И Леся покраснела так густо, что подруга без труда поняла, может, Редько этот и не думал, а вот сама Леся думала, да еще как. – Что там думать, – добавила она, – когда у Редько трое детей от трех разных женщин. И кажется, теперь еще один будет, уже от четвертой. Кира в ответ досадливо нахмурилась: – Надо же, все вокруг нас беременеют и рожают, только мы с тобой сидим и не чешемся. Ты об этом не задумывалась? Тебе не кажется, что это как-то… ну, не правильно, что ли? Мы с тобой обе такие хорошие, а совершенно не размножаемся. Еще десять лет, и наши прекрасные гены пропадут! Леся считала, что рожать надо как минимум от человека порядочного, а как максимум еще и от любимого. А такого что-то пока в ее окружении не наблюдалось. Кира тоже была расстроена. – Нет, ну ты только подумай, оказывается, у Кешки с этой Анфисой роман уже два месяца длится, а он попутно еще и со мной встречался! И как успевал только? Ведь мы же с ним все вечера и ночи вместе проводили. Когда же он успел Анфису эту ребеночком одарить? – Ну, некоторым для этого много времени не надо. Пять минут, и готов малыш. – Но ведь это как-то непорядочно. Если Кешка два месяца почти с Анфисой не встречался, а начал с ней плотно общаться только накануне своей смерти, выходит, он это из-за ребенка сделал? На саму Анфису ему начхать было? – Кто же теперь скажет, – вздохнула Леся. – Хорошо еще, что ты вещи свои забрала. Теперь ни ты Анфисе ничего не должна, ни она тебе. Но как показало будущее, эти слова Леси были весьма далеки от правды. Следующий день подруги провели дома. Не было никакого настроения куда-то вылезать. Ничего не хотелось. Ни работать, ни развлекаться. Леся не смогла себя заставить даже выйти в сад, чтобы высадить под зиму свои любимые гиацинты. Как ни странно, эти голландские кудрявые капризули отлично чувствовали себя в условиях питерского климата. И каждый год ранней весной неизменно цвели, покрываясь пышными упругими завитками, а все прочее время успешно размножались. Так что теперь у Леси накопилась целая коробка из-под обуви, в которой хранились луковицы. И Леся ожидала, что следующей весной у них будет прелестная бело-розово-сиреневая и чудно пахнущая лужайка под окнами дома. В конце концов она все же выползла в сад, но лишь для того, чтобы прополоть поздние сорняки, появившиеся возле роз. На этом ее трудовой энтузиазм угас, да еще день выдался какой-то сырой и холодный. Так что Леся забралась обратно под крышу, разожгла камин в гостиной и сварила себе глинтвейна. На запах из своей спальни вышла и Кира, чье лицо со вчерашнего дня существенно увеличилось в размерах, нос распух и теперь напоминал картофелину. Глаза же, наоборот, заплыли и превратились в щелочки. – Ты все это время ревела? – сочувственно спросила у нее Леся. – Вовсе нет! У меня просто был насморк! Ну да, конечно! Но вслух Леся сказала совсем другое: – У меня есть глинтвейн. Будешь? Кира кивнула и взяла стакан с горячим напитком. А Леся рассудила, что глинтвейн отлично подойдет в качестве лекарства хоть для простуды, хоть для разбитого сердца подруги. В том и другом случае он сумеет исцелить Киру. Так девушки и сидели возле горящего огня, удивляясь тому, насколько переменчива осенняя питерская погода. Еще вчера было тепло и солнце светило совершенно по-летнему. А сегодня подул пронизывающий ветер, по небу поползли мрачные тучи, и стало очевидно, что осень очень скоро вступит в свои права. – Надо же, а я была уверена, что к этому Новому году стану невестой, – неожиданно прервала затянувшееся молчание Кира. Фантик, который дремал на коленях у своей хозяйки, потянулся и неодобрительно мяукнул. Ему Кеша не нравился категорически. И тому не было никаких конкретных поводов. Кеша всегда неизменно почтительно держался с котом, напоминал Кире, чтобы та купила Фантику свежий наполнитель для кошачьего туалета. Но Фантик все равно не любил Кешу. Наверное, старый баловень элементарно ревновал свою хозяйку к ее новому другу. Вот и сейчас он не сдержал своих чувств. Мяукнул что-то нелицеприятное в адрес Кеши. – Молчи уж! – вздохнула в ответ Кира. – Я-то твою Фатиму терплю. Мог бы и ты ради меня постараться. Все-таки Кеша был совсем не плох. И во мне он был явно заинтересован. Нет, он точно был во мне заинтересован, я не могу в этом ошибаться! Фантик понял, что разговор дальше пойдет о его недруге и его якобы достоинствах, и поэтому спрыгнул с колен Киры. Продолжать разговор в этом русле он не собирался. Следом за Фантиком ушла и Фатима, которая всюду и всегда следовала за своим господином и повелителем. И подруги остались одни, но ненадолго. Внезапно шум дождя за окном и потрескивание толстых поленьев в камине прервал телефонный звонок. В тишине дома он показался таким громким и прозвучал так неожиданно, что обе подруги подпрыгнули на своих местах. – Ой, кто это звонит? Звонили на Кирин телефон. Номер был незнаком. Кира поднесла телефон к уху, но ничего не услышала. Какой-то едва различимый шепот, а то и вовсе шорох, затем плеск воды. – Алло! Я не слышу! Кто говорит? Полагая, что это помехи в сети, Кира подошла к окну, где слышно было лучше. Но в данном случае этот способ не сработал. В трубке продолжали что-то шептать. – Я ничего не понимаю. Кто это? И наконец до нее донесся слабый, едва различимый голос: – Анфиса… Это я… помоги… – Анфиса – это ты? – встревожилась Кира. – Что случилось? Почему у тебя такой голос? Алло! Алло! Да говори же, что произошло? Но теперь трубка окончательно онемела. Еще какое-то время раздавался плеск, а потом и он смолк. А Кира с молчащим телефоном вернулась обратно к подруге. – Что произошло? Кто звонил? – Не знаю. Мне удалось разобрать всего одно слово – Анфиса. – Так, наверное, это она и звонила! – Не знаю. Наверное. – А что она хотела? – Говорю же, не знаю. Она ничего не сказала. – Так перезвони ей сама и узнай. – Да, в самом деле! – спохватилась Кира, выходя из состояния задумчивости. – Я именно так и сделаю. Кира перезвонила по высветившемуся у нее на телефоне номеру. Но никто ей не ответил. Она сделала еще одну попытку, а спустя несколько минут еще, но безрезультатно. На душе у Киры стало как-то совсем тяжело и пусто. Руки неприятно заледенели. А в душу стал закрадываться страх. Ни на чем этот страх не основывался, но Кире было не по себе. – Слушай, надо ехать к этой Анфисе. Надо узнать, что у нее случилось. Все-таки она беременна и только что потеряла отца своего ребенка. – Вот еще выдумала! – возмутилась Леся. – Мы же обе выпили глинтвейна. Кто сядет за руль? – Вызовем такси. – Вот еще дергать людей по пустякам! – еще больше рассердилась Леся. – Кто мы ей? Подруги? Родственницы? Пусть своих дергает, если у нее чего случилось. Да и не случилось у нее ничего. Уверена, все у нее в полном порядке. – Это ты так говоришь, потому что тебе из дома выбираться неохота. – А тебе охота? Ты глянь, какой ливень на улице хлещет! Нет, положа руку на сердце, Кире тоже не хотелось выходить из теплого и уютного дома. Но этот странный звонок… Он не давал девушке покоя. И она сделала последнюю попытку, чтобы не покидать свое гнездышко. Она позвонила тетке Раисе и попросила ту, чтобы она постучалась в дверь бывшей Кешкиной квартиры и справилась бы о том, все ли у Анфисы в порядке. Тетя Рая согласилась. И спустя пять минут перезвонила Кире. – Ой, неладное там чего-то. Анфиса не отвечает. А телевизор у нее в комнате орет! Значит, она там! – Может, она просто не услышала звонка в дверь? – Да я так звонила, так колотила, мертвый бы проснулся. При этой фразе Кира ощутила неприятное покалывание в области пяток. Такое с ней случилось, когда следовало бежать, и немедленно. Ничего больше не объясняя, Кира схватила зонтик и кинулась на улицу. – Куда? – вскочила следом за ней и Леся. – Одну я тебя никуда не пущу! Договориться о такси не составило труда. Один из охранников всегда был готов оказать услуги таксиста. Он с этой целью и сидел в сторожке охраны, чтобы всегда быть под рукой. Подругам повезло, Игорь и сегодня был на посту. И тут же согласился отвезти девушек в город. Когда запыхавшиеся Кира с Лесей прибежали к дверям квартиры, которую столько месяцев Кира привыкла считать почти своей, то возле нее уже скопилось приличное количество народу. Тут была сама тетя Рая, поднявшая тревогу. Был ее зять, который телом отстаивал дверь в Кешкину квартиру, которую рвались взломать двое других соседей – братья-близнецы Карапетяны. Оба брата были стоматологами. Один хирург, второй протезист. Так сказать, семейный подряд. Один рвал, второй протезировал. Имелась у них еще и сестра, также зубной врач. Кроме того, и жен молодые люди выбрали из врачей-стоматологов. Так что четверо деятельных молодых людей были вполне достаточным костяком для маленького зубоврачебного кабинета на три кресла. К тому же они и папу-отставника к делу пристроили, взяли его к себе начальником охраны. Сестра возглавила общее семейное дело. И мама – экономист со стажем – без дела не осталась. На ней было ведение всей бухгалтерии. – Но лично я сам к этим джигитам в руки бы не сунулся, – категорично заявил Кеша, когда Кира заикнулась о том, что ей надо бы поставить пломбу, а их сосед предлагал сделать ей скидку. – Сам не пойду, а тебя тем более к ним не пущу. Видел я диплом старшего, так там у него одни тройки. Хоть бы одна четверка для приличия затесалась, так нет же! Такого специалиста ни в одну клинику в жизни бы не взяли, вот он и сделал ход конем. Свой кабинет открыл. Нет, к ним ходить нельзя – это не врачи, а настоящие рвачи! Но Кеша всегда был очень строг к недостаткам других. Он всегда требовал самого лучшего и за минимальную цену. Тогда у Кеши произошла стычка с братьями-стоматологами. А сейчас братья Карапетяны, видимо в отместку, предлагали сломать дверь Кешиной квартиры. – Какие вы, молодые люди, не в меру ретивые, – укорял их зять тети Раи. – Ломать – не строить. Сломаем мы дверь, а отвечать кто будет? В ответ братья кровожадно размахивали кулаками и рвались к облюбованной двери. Страсти накалялись. Того и гляди, могло дойти до рукопашной. – Там женщина! Молодая! Красивая! – Надо ломать! – Не пущу! Хозяина в настоящий момент у квартиры не имеется, под чью ответственность чужое имущество портить собираетесь? Жены братьев-стоматологов тоже присутствовали на лестничной площадке. Но хотя и были русскими, почтительно держались позади, на манер восточных женщин. Видя, что страсти накаляются, Кира обратилась к соседке: – Тетя Рая, может быть, вы разрешите кому-нибудь из мужчин перебраться с вашего балкона на Кешкин? Ну, как участковый Володя поступил?