нет, как-то не догадалась. Но отвечая, Кира понимала, что лукавит и с самой собой, и со своей подругой. Она не потащила Кешку к врачам потому, что не была до конца уверена, что хочет остаться с этим человеком до конца своих дней. Не была уверена в том, что хочет, чтобы ее дети были от него. Не была уверена в том… не была уверена в Кешке, вот в чем было все дело! – И как показала жизнь, я была права, что не доверяла этому типу! Леся только горько вздохнула. Еще недавно Кира была влюблена в своего Кешу. И никакой неуверенности в нем она не испытывала. Напротив, только и твердила, какой Кеша надежный и какой он верный. Но времена меняются, вот уже и Кеша превратился в устах Киры в «этого типа». А ведь еще совсем недавно он был «славным Кешенькой» или «милым Кешиком». – Мне ты про свои проблемы не рассказывала, – укорила она подругу. – Рассказывала, – не согласилась с ней Кира. – Просто ты сама была слишком занята романом с этим… как его… ну, этим вечно пьяным виолончелистом… – Редько его фамилия! И вовсе он не вечно пьяный. Он только рюмку водки выпивал… для вдохновения. – Ага! Только рюмок этих у него за день случалось штук двадцать, никак не меньше. Сколько раз я с ним ни сталкивалась, он всегда подшофе был. – Творческий человек, чего ты к нему прицепилась? И вообще, мы с ним уже расстались. Так что это все в прошлом. Но Кира все равно была какой-то задумчивой. – А у вас с Редько… вы с ним про детей не думали? – Да ты что?